Девочка сталкера. Часть 2

Она пожимает плечами.

— Ты спросила, где Демид, я тебе ответила.

Но я вижу да, она именно на это рассчитывала. И еще… она знала о его делах больше, чем я.

— Так где Демид? — спрашивает девушка.

Я молчу.

Наш диалог прерывает сам хозяин.

В отличие от дочери он настроен не так дружелюбно.

— Опять ты? Убирайся отсюда прочь, иначе…

Я достаю из кармана монету, которую передал мне Демид, и показываю ему.

Мужчина сразу же умолкает.

В свете свечи я и сама рассматриваю, что из себя представляет монета и понимаю, что это совсем не монета. Это скорее похоже на украшение, ручной работы. Подвеска…

Так или иначе, но ее владение сразу дает мне некоторые преимущества. Отец с дочерью переглядываются, а потом не сговариваясь пропускают меня вперед.

— Милости просим, — говорит хозяин, чуть склонив голову.

Дочь смотрит на меня в задумчивости, как будто что-то прикидывает.

Последнее, чего мне хочется, это оставаться здесь на ночь.

Но я дико устала. А еще у меня теплится надежда, что Демид снова превратиться в человека, и заглянет сюда.

Поэтому я киваю и прохожу вглубь таверны.

***

Я сплю неровно, прерывисто. Мне снятся кошмары, один страшнее другого. И в каждом из них меня настигает огромный то ли волк, то ли медведь. Валит на землю, накрывает своей тушей, разевает здоровую зубастую пасть. Когда зубы готовы сомкнуться на моем горле, я просыпаюсь.

За окном уже рассвело. Демид сказал мне, чтобы с рассветом я брала лошадь и сматывалась отсюда, но куда? Куда мне ехать без него? А потому я остаюсь в постели, и опять засыпаю.

Мне снова снятся страшные звери, и то, как один, самый крупный, набрасывается на меня, но будит меня не страх.

До моих ушей вдруг доносятся крики, грохот, возня. В воздухе пахнет чем-то паленым.

Я вскакиваю и кидаюсь к двери, радуясь, что спала в одежде. Но едва открываю ее, как лицо обжигают языки пламени.

Мы горим.

Захлопываю дверь, бросаюсь к окну и выглядываю на улицу. Двор заполонен крепкими мужчинами в красных плащах. Их много, и все они острыми мечами и факелами наперевес.

— Ведьму взять живой или мертвой! — жестко командует один из мужчин, а у меня внутри все застывает.

Ведьма, ведьма, ведьма…

— Она должна быть здесь.

— Они боятся огня, караульте снаружи.

— Выпрыгнет без единого ожога, сразу признаете.

Боже, и почему я снова не послушалась Демида. Он же сказал, чтобы с рассветом я уезжала…

Я снова бросаюсь к двери и задвигаю железный затвор. Затем несусь ко второму окну.

Это окно выходит на боковую сторону постоялого двора, и, к моему счастью, там не царит такого оживления.

Я прикидываю расстояние до земли, и уже хочу начать спуск, как понимаю, что радость моя оказалась преждевременной.

Как минимум двое притаились и ждут как раз чего-нибудь подобного. Один скрывается за старой телегой, второй расположился за хлевом, до которого пока что не добрался огонь. Первый спалился на том, что из-под телеги выглядывает его сапог с острым носом, о наличии второго догадываюсь по тихому выругиванию, который улавливает мой обострившийся слух.

Что за бред утверждение, что любой, кто выскочит из огня, обязательно ведьма.

И все же я не могу рисковать, тем более, что я действительно… можно подумать, если бы не была, я бы осталась в эпицентре пожара.

Откуда они вообще узнали? Или они имеют в виду не меня?

Я снова начинаю кружить по комнате. Боже, что же делать. И… что стало с другими постояльцами? С хозяином и его дочерью? Я снова подбегаю к двери и пытаюсь выглянуть. Огонь подобрался совсем близко. Медлить нельзя. Еще немного, и он окончательно дойдет до моей комнаты.

Но проблема в том, что я не знаю, что мне делать. Ситуация безвыходная.

Я замираю на месте и закрываю глаза.

Пытаюсь обратиться внутрь себя, ко всем оставшимся у меня способностям. Ищу хоть что-то. Если бы у меня сейчас были силы Темного лорда, я бы в момент прекратила этот беспорядок. Я бы могла противостоять целой армии. Но у меня их нет. Есть только слабые волны своих целительских способностей, которые в данной ситуации ну никак не помогут. Если я только обгорю и попытаюсь вылечить саму себя.

Но проблема в том, что до этого может и не дойти.

Дым уже проникает в комнату и, если так пойдет дальше, я задохнусь быстрее, чем смогу сделать хоть что-то.

В отчаянии я хватаюсь за подвеску, которую передал мне Демид, и которая произвела неизгладимое впечатление на трактирщика, рассматриваю ее.

В моих руках она словно оживает. Мерцает разными оттенками металла, переливается узорами.

На одном из концов подвески я замечаю небольшое отверстие, должно быть для цепочки. А на сундуке я видела моток тонкой веревки.

Повинуясь необъяснимому порыву, я кидаюсь к сундуку, хватаю веревку, отрываю зубами кусок.

Закашливаюсь, потому что дым уже проникает через дверные щели, заполняет комнату.

Глаза начинают слезиться, но я стараюсь не обращать на это внимания.

Трясущимися руками я продеваю веревку через отверстие, и это удается мне только с третьей попытки. Но я это делаю. Потом завязываю узел, проверяю его на прочность, и, наконец, надеваю подвеску себе на шею.

Хочу оказаться подальше от этого места, молю про себя. Хочу к Демиду.

Ничего не происходит.

Повторяю пожелание, и… продолжаю стоять на месте.

По-видимому, я тронулась умом.

Черт, я в самом деле рассчитывала на то, что подвеска сработает на манер того медальона, что дала Мадлена?

Я серьезно так думала?

Серьезно?

Тогда могу поздравить себя с тем, что у меня едет крыша, потому что я обломалась.

Дым уже полностью заполнил комнату, а я неожиданно понимаю, что перестала кашлять. И глаза больше не слезятся. И я не чувствую одуряющего жара со стороны коридора.

Что бы это значило?

Я подхожу к двери, распахиваю ее и понимаю вдруг, что мне не жарко. Огонь словно расступается передо мной.

Ого.

Я не могу поверить.

Делаю шаг, потом еще один.

Ощущение, словно я двигаюсь в каком-то воздушном пузыре.

Недолго думая, я спускаюсь вниз, по наполовину обгоревшей и держащейся на соплях лестнице, врываюсь в бывшую столовую. Перекрытия и здесь порядком перегорели, и я едва успеваю лавировать между ними в сторону кухни.