Девочка и мальчик

— У него большая квартира, перестроенная из лавчонки, — говорит Катрин, — зачем же ты с ним ходишь в комнату Йорга?

— Вот как, он тебе уже рассказал про свою квартиру? Там в эти месяцы жутко холодно. Знаешь, сколько он тратит на отопление! Слушай, родителям не обязательно все знать.

— Мама так и так заметит. — Усталость снова одолевает Катрин.

— Это уж моя забота. Ты только не вмешивайся.

— Но у тебя же есть своя комната, — настойчиво твердит Катрин.

— Стена слишком тонкая, — бросает Габриель и уходит.

Катрин закутывается в одеяло. Громко, убаюкивая, тикает будильник.

В домике родители уже спят.

А может, и не спят. Говорят о дочерях или думают о них.

А может, и не говорят и не думают о своих детях. Тоже может быть.

День выдался безветренный, небо бело-голубое, и солнце чуть-чуть пригревает.

В Вильгельмру все еще белым-бело, не то что на Варшауэрштрассе, где специальный раствор превратил снег в бурую грязь.

Катрин опять поехала автобусом, сегодня в нем тепло и он не воняет дизельным маслом. Девочка выспалась, она долго спала, не проснулась даже, когда Габриель внесла и поставила ее в комнату поднос с завтраком. И записочку написала: «Дорогая Катя! Желаю хорошо провести день. Твоя большая сестра Габриель».

Не часто случается, что Габриель так по-матерински ухаживает за своей маленькой сестрой. Связано, верно, с этим странным Бодо Лемке…

Перед домом Лессовых снег аккуратно убран. Катрин волнуется. Из трубы вьется дым. Франк, значит, дома.

Катрин нажимает кнопку звонка, и тотчас щелкает автоматический замок. Девочка идет к дому. Дверь открывается. На крыльцо выходит женщина, стройная, темноволосая, хорошо причесанная. Катрин сразу догадывается, что это госпожа Лессов. Но ведь родители Франка собирались уезжать? Не она Франку приготовила сюрприз, а ей судьба уготовила сюрприз. Однако отступать поздно.

Госпожа Лессов с удивлением смотрит на девочку:

— Что вам угодно?

— Я пришла к Франку.

— Кто вы, позвольте спросить?

— Катрин. Катрин Шуман.

— Ах вот оно что, девочка с катка. Я говорила с вами по телефону.

— Да.

— Сын еще спит. В каникулы он всегда спит подольше.

Катрин смущается. Тщательно подкрашенное лицо госпожи Лессов выражает отчужденность.

— Я этого не знала, — говорит наконец Катрин, — ведь скоро полдень.

— Франк поздно ложится. Мне бы не хотелось его будить.

Спасает положение сам Франк. Не слишком деликатно отодвигает он мать в сторону и оказывается перед Катрин.

— Да быть того не может! Ты вернулась из леса? — восклицает он с нескрываемой радостью.

— Вчера еще.

— Заходите, — приглашает госпожа Лессов. — Здесь дует.

Франк подскакивает к Катрин, и ее неуверенности как не бывало.

Прихожая наполнена ароматом свежесваренного кофе.

Франк знакомит мать с Катрин, делая это мило и чуть иронично:

— Моя дорогая мама зорко меня охраняет. Озабоченная моим благополучием, она хотела бы оградить меня от этого злобного и скверного мира.

— Но Франк, — протестует госпожа Лессов, — вспомни, что ты сказал мне вчера: «Дай мне подольше поспать, пусть кто угодно приходит». Вот твои слова.

— Я, мама, и предположить не мог, кто к нам придет. Бывают же такие сюрпризы.

— Проводи свою гостью в столовую. Твою комнату нужно прежде убрать.

— Оставь, мама. Я уже все сделал, — Франк погладил мать по плечу. — Я не мог спать так долго, вот и вспомнил, что собирался помогать тебе.

— Похвально, Франк, но во время каникул не обязательно.

Франк сразу же потянул Катрин по лестнице.

— Тебе еще надо позавтракать, Франк!

— Было бы здорово, мама, если бы ты принесла мне в комнату. Уверен, все уже стоит на подносе.

В комнате Франка покатые стены и окно, из которого видны огромные ели, сверкающие снежным одеянием.

— Вот моя берлога, — говорит Франк, — усаживайся в кресло или на кушетку, все равно. Скажи-ка, ведь ты собиралась пробыть в лесу всю неделю?

Катрин снимает куртку, в комнате тепло.

— Извини, — Франк берет у нее куртку.

— Да вот раньше приехала, кое-что утрясти надо.

— Отлично, только мои предки не отбыли. У моего уважаемого папаши опять неотложные дела на заводе.

Старая песня.

— А твоей маме не по вкусу, когда к тебе приходят?

— Да, есть такой заскок, — подтверждает Франк, — но меня это не волнует. Принесу-ка я сам завтрак, тогда ей не надо будет подниматься к нам, — говорит он и выходит из комнаты.

Катрин с любопытством оглядывается вокруг.

Комната не велика, вся обшита деревом. В ней тепло и уютно. У окна стоит стол, заваленный книгами и тетрадями. На стенах висят какие-то безумные плакаты на польском языке. На полках много книг, на низеньком столике — стереопроигрыватель, кассеты, пластинки, на стене висит гитара.

На другой стене Катрин видит кнопками прикрепленные карандашные наброски. Она поднимается и подходит к стене, чтобы рассмотреть листы получше. Это портреты одного и того же человека.

Франк застает ее за этим занятием.

— Это отец, — поясняет он, — мне хочется все снова и снова его рисовать. На знакомой модели можно выяснить свои возможности. Что скажешь, как мои попытки?

— Да я твоего отца почти и не знаю, видела его один-единственный раз.

— Ты права. Отца нужно хорошо знать, чтобы оценить, что я попытался сделать.

Он расставляет чашки и тарелки.

— Ты чай пьешь? Я по утрам всегда пью чай.

— Налей, — соглашается Катрин.