Девочка-лед

— Спасибо, — тихо шепчет она, улыбаясь. — Браслет — чудесный, но теперь я буду постоянно переживать о том, что случайно его потеряю.

Закатываю глаза.

— Глупенькая, это ведь всего лишь побрякушка. — пытаюсь объяснить ей. Но, зная Лисицыну, почти уверен в том, что она и впрямь будет трястись из-за такой мелочи.

Отодвигается и смотрит на свое запястье. Крутит лепестки, любуется. Похоже, украшение действительно ей нравится, чему я несказанно рад. В очередной раз благодарит и коротко целует меня в губы.

— А еще, — прошу я, оглаживая пальцами острый подбородок.

Она снова дарит мне поцелуй. Я отвечаю, и в итоге, спустя минуту мы ложимся на примятую одеялом траву. Наслаждаемся объятиями друг друга, целуемся. Медленно и неторопливо, но потом этого становится катастрофически мало. Робкие, несмелые прикосновения Алены распаляют не на шутку. Дразнят. Бьют по оголенным нервам, вынуждая думать о нас с ней в определенном ключе.

Ее запах, губы, веснушки, голос… С ума схожу от этой девчонки! Никогда и никого не хотел так сильно. Никогда и никого так не любил. Говоря по правде, мой мышечный орган конусообразной формы, расположенный в левой части грудной клетки, вообще не имел понятия о том, что это такое. До нее я не чувствовал ничего подобного.

Горячо и настойчиво целую розовые уста, сжимаю хрупкое, худенькое тело в своих руках. Пальцы пробираются под сарафан, скользят по бархатной коже бедра.

Никому не отдам ее. Вернусь из Германии и привяжу к себе навсегда. У меня уже и план есть, никуда не денется.

Переключаюсь на тонкую шею, покрываю ее жадными поцелуями. Не сдержав порыв, оставляю на коже маленький след, и едва не еду крышей окончательно, когда в этот самый момент с ее губ непроизвольно срывается нечто прекрасное.

— Детка…

Как же невероятно тяжело держать себя в руках, ведь прямо сейчас она подо мной: красивая, нежная, такая отзывчивая, желанная.

Смотрю на нее, словно зачарованный, и не могу оторвать взгляд от ее горящих глаз. Знала бы она, как я мечтаю о ней. Сутками напролет представляя, что она станет моей. Только моей и ничьей больше…

— Ром, — не разрывая нашего болезненного зрительного контакта, касается своими пальчиками моей скулы. — Жарко. В той реке можно купаться?

— Можно, — целую ее маленькую ладошку.

— Тогда я хочу.

Она отстраняется от меня и поднимается. Босиком направляется в сторону реки, в то время как я все еще сижу под деревом, как пришибленный. Мало того, что тягучий дурман не отпустил, так теперь еще и это…

Ошалело смотрю на то, как девчонка убирает волосы вперед и расстегивает молнию платья на спине. Не могу сглотнуть, во рту чертова пустыня Сахара.

Господь Всевышний, да она издевается…

Глава 99

АЛЕНА

Есть такое выражение: «чувствовать себя не в своей тарелке». Так вот, именно оно как нельзя лучше описывает те внутренние ощущения, которые я испытываю в доме Беркутовых.

Гости Марины Максимовны — сплошь успешные и обеспеченные люди, и сегодня, как никогда, я ощущаю ту самую глубокую пропасть, имеющуюся между моей семьей и семьей Романа. И дело тут не только в деньгах, социальном статусе и пафосе. Мы, в принципе, будто с разных планет. Я всегда это знала и даже с Ромой не раз обсуждала. Вот только он, как обычно, не воспринимает мои слова на эту тему всерьез и переводит все в шутку. Мол я сама себе что-то выдумываю, забивая голову ерундой.

Желая сбежать от неудобных разговоров и непонятных мне диалогов, в которых обсуждается то, о чем я не имею ни малейшего понятия, ухожу на второй этаж. Так и не нашла маму, а вот Ульянку, с восторгом разглядывающую маленького Мишу, обнаруживаю в детской.

Как же здесь красиво, сказочно! Комната, обставленная дизайнером, вызывает умиление и трогает до глубины души. Марина Максимовна качает малыша и напевает ему незатейливую песенку. Я разуваюсь, ступаю по мягкому ковру и подхожу ближе.

— Какой же он маленький! Совсем кроха, — шепчу, разглядывая щекастика. — Но как же быстро они растут! Кажется, что совсем недавно Ульянка была вот такой же…

— Да, время летит, — улыбается женщина.

Миша тянет ко мне свою миниатюрную ладошку и кряхтит.

— Хочешь подержать? — Марина Максимовна, не дожидаясь моего ответа, осторожно передает мне сына.

Я тут же начинаю нервничать, но инстинкты и жизненный опыт помогают мне справиться с волнением.

— Вылитая копия Сережи в детстве, — дотрагиваясь до носика, говорит мама Романа.

Миша и впрямь очень похож на Сергея Владимировича. Рома вообще как-то заявил, что у них по мужской линии гены-доминанты. Якобы дети всегда рождаются похожими на своих отцов. И никаких исключений.

— Часто капризничает? — любуясь до невозможного хорошеньким мальчиком, интересуюсь я.

— А то!

Марина Максимовна принимается разминать ладонями спину, а я в очередной раз стою и поражаюсь тому, как прекрасно она выглядит. Укладка, макияж, легкое, шифоновое платье. По фигуре и не скажешь, что она родила ребенка чуть больше трех месяцев назад.

— Иной раз такие истерики закатывает, Ален, весь дом на уши поднимает!

Мальчуган принимается играть с яркой пуговицей моего сарафана. Улыбается мне, и я улыбаюсь в ответ. Чудо чудное! Обаятельный милаха! Вырастет тот еще похититель женских сердец! Темноволосый, кареглазый.

— Ма, звала? — в комнате появляется Рома.

Резко тормозит на пороге и несколько секунд пялится на меня и Мишку. Что происходит в эту секунду в его голове, я не знаю, но выражение лица то еще.

— А мы тут Мишу развлекаем, — сообщает ему Ульяна.

Рома «отмирает» и подходит ко мне. Сначала внимательно смотрит на брата, потом на меня.

— Сынок, все хорошо? — Марина Максимовна касается его плеча.

— Да вот думаю, что нам с Лисичкой нужен свой такой, — кивает на малыша, и я от этого заявления перестаю дышать.

Клянусь, если бы не ребенок, которого я держу на руках, точно хлопнулась бы в обморок.

— Рано вам еще об этом думать, — смеется его мама.

— Вообще не рано, — спорит парень, сжимая пальцами крошечную ступню.