Девочка по имени Смерть

–  Значит, сегодня к директору никто не идет. Предупреждаете родителей, и пусть они приходят завтра, когда смогут, до шести вечера, - «уронила» на них свой приговор химичка.
– И завтра же каждый в моем присутствии извиняется перед Василисой. Слышали? Каждый!

–  А чего я-то?
– Митька вскинул на плечо рюкзак. Грохнул за его спиной задетый рюкзаком стул.

–  Вот мы сейчас и узнаем - чего!

Людмила Петровна шагнула вперед, и за ней в класс вошла высокая красивая женщина.

Она была… она была другая. Привыкшие за много лет к невзрачным учителям, к замотанным на работе родителям, ребята сразу поняли, что вошедшая в класс женщина - из иного мира. У нее было невероятно свежее, отдохнувшее лицо, черные волнистые легкие волосы, темные глаза, непривычно ярко накрашенные губы. Голубое короткое легкое пальто, блестящие высокие сапоги. Спокойна и уверена в себе. И от этой ее уверенности окружающим становилось неловко. Словно они заранее чувствовали себя в чем-то перед ней провинившимися.

–  Вот, пожалуйста, мама Ани Леоновой. Пришла узнать, что вчера случилось в школе.

–  В каком смысле?
– прошептал Влад. Рюкзак из его руки выпал, звонко цокнув об пол всеми своими ребрами и заклепками.

–  В прямом, Муранов, в прямом! Забыл, что означает слово «мама»?

–  Но ведь у нее нет мамы.
– Влад попятился. Через два шага он уперся спиной в стол, надавил на него, желая сдвинуть, и парта тюкнулась в стену. Дальше дороги не было.

–  Почему же?
– с мягким акцентом произнесла женщина.
– У всех есть мамы.

–  Она говорила, что ее мать во Франции.

–  А Франция - это другая планета, оттуда и приехать нельзя?
– возмутилась химичка.

–  Вы не похожи на француженку, - заупрямился Влад.

–  А ты не похож на воспитанного мальчика.
– Женщина отвернулась от уничтоженного ее взглядами Муранова.
– Вы не подскажете, где мне найти Аннету?

–  Вы извините их, - вдруг принялась защищать мальчишек Людмила Петровна.
– Они все это не со зла. Возраст такой. Глупый. Они считают, что это невинные шутки, не понимают, что своим поведением сильно задевают другого человека. И порою они…

–  Да какие уж тут шутки?

Леонова-старшая улыбалась. И эта улыбка делала ее лицо таким добрым, таким мягким. Хотелось ей верить, хотелось все рассказать. Но… что-то останавливало. Какая-то холодная искринка в глазах, слишком правильные черты лица, безупречная красота. Такой просто не бывает в этом дурацком, окончательно запутавшемся мире.

Юрка и забыл, что все еще сжимает трубку сотового в кулаке.

«Бегите!!!» - пришла повторная эсэмэска.

–  Позвольте мне поговорить с ними?
– мягко повернулась к Людмиле Петровне Леонова.

–  Да, конечно! И мы со своей стороны обещаем принять меры, воздействовать на них всем своим педагогическим коллективом…

Учительница заторопилась, подхватила стопку тетрадей и вышла.

–  А мы ничего не сделали, - Митька успокоился и заговорил более уверенно.

Леонова-старшая перевела взгляд с Емцова на Муранова, и тот задергался, заволновался.

–  Она сама!
– выпалил Влад.

Юрка оценил расстояние от того места, где они стояли, до двери. Несколько метров. Один рывок. По дороге надо как-то обогнуть иностранку. Если обежать ее с двух сторон, всех она не остановит, кому-то удастся проскочить.

–  Я понимаю, - мягко, нараспев заговорила женщина.
– Аня - девочка непростая. У нее бывают странности. Их порою не так просто понять и… принять. Я вижу, вы с Аней не ладили.

Бежать, бежать! Юрка поглядывал на приятелей и видел, что они женщину слушают, что они собираются слушать и дальше. Муранов вообще подался вперед, словно загипнотизированный мягким голосом француженки.

Леонова-старшая прикрыла дверь за ушедшей химичкой. Пулейкин вздрогнул. Ладонь, сжимавшая сотовый, вспотела.

–  Аня - одинокий, замкнутый ребенок. У нее никогда не было настоящих друзей, и поэтому она не всегда правильно себя ведет со сверстниками. Она их покупает.

–  В каком смысле?
– зациклился на одном и том же вопросе Влад.

–  Начинает гадать на картах, предсказывать будущее. Согласитесь, это привлекает.

–  Да ни фига не привлекает, - фыркнул Митька.

–  Ну вот видите! А потом она, поняв, что наделала, все бросает и прячется. И в этот момент ей надо помочь. Поэтому я и приехала. Ее надо найти и успокоить.

–  Все это не из-за нас!
– Юрка стал обходить Леонову-старшую стороной. Тревога, вот уже какой день подряд сидевшая в его груди, разлилась по телу. Стоять на месте было просто невозможно. Надо бежать, надо растворить адреналин в бешено работающих мышцах.

–  А я и не говорю, что вы что-то натворили. Я прошу, чтобы вы сделали кое-что.

Женщина взглянула на Пулейкина. И ему вновь стало страшно. Как вчера, когда на него точно так же посмотрела Андалузия.

Стартовав с места, он сбил парту, поскользнулся на повороте, всем телом ударился о дверь.

–  Бегите!
– крикнул он друзьям и вывалился в коридор.

–  Пулейкин!
– поймала его на первом этаже Людмила Петровна.
– Вы уже поговорили с Аниной мамой?

–  Поговорили!

Юрка сдернул с вешалки куртку и выскочил на улицу. Морозный воздух обжег ему лицо. Над головой кружились невесомые снежинки.

Им только зимы сейчас не хватает!

Глава четвертая Точка приложения силы

На экране сотового высветилось: «Бегите!» - вот он и побежал. А они остались там. Черт! Побежал бы он без этой эсэмэски? Вряд ли. Да кто же с ним так нехорошо играет?

Уже на улице Пулейкин решил вызвать этот странный номер, но в ответ механический голос сообщил, что такой абонент в сети не зарегистрирован.

–  Ну и ладно!
– прошептал Юрка, дав отбой, а потом и вовсе выключив трубку. Он тоже теперь будет несколько дней недоступным. И пускай все вокруг горит синим пламенем!