Девочка шейха

От бессилия я разочарованно простонала сквозь крепко сжатые зубы. В голове сразу возникла ужасная мысль: «Я калека! Почему не могу двигаться?!»

Паника затапливала и играла с моими чувствами. Заставляла их буйствовать.

Почувствовав мою панику, неизвестный человек прикоснулся к моей руке и, обвив запястье, успокаивающе погладил. Я покрылась нервной дрожью от властного прикосновения и пот мерзкими каплями выступил на ключицах, шее и лбу едва поняла, что рука принадлежала — мужчине. Слишком сильная и грубая для женщины. Сбросить руку не смогла, но сил хватило, чтобы вяло, хриплым голосом потребовать:

— Артур, не прикасайся.

Последняя отчетливая картина, как Артур нес на руках из кровавого замка Вацлавов. А еще раннее возникло воспоминание о первой брачной ночи, но не с мужем!

Теперь мне вовсе казалось, что я устала от неутомимого Артура и в бессилии заснула. Скорее всего от его ненасытности заснула и именно поэтому каждую мышцу, кость в теле будто мечом резали. Жестко давили и едва не ломали.

Как только потребовала не трогать, так пальцы, повинуясь моему желанию, послушно прекратили сжимать и гладить.

Открывать ли глаза жестокой реальности? Напротив, захотелось вернуться в то состояние спокойствия, в котором пребывала во сне. Но сон, где не существовало боли и тысячи мыслей, ускользал. Безвозвратно исчезал.

Пришлось просыпаться.

Сражаясь с сухостью во рту и ощущением тухлой крови на губах, я силилась раскрыть глаза, но всё было настолько темное, что пришел страх от глупой мысли по поводу вернувшейся слепоты. Возможно ли я всё еще слепа и свадьба — это ночной кошмар? Но тогда почему в животе так плохо и тошнота поднималась к горлу?

— Тихо… тише…тише, не двигайся, — неизвестный вновь взял мое запястье и очень крепко сжал. Странно. Необычно нежно. И прежде чем голос пояснил, я уже поняла, что это не мой главный враг. Тот не умел проявлять ласку, исключая моменты интимной близости.

— Я не Артур, Роза. Можно буду называть тебя Розой? Мне так привычней.

— Да хоть отродьем, — хрипло вырвалось признание. Несмотря на жуткую обстановку Ярин рассмеялся над своеобразным прозвищем, которое мне подарил Артур в те давние времена, когда я была в шкуре худого мальчика.

Очень хорошо, что я проснулась рядом с Ярином. Насколько помнила, этот человек не причинял мне никогда вреда. Наоборот веселил и своеобразно заботился — однажды предложил девственнику отродью найти сладкую девочку для потери девственности.

Рядом с этим человеком оказалось не плохо и даже в некоторой степени его рука на запястье успокаивала и даровала необходимое человеку тепло.

— Что произошло? — как ни старалась век поднять не смогла, только голос немного слушался, хоть и звучал достаточно вяло и хрипло. Неужели я долго кричала и сорвала голос?

Но принц не торопился отвечать, только крепче сжал мое запястье, вливая силу в мои ледяные, как у мертвеца, пальцы.

Очень странная вышла запинка, от которой повеяло ледяным порывом и заставило покрыться гусиной кожей.

Ярин слишком длительное время размышлял ответить на вопрос или не торопиться. Вероятно, боялся, что ответ причинит боль или расстроит. Стало очевидно, что в моей памяти брешь, сквозь которую утекли воспоминания. И это незнание за одно мгновение расшатало мои нервы. Я затараторила, потому что хотела побыстрее узнать правду:

— Я я ничего не помню… после дворца. Ярин, что случилось? Где? Почему я с тобой? — меня начала одолевать проклятая паника. И тогда я живо открыла глаза и нет, я оказалась зрячей, постаралась подняться, но меня насильно уложили на мягкие одеяла. — Прошу… скажи…я не помню…

Когда открыла веки, то посмотрела в ясные глаза светлого Ярина, склонившегося надо мной и державшего меня за плечи и не дававшего подняться. Увидела в них тепло и жалость. Мерзкую, отвратительную жалость, которую всегда ненавидела. Не надо меня жалеть! Не надо жалости.

— Спокойно. Тебе не стоит волноваться. Всё хорошо. Мы везем тебя домой.

— Какой дом? Куда? Раф? Где Раф?

Я слабо забилась в его руках. Чем больше Ярин сдерживал меня и ласковее говорил, тем сильнее я нервничала. Ощущение, что зверька считали за душевнобольную и боялись, что правда его уничтожит.

Я нормальная! Я нормальная! Беззвучно кричала Ярину. Я нормальная! Кто-нибудь услышьте меня! Я нормальная!

Ничего не могла с собой поделать, поэтому билась в его руках, пока в палатку не вбежала женщина преклонного возраста и вдвоем с Ярином не влили мне в рот горькую настойку.

Я сама собой не управляла, не понимала, что творится. Неизвестность слишком шокировала.

После настойки благополучно забылась сном.

* * *

Следующие дни запомнились урывками. То, как меня постоянно трогала женщина, ласково говорила, поила травами для скорейшего выздоровления.

Второй раз пришла в сознание уже в разгар дня. Веки жгло от сильного жара и как только раскрыла их поняла, что под ногами — море песка. Сама я сидела на лошади, голову положив на твердое мужское плечо. Его хозяином вновь оказался златокудрый Ярин.

На этот раз паника и темнота пока не появились. Мысли были ровнее и четче, но воспоминания все равно тусклы.

Зрение теперь вернулось почти полностью. Зрячий не один глаз, но и частично второй.

Я попыталась поднять туловище с мужского плеча, но Ярин настойчиво пригнул мою голову обратно. Кажется, улыбнулся, разогнав жарким дыханием мои волосы на макушке.

— Спи дальше. Еще несколько часов до заката.

Но какой сон, когда ощущение будто спала целую вечность, а теперь заново родилась? Я беспокойно заерзала и всё же подняла спину от плеча Ярина. Немного сонно и расфокусированно посмотрела по сторонам. Мысли о случившемся не покидали. Какое-то неприятное чувство гноило внутри и подсказывало о чем-то плохом. Наверное, это интуиция, но сегодня я не пожелала ее слушать. Напротив, оглянулась по сторонам и увидела множество всадников; туман песка, который от конских копыт поднимался вслед за нами.

— Где мы?

— Пытаемся вернуться домой, пока не изрубили на кусочки преследователи! — на ухо шепнул Ярин, что подсказывало его нисколько не пугала эта угроза.

Когда принц ответил, то в голове вспышками пронеслись несколько воспоминаний. Тот зал, в котором я давала клятву Рафу любить и хранить верность до самой смерти, а потом взмах руки, и я на коленях перед Артуром приказываю дать умереть. Но враг не помиловал. Не пожелал подарить свободу предательнице.

В то время, как я ворочалась, вспоминая события своей свадьбы, младший Бонифаций меня держал за плечи и не давал ерзать.