Девочка. Книга вторая
Шрифт:
Тигр, как и его хозяин, несмотря на грозный вид и оскал, сейчас тоже был умиротворен и спокоен. Очень аккуратно, опасаясь нарваться на отказ, я все же прикоснулась к Тигру, и, не услышав грозного "нет", нежно провела по его полосатой спине, гладя Хищника снизу вверх по шерсти через ткань футболки. Почувствовав, что ему нравится моя ладонь, я улыбнулась и, осмелев, закатала край рукава, приоткрывая Тигра. Завораживая своей агрессивной статью, он манил прикоснуться и поцеловать его. Поддавшись этому наитию, я нежно прильнула губами к Тигру и начала ласкать: не опасаясь его острых клыков, я поцеловала злую оскалившуюся морду, затем, игнорируя его устрашающие когти, обвела контур его могучих лап и, не останавливаясь, провела дорожку из поцелуев по его мощному хребту, иногда
Обласкав Тигра, я на секунду застыла, опасаясь нарушить ход обряда, но почувствовав правильность момента, все же нежно прикоснулась губами к массивной шее своего Хищника. Он не возражал, и я, ощущая горьковатый аромат его одеколона, убедилась, что сейчас Ричард впустил меня в свой космос, позволил прикоснуться к своей энергетике. Лаская его кадык губами, я осторожно прошлась ладонями по его облегающей черной футболке с логотипом "Армани". Чувствуя под тонкой тканью стальные мускулы его торса, я впитывала его мужскую энергетику в себя, заряжаясь от него, как батарейка, и ощущала на физическом уровне, как его биоток погнал кровь по моим венам, давая мне нужный жизненный импульс. Я подняла взгляд на его лицо и поняла, что теперь, пребывая в его космосе, я не нарушу наш ритуал, если попробую поцеловать его. Затаив дыхание, я осторожно поцеловала его скулу, чувствуя губами колючую щетину. Барретт не возражал и я, радуясь, что правильно прочла его, осторожно прильнула к Его скуле и нежно потерлась об нее щекой. Ощущая, как тут же загорелась моя кожа, я улыбнулась, вспомнив "наждак по клавишам рояля", и теперь уже действовала смелее. Вдохнув его мужской запах, я уперлась ладонями в его широкую грудь и начала покрывать его лицо легкими поцелуями, осознавая, насколько сильно я соскучилась по нему, вкладывая в каждый поцелуй всю свою любовь и нежность. Он сидел неподвижно, позволяя ласкать его, и я, отбросив свою неуверенность, наконец прикоснулась к его тонким холодным губам. Мне захотелось попробовать их на вкус, и я осторожно прошлась по ним языком, чувствуя Его аромат с легкой горчинкой.
Внезапно он больно сжал мой затылок мертвой хваткой и, раздвигая мои губы своим твердым языком, жестко всосал мой рот, одновременно вторгаясь рукой в мою промежность и вонзая палец в мое лоно. От этого неожиданного нападения я почувствовала острое возбуждение, голова резко закружилась, и мне захотелось сделать глубокий вдох от нехватки кислорода. Я вцепилась в его футболку, но он фиксировал мой затылок, словно металлическими клещами, и, не прекращая жестких толчков в мой рот и лоно, то ли насиловал меня, то ли возбуждал еще сильнее. От сильного резкого возбуждения, в глазах побелело, через меня прошла горячая волна и я, закричав в его рот, бурно кончила, царапая пальцами его плечи, обволакивая стенками влагалища его палец, обхватывая ртом его жесткий язык.
Глубоко дыша, я вцепилась в его футболку, и где-то на краю сознания пронеслась мысль — мой первый поцелуй.
Дождавшись, когда я перестану пульсировать в его ладонь, он отпустил мои губы, и я, все еще пребывая в возбуждении, непроизвольно дернулась.
— Нет, Девочка, приват ты мне станцуешь не сегодня, — тихо сказал он, вытаскивая пальцы из моего лона.
В следующую секунду притянув меня за бедра, он жестко вдавил их вниз, и я почувствовала его эрегированный член через ткань джинсов. Он больно сжал ладонями мою попу и я, прочитав его действия как указание, уже не спрашивала разрешения. Отбросив стеснение, я расстегнула ремень джинсов и потянула край его футболки вверх, желая побыстрее избавить Его от ненужной одежды.
Раздевая его, я ласкала каждую часть его тела, и в очередной раз осознавала, насколько я соскучилась по нему. Только теперь, я не отогнала эту мысль, позволяя себе тонуть в этом омуте эмоций. Покрывая поцелуями широкую грудь, жесткий торс, крепкие бедра, массивный возбужденный член своего Мужчины, я осознавала, что сейчас во мне просыпалась Женщина, Его Женщина.
Все началось в широком кожаном кресле.
— Колени
на подлокотники, — дал он тихо указание, и я, упершись локтями в спинку кресла, широко расставила ноги, принимая нужную позу.Пройдясь ладонями по внутренней стороне моих бедер, он достиг моего лона и, проверив смазку, начал медленно вводить в меня член. От новых ощущений, будто через меня пропустили ток, я непроизвольно вдохнула, а мое сердце забилось еще интенсивнее.
— Блядь, тугая, — констатировал он и остановился на полпути, а я, предположив, что это мое качество не подходит ему, напрягалась и резко обернула голову. — Не сжимай ее, — недовольно сказал он, и я почувствовала, как он больно сдавил мою попу.
Я расслабилась, пытаясь сделать свое лоно максимально уютным для его члена, а Ричард, вероятно ощутив комфорт, выполнил несколько медленных толчков, растягивая и заполняя меня. Наконец, войдя в меня по моему максимуму, он, прошелся пальцами по клитору, провел горячей ладонью по моему влажному животу и, добравшись до груди, больно смял ее в ладонях.
Все, что происходило потом, я помню смутно, кроме того, что должна была выполнять его короткие указания, меняя позы и подстраиваясь под его темп.
Сжав мою грудь, он выполнил еще один медленный толчок, а затем, почти без предупреждения, начал жестко вбиваться в меня в стремительном ритме, наращивая темп и иногда меняя угол проникновения.
Под его безжалостным натиском, я что было сил держалась за спинку кресла, и казалось, что еще немного, и он меня сломает. Все, что я помнила и знала в этот момент — его неумолимые резкие толчки, скорее похожие на удары.
Удар. Удар. Еще удар.
Удар. Удар. Еще удар.
Он так сильно тянул и мял мою и без того чувствительную грудь, что у меня проступили слезы, и я, чтобы сдержать стон, прикусила губу. В какую-то секунду, он резко скрутил мои соски, зажав их пальцами, и я очень болезненно, словно Он прошелся по моим оголенным нервам, кончила, застонав то ли от боли, то ли от оргазма. Я думала, Он остановится, но мой Дьявол, даже не замедлив скорости