Девочка-лед

— И какой автобус нужен? — осведомляется он.

— Семьдесят второй, — обиженно выдает насупившаяся Уля.

— Отлично, вот и он. Наш автобус.

НАШ автобус. Чего? Я все-таки смотрю на него. Очень не вовремя, потому что он тоже на меня пялится.

— Ты с нами поедешь что ль? — пищит Ульяна довольно.

— Я тоже хочу на косаток посмотреть, — жмет плечом.

— Мы вдвоем идем, — недовольно сообщаю я.

Роман закатывает глаза.

— Пусть тоже… посмотрит, — дергает меня за руку Ульяна.

— Нет…

— Лисицына, тебе жалко, что ли? — как-то уж совсем добродушно и искренне смеется Беркутов, запрокидывая голову чуть назад.

— Ты же добрая, разреши ему, — канючит Ульяна.

Только с какой радости непонятно?

— Автобус, — подталкиваю сестру к открывшейся двери. — Давай, идем.

— А Рома?

— И Рома с вами, — всерьез произносит он и тоже заходит в автобус.

Я от такой наглости даже теряю дар речи. Прикладываю карту и поджимаю губы. Хоть бы попалась цербер-контролер. Пусть с позором высадит навязчивого Птицына! Ибо я очень сомневаюсь, что он знает о существовании транспортной карты «Тройка»…

Глава 39

АЛЕНА

Я смотрю по сторонам. Вроде всем пожилым людям хватает места. Автобус в позднее буднее утро почти пустой, так что мы с Ульяной сидим, с удобством устроившись в самом хвосте. Пока едем, она не замолкает ни на секунду. С упоением рассказывает Беркутову, стоящему напротив, о своей глубокой любви к дельфинам. Роман ее внимательно слушает и попутно выдает заумные факты об этих млекопитающих, в связи с чем у маленькой Ульяны вопросов возникает еще больше.

— Раньше дельфины жили на суше, — интеллектуально просвещает ее он, — но потом эволюционировали и ушли под воду. Ученые считают, что их плавники когда-то имели форму пальцев.

— Вот это да! — ахает она. — А что такое эволю…ци… эвоцинировали?

— Эволюционировали? Ну… как бы попроще выразиться. Эволюция — это развитие, изменение.

— Ааа, — она внимательно на него смотрит. — Долго живут дельфины?

— В среднем где-то в районе двадцати лет. В неволе и того меньше, — пожимает он плечами.

Умник… И почему он меня все больше раздражает?

— В неволе? — хмурится Уля.

— Да. Например, в том же дельфинарии. Это не естественная для него среда обитания. Вынужденная, скажем так.

— Среда обитания… — задумчиво повторяет она, не совсем понимая, о чем речь.

— Место, где он должен жить, — тут же поясняет Роман. — В некоторых странах, кстати, содержание дельфинов в неволе запрещено законом.

— Ммм.

Она какое-то время переваривает услышанное. Запоминает.

— А ты знаешь, что бывает розовый дельфин? Он очень редкий! — с видом знатока произносит Ульяна, вставая с места.

— Да неужели? Правда, что ли? — качает головой Роман, изображая истинное удивление.

МХАТ по нему плачет. Так натурально делает вид, что не был осведомлен о существовании розового дельфина, что сестра ему, конечно же, верит. На этот раз закатываю глаза я. Увязался на мою голову…

— Кто сильнее, Рома: акула или дельфин? — интересуется заяц.

— Акулы побаиваются дельфинов.

— Честно? — не верит Ульяна.

— Защищаясь, дельфин атакует своим длинным носом незащищенное акулье брюхо, и эта атака часто оказывается смертельной.

— Вот это да! А у него есть жабры как у других рыб?

— Нет, дельфин дышит легкими, он может задержать дыхание на восемь — десять минут.

— Вау! — пораженно вздыхает она. — Они очень умные, правда?

— Правда.

— А почему?

— Извилин у этих млекопитающих даже больше, чем у нас, — улыбается парень. — И весит их мозг на порядок тяжелее.

«Есть вообще вопрос, на который у Птицына не будет ответа?» — с разгорающейся, необоснованной злостью внутри думаю я. Наверное, потому что меня раздражает то, с какой легкостью одноклассник справляется с «викториной». Мне, например, часто приходится сперва искать ответы самой.

— А ты знаешь, Ульян, что дельфины зовут друг друга по имени?

— Не может быть! — восклицает девочка.

— Да. Как и у человека, имя у дельфина появляется с рождения. Все дельфины одной стаи зовут малыша по имени. Это уникальная комбинация звуков, присущая только одной особи. Имя остается с дельфином на всю жизнь.

Никогда не слышала об этом.

— Знаешь, что такое эхокация? — сестра улыбается, манерно откидывая назад волосы.

У меня прямо глаза на лоб лезут от этого жеста. Прямо что-то новенькое.

— Эхолокация, — поправляю на автомате.

Подозреваю, что она решила блеснуть перед ним и своими познаниями тоже. Совсем недавно мы читали энциклопедию водных глубин. Оттуда она и запомнила это слово.

— Попробую угадать, — жмет плечом Беркутов и, склонив голову чуть назад, неосознанно проводит рукой по темным волосам.

Я зачем-то смотрю за этим его движением, но вовремя отворачиваюсь, заливаясь краской смущения. Еще не хватало быть пойманой на подглядывании исподтишка.

— Может, эхолокация, это — способность некоторых животных (дельфинов, летучих мышей, тюленей) излучать высокочастотные звуковые сигналы и воспринимать их отражение для обнаружения добычи или препятствий?

— Что? Он умный, да, Ляль? — заливисто смеется Ульянка, поворачиваясь ко мне.

— Зачем ты шапку сняла? — ругаюсь тихо, игнорируя заданный мне вопрос.

— Жарко, — прижимается к моему плечу, но при этом по-прежнему разглядывает Романа. — Умный как сова из Винни-Пуха!

— Вот это я понимаю сравнение! — хмыкнув, хохочет он.

— Или как мой любимый кот Матроскин.

— Ульяна, — я бросаю в ее сторону выразительный взгляд.

— Молчу, — вздыхает тяжко, но глаза все равно возвращаются к «Матроскину».

Если честно, впервые вижу, чтобы ее заинтересовал некто мужского пола. Она сама говорила, что боится «дядь». Оно и неудивительно, учитывая тех «мужчин», которых ей пришлось наблюдать в нашей квартире.