Девочка и Звезды

Яз ничего не ответила. Часть ее подумала о Зине, преследуемом демонами, блуждающим где-то там, в черном льду. Другая часть мысленно прокручивала слова Турина. Не было практики быть собой. Она чувствовала себя брошенной на произвол судьбы. Всю свою жизнь она была маленькой, но жизненно важной частью единого организма, посвященного выживанию вопреки всему. Как и любой другой член Икта, она выполняла свои обязанности, твердо зная, что в случае неудачи пострадают все. На грани исчезновения каждая ошибка несла могла перенести тебя за эту роковую грань, каждое мгновение бодрствования имело цель, каждый час был занят. Казалось странным, что после того, что должно было стать падением и смертью, у нее — возможно впервые в жизни — появился шанс быть собой.

На окраине поселка Турин обернулся и посмотрел на огромную пещеру, спящую в собственных звездных сумерках. Дюжина отверстий вела из нее в другие пещеры или туннели.

— Это красиво, но, пожалуйста, не уходи в них.

— Я могу заблудиться? — спросила Яз, стараясь не ощетиниться от предположения, что она не может сама о себе позаботиться.

— Тебя могут схватить. — Турин сжал губы в ровную линию. — Хетта тебя только съест. Теус загонит тебя во тьму, а те, кого они не могут наполнить демонами…

— Что с ними происходит?

Турин отвернулся.

— Иногда мы слышим, как они кричат, слышим даже здесь. Это может длиться несколько дней. Они делают это, пытаясь заманить нас туда.

Яз опустила голову. Внезапно тени и свет звезд показались ей менее красивыми, и она вздрогнула, несмотря на тепло.

Турин устало повел ее, не говоря больше ни слова.

Они добрались до барака и чуть не упали, ввалившись в дверь. Яз нашла в себе силы закрыть ее за ними, заметив при этом, что дверь в хижину Арки приоткрыта. На мгновение ей показалось, что женщина видела, как они возвращались вместе. Она решила, что слишком устала, чтобы о чем-то беспокоиться, и со вздохом забралась под свое тонкое одеяло. Она подумала об этом Теусе, об этом кошмарном существе, ожидающем их в темноте, и была уверена, что пролежит без сна до следующего дня. Но она заснула прежде, чем сделала следующий вдох.

7

ХУА, НАИМЕНЬШИЙ ИЗ всех Богов в Море, сотворил Зена, первого человека, из соленой воды, костей туарка и кожи кита. Одновременно Айики, наименьшая всех Богинь в Небе, сотворила Мокку, первую женщину, из льда, облаков, шепота четырех потерянных ветров и цвета, украденного из хвостов драконов.

Зен выбрался из волн и, взобравшись на огромные утесы, обнаружил, что Мокка добралась туда раньше него и уже поставила свою палатку. Зен спросил, можно ли ему войти, потому что ветер был для него чужим и жестоким. Мокка знала ветер, как знала себя, и позволила мужчине войти внутрь, потому что знала — снаружи он умрет.

Зен принес из-под воды рыбу и поел, чтобы восстановить силы. Мокка спросила, можно ли ей поесть, потому что море было ей незнакомо, лишь изредка показывая свое лицо. Зен знал воду, как самого себя, и позволил женщине поесть, потому что она знала только голод.

Хуа и Айики были наименьшими из всех богов, не разговаривали и не касались друг друга, но дети их разумов стали бродить по всем уголкам мира, и их работа была по-своему столь же могущественной, как и любая другая в небе или в море.

Все, кто ходят по льду, подражают Зену и Мокке. Никто не выживет там один, потому что ветер жесток, а море — чужое. Всем их детям преподают этот урок еще в колыбельных шкурах. Забыть его — значит забыть себя. Забыть его — значит уйти в лед раньше времени.

ЛЯЗГАЮЩИЙ ЗВУК ВЫРВАЛ Яз из глубин ее сна. Чужой шум. У Икта было мало металла, а то, чем они владели, досталось им от жрецов Черной Скалы: железные булавки, которые можно было вбить в лед там, где кости не справились бы с задачей; лезвия ножей для тех, кто смог добыть товары, необходимые для обмена на такие вещи. У дяди Яз был железный нож, но его купил ее дед вместе с рогом нарвала и кучей шкур туарка длиной с него самого. Тем не менее, Яз и раньше слышала звук металла о металл: он лязгал.

