Девочка шейха

— Благодарю, но нет сил. Я слишком устала. Бодрствование тяжело мне дается. Ваш приказ выполнен. Могу я вернуться к себе в палатку, господин?

После моего холодного, безэмоционального ответа что-то в «стеклах» мужчины треснуло. Опасно засеребрилось холодным угрожающим блеском, но тут же исчезло. Бонифаций тщательно скрыл любые эмоции на лице, но руку на фужере крепко сжал и как не сломал его, не знаю.

Естественно, он также проигнорировал наивную просьбу покинуть палатку. Глупо было надеяться на согласие, ведь уже пришла и испортила романтичный вечер с Трин, теперь расплачивалась и развлекала господина.

Следующий вопрос оказался полной неожиданностью. Смена темы удивила:

— Ты сняла мою серьгу или твой Рафаэль снял? — имя мужа было произнесено особенно. С издевкой. Словно плевок в лицо. — Нарываешься на серьгу верности?

Я столько дней была без сознания. Почти убила его, а первый вопрос — о серьге, отсутствие которой он видимо заметил вовремя той страшной ночи, но тогда не спросил, а сейчас спрашивал.

— Хочешь повесим серьгу верности? — уже более спокойно спросил, расслабляя пальцы на напитке.

Упаси от дьявола. Это когда малые половые губы скреплены одной серьгой-кольцом и блокируют вход в лоно. Мужчины, уходя в походы таким образом охраняли свою собственность. Дело в том, что установить и снять кольца верности весьма проблематично. Следует прибегнуть к способностям знахарей, кои находятся на службе у знати. Вряд ли знахари станут без ведома мужа снимать кольца с их жен даже за огромное количество монет. Жёны — это святое.

— Нет, мой господин, — покорно ответила. Надеюсь, мое послушание ему вскоре встанет в горле костью и он задохнется.

— Что «нет»? Кто снял?

— Я сняла, мой господин, — это слово господин вызывало приступ тошноты. Мое терпение шаткое, но стоило его набраться.

— Хорошо, — миролюбиво заметил Бонифаций. Мой ответ оказался правильным. Мое своеволие его не задело, а вмешательство Рафаэля видимо бы задело.

Аккуратно, без спешки мужчина поднялся с пола, постепенно заполняя пространство палатки. Его обнаженная грудь, покрытая большими, вздутыми венами и состоящая из одних мышц, опасно приблизилась. Оказалась напротив моих глаз.

Бонифаций насмехался, предоставив возможность оценить масштаб уродства на своей груди: — «Смотри это ты нанесла рану. Ты желала меня убить, а ведь до сих пор жива? "

Рана выглядела страшно и испортила идеальный торс. На удивление, раннее у Бонифация имелись шрамы только на лице и на спине. Спереди всё выглядело идеально. Словно высеченная статуя мужского божества или атлета.

Теперь я уничтожила идеальную красоту тела.

— Это твой подарок мне? — шутки закончились.

Бонифаций взял меня за руку и ладонью прислонил к своей зашитой ране с запекшейся корочкой крови. Я хотела вырвать руку, но не смогла. Бонифаций слишком крепко зажал наши руки на своей ране и не давал сдвинуться или отойти.

Немного поразмыслив, я попыталась успокоить взбесившиеся эмоции и вновь стать бездушной куклой. Но это было очень трудно сделать, особенно после приказа владыки:

— Теперь исцеляй руками, губами и обязательно языком.

Никогда прежде я не ласкала и не целовала его тело. За исключением тех моментов, когда лежала на лопатках, а Зверь возвышаясь надо мной, погружал член мне в рот или заставлял просто облизывать головку прежде чем войдет в моё лоно.

Он моё тело постоянно трогал, а я не касалась. Таким образом выказывала своё не желание спать с ним. Не знаю, понимал он это или нет.

А вот сейчас мне кажется, что понимал и поэтому проверял на прочность моё терпение и послушание. Должно быть удивился, но я прекратила вырывать руку и тогда он довольно расслабился.

Дьявол, так и быть коснусь тебя.

Под взглядом Артура высунула кончик языка и слизала запах его кожи. Неподалеку от раны. На языке и во рту сразу появился привкус масел. В отличие от моей собственной его кожа пахла приятно. Ароматно. Тело вкусное и очень горячее. Будто от моего языка загорелось внутренним огнем, который грозился сжечь всё вокруг.

Неосторожно бросила взгляд вниз и заметила его штаны, где под тканью четко проступал возбужденный член. Меня будто сожгло от этой картины и внезапного понимания, куда вела наша первая встреча после попытки убить друг друга.

Я совершенно точно не собиралась возбуждать мужчину. Как только вернула взгляд на уровень его груди поняла, что поймана за подглядыванием. Артур всё время наблюдал за мои лицом с высоты своего роста и увидел, что я посмотрела на его член. Самодовольно хмыкнул над обнаружением того факта, что я посматривала на его мужское достоинство, после чего пальцами взял мой подбородок и вынудил посмотреть в глаза.

— Запомни, больше не будет поблажек. Как только вернёмся — поселишься в гареме и будешь развлекать меня пока не надоест, а затем решу твою судьбу. Возможно, если родишь мне наследника твоя участь немного улучшится. Изменится не только моё отношение к тебе, но и отношение моего народа, который ты предала и навела на них чужаков.

— Это не я привела…

Я не выдержала не справедливости, ведь целый народ уверен, что я наслала на них завоевателей, а это не очень приятно. Я бы не стала убивать обычных людей. Слова оправдания сами сорвались, но Артур пресек, сжав мои щеки с обеих сторон, тем самым не дал пошевелить челюстями и произнести хоть слово.

— Не надо оправданий. Выглядит смешно. Ты нарушила своё слово и это всё, что мне необходимо знать.

После очередных обвинений отпустил мое лицо, но только для того, чтобы вытянуть мою рубаху из-под резинки штанов. Как будто приготовился снять с меня рубаху совсем. Мне это не понравилось. И его обвинения и его прощение, которое мне не нужно, и очевидное темное желание в его горящем взгляде. Всё это мне не нужно.

Едва потянул руки к пуговицам моей рубахи, я не выдержала покорности, обвинений и сжала поплотнее ткань возле груди, чтобы не расстегнул и не оставил обнаженной. Послушную куклу изобразила, но идти дальше… ни за что. Больше никогда не позволю взять меня. Достаточно взял, когда я не хотела отдаваться.

— Мое тело ужасно выглядит после падения с лестницы… — как можно покорнее попыталась заболтать. Никогда не подпущу к себе. Никогда. Никогда. Пусть трахает кого пожелает, но не меня.

Если у принца были сомнения по поводу дальнейших действий, то теперь исчезли. Каждое мое действие- сопротивление или действие — согласие лишь сильнее заряжали мужчину азартом и вели ко мне. Хоть притворяюсь куклой, хоть воюю — одинаково воздействую на него.

— Не глупи!

Он резко рванул концы моей рубашки, отчего пуговицы посыпались по полу и распахнул ее, рассматривая мое пострадавшее тело. На ребрах обнаружил синяк, а рядом с соском на левой груди — красные полосы-порезы. Огромной рукой почти полностью обхватил мою талию. Двумя руками бы точно сжал и раздавил. Но сегодня он не сдавливал, а довольно аккуратно потрогал порезы. Несомненно обратил внимание на грудь рядом с царапиной и в особенности на сосок, который от дуновения ветра сжался и затвердел.