Девочка по имени Смерть
Шрифт:
– Аня как узнала, что мы сделали, вообще разговаривать со мной перестала. А девчонки…
Васька замолчала. Пулейкин заволновался. Почему она молчит? Что там такого могло произойти? Подумаешь, соврала! Люди через слово врут, не убивать же все человечество из-за этого?
– Ну, чего там?
– Она их… убила!
В его ушах зазвучала траурная музыка, перед внутренним взором фотографии Лерки и Ольки с черными ленточками на уголках.
– Совсем, что ли?
– Юрка приподнялся с места.
– Андалузия ваша куда смотрела?! Предупредить, что ли, не могла?!
– Она… она к
– А Хаецкая с Пустячной почти не дыша-а-а-ат…
Нехорошо стало у Юрки на душе от этих слов. Что-то неприятно сдавило в груди, заставило зашевелиться червячок тревоги. Захотелось ему срочно выбраться из этого тропического леса и попасть в класс, где шумно, где все свои. И никаких Маленьких Девочек!
– Да не реви ты, - поморщился Пулейкин.
– И без твоих соплей башка трещит. Ты сначала разберись - помер кто или нет, а уж потом ори!
– Как только Девочка ушла, Олька с Леркой в шкафу забились, закричали, что их кто-то душит. Вышли, а у обеих на шеях следы красные! И теперь они дома, вообще с кроватей не встают. И следы не проходят. К Лерке врача вызывали. Он только руками разводит. Говорит, что это осенний упадок сил.
– Раз говорит, значит, так и есть. Скоро пройдет.
– Юрка верил в силу медицины.
– Делать-то теперь что?
– Не знаю!
– истерично икнула Васька.
– Маленькая Девочка потом ко мне пришла и сказала, что она платы требует. Хочет Аньку заполучить. А Анька к телефону не подходи-и-и-ит…
Цоканья каблуков ребята не услышали - наверное, Людмила Петровна подкралась к ним на цыпочках.
– Как тебе не стыдно!
– обрушилась она на Пулейкина.
– Довел человека до слез! Немедленно извинись!
Юрка вопросительно взглянул на Ваську.
– Ладно, извиняйся, - разрешил Пулейкин.
Вербицкая истерично задергалась, сорвалась с подоконника и убежала.
Химичка посмотрела на Юрку испепеляющим взглядом. Хорошо, что зубы у нее при этом не превратились в маленькие и острые, а то совсем бы на Маленькую Девочку стала похожа. Вот и костюм на ней сегодня был почему-то черный.
– Пусть твои родители ко мне зайдут, - мрачно произнесла Людмила Петровна.
– Передай остальным - Муранову и Емцову, - чтобы сегодня же их родители были в кабинете директора!
И она удалилась.
Юрка отвернулся к окну. Через двор походкой победителя топал Митька.
Иди, иди! Ты еще главного не знаешь - что мирная жизнь закончилась, что армия победителей-французов спешно отступает от Москвы.
– Что у тебя с бабкой?
– перехватил Юрка приятеля.
– С сердцем что-то.
– Емцов выглядел на редкость спокойным, словно это был не он, а его сильно улучшенная копия.
– Врача вызвали. Говорит, возраст…
– Офигеть…
Не хотелось связывать все это с Маленькой Девочкой и «письмом счастья», но слишком уж явная параллель напрашивалась. Пока всех не убьют, не успокоятся?
Затрезвонил сотовый. Эсэмэска: «Не ищите никого. Не лезьте в это дело!»
«Кто ты???!!!» - во второй раз отбил вопрос Юрка, заранее зная, что ответа не получит. Он словно погрузился в мир сплошных вопросов без ответов.
Все
еще рыдавшую Вербицкую отправили домой. Учителя с подозрением смотрели на ошалевшего от свалившихся на его голову новостей Юрку.– Чего, я опять в чем-то виноват?
– тянул он, когда у него пытались выяснить причину Васькиных слез.
– Она там каких-то привидений навызывалась, а я отвечать должен?
– Каких привидений?!
– стонала химичка.
После разговора учительница со всей силы нажимала на ручку, делая запись в дневнике:
«Довел одноклассницу до истерики! Родители, займитесь воспитанием своего ребенка!»
– Сидите здесь, - приказала она.
– Я к директору. Мы решим, что с вами делать!
Она ушла, громко хлопнув дверью.
– А чего вы мрачные-то такие?
– Емцов доел пирожок, принесенный из дома, облизал губы.
– Все путем! От Андалузии мы избавились. Может, она вообще от нас укатит! Девчонки поистерят и успокоятся.
Юрка кивал. Изучал размашистую запись красной ручкой в своем дневнике и не находил нужных слов, чтобы что-то возразить другу.
– У тебя в рюкзаке должна лежать моя вчерашняя записка, - произнес он.
– Найди ее и прочитай с обратной стороны. И для тебя же будет лучше, если ты послушаешься и сделаешь так, как там говорится. Перепишешь ее десять раз. Может, тогда твоя бабка выздоровеет.
– Да что за чушь вы все несете!
– взвыл Митька, но друзья были спокойны. Пережитых волнений им хватило для того, чтобы сейчас уже ни на что не отвлекаться.
Юрка закрыл дневник, переглянулся с молчаливым Мурановым.
– Короче, видели мы эту Девочку. Она до тебя еще не добралась, потому что, используя твой дневник, только в школу и смогла прийти.
– Может, хватит?
– Митька подтянул к себе рюкзак.
– Пошли. Мне еще в аптеку за лекарствами идти.
Пришедшая эсэмэска заставила Юрку вздрогнуть.
«Бегите!»
Юрка не успел поднять глаза от сообщения, как Емцов внезапно заорал.
Она стояла около доски и улыбалась. Маленькая, в длинном черном платье, с длинными черными волосами. Белое лицо. Широкая улыбка. Маленькие остренькие зубки сверкают из-под темных губ.
– Тебе чего?
– крикнул Митька.
Девочка не шевелилась. Она просто смотрела. Смотрела внимательно, словно хотела всех их запомнить.
– Классом ошиблась?
– Емцов все еще ничего не понимал.
– Уходим!
– толкнул Юрка застывшего Влада. Тот, словно безвольная кукла, шагнул в проход.
– Что… кто это?
– Сшибая стулья, Митька бросился следом.
– Это бонус за исчезнувшую Андалузию.
Первым ахнул Муранов.
Девочка стояла около двери и исподлобья смотрела на них, отчего ее улыбка стала казаться уже каким-то звериным оскалом.
Шустрый Емцов метнулся к окну.
– Вы что здесь устроили?!
Как наваждение - вместо Черной Девочки в дверях появилась Людмила Петровна. И взгляд ее был не намного добрее взгляда только что исчезнувшего призрака.
Митька сполз с подоконника, попытался закрыть уже распахнутое окно. Но что-то у него заело, он смахнул на пол горшок с геранью и выбрался из-за ряда парт.