ЛЯЗГ

Яз резко села и прижала к себе одеяло. Со всех сторон сидели ее товарищи, новенькие, вспоминая, где они находятся, и понимая, что они понятия не имеют, что делать, пока кто-нибудь не придет и не скажет им. Яз подтянула ноги и обхватила себя руками, сражаясь не с холодом, а с воспоминаниями о вчерашнем дне.

Лязг прекратился, но Арка так и не появилась.

— Что это было? — спросила Майя.

— Это чтобы разбудить дневную смену. — Турин зевнул и потянулся. — Не то, чтобы у нас здесь были дни и ночи. Но Тарко любит порядок.

— Итак, мы проснулись. — Огромный Као стоял перед звезда-светом, отбрасывая на всех тень. — Куда мы пойдем завтракать?

Остальные ухмыльнулись, но ответный хмурый взгляд Као показал, что он не шутит, и теперь, когда Яз подумала об этом, она обнаружила, что проголодалась. Она подошла ведру, стоявшему в дальнем конце барака, зачерпнула воду сделанной из шкур чашкой и напилась. Ведро было сделано из неизвестного ей вещества. Вода была чистой на вкус, но все здесь было странным, все казалось неправильным.

— А куда делись те, кто помоложе? — внезапно спросила Куина.

— Попали в руки к Запятнанным, — тихо ответил Турин.

— Она сказала нам это вчера. Женщина со шрамом на лице… Арка. — Као усмехнулся, хотя Яз не могла сказать, то ли из-за глупости Куины, то ли из-за неприязни к Арке, то ли из-за того и другого.

— Но почему? — настойчиво спросила Куина. — Почему все мы здесь почти взрослые, а все молодые… никто из более старших… с пятнами?

— Хороший вопрос. — Турин закрыл ответ Као поднятой рукой. — Все дело в том, как устроена яма. Вентиляционные отверстия формируются, растягиваются и скручиваются по мере того, как лед течет, а затем пустеют, когда тепло находит новый, более прямой путь к поверхности. Есть много путей вниз, и иногда то, где человек падает, зависит от того, насколько он тяжелый. Шахты сортируют их, как… — Он пошевелил пальцами, словно пытаясь вытащить хорошую аналогию из воздуха.

— Как рыбу в сортировочной корзине, — предложила Майя.

Яз и Куина хмыкнули. Хорошо сказано. Если в сортировочной корзине рыболов правильно встряхивает улов, самая крупная поднимается наверх, а мелкая рыбешка оказывалась внизу.

Дверь с грохотом распахнулась. Арка сунула голову внутрь.

— Пошли есть! — Она с упреком посмотрела на Турина. — Ты же все это знаешь. Прояви инициативу.

Все пятеро последовали за ней в тот же сумрак, который они видели, когда ложились спать. Као, Куина и Майя закутались в плащи, а Яз взяла свое одеяло. Арка окинула их неодобрительным взглядом.

— Ладно, ладно, можете сходить за одеждой в сушильную пещеру. Я хочу, чтобы вы вернулись прежде, чем мне надоест ждать. Турин, проследи, чтобы они не заблудились. — Она хлопнула в ладоши. — Бегом!

Турин повел их ровным шагом, огибая большие лужи. Куина легко держалась у него за плечом, Яз следом, более прямым путем. Као и Майя тащились сзади, один — слишком тяжелый для быстрого шага, другая — со слишком короткими ногами.

Яз значительно замедлила шаг, когда они достигли расселины. Узкая тропинка, спускавшаяся к сушилке, шла вдоль погибельной пропасти. К тому времени, как Яз присоединилась к ней и Турину, Куина уже почти оделась. Тепло немедленно заставило Яз вспотеть, капельки выступили на ее покрасневшей коже и заставили задуматься, зачем она потрудилась высушить одежду. На севере Икта не могли позволить себе потеть. Даже небольшое количество влаги могло заставить их полностью замерзнуть. Здесь, в этой жаре и сырости, сушка, казалось, мало что меняла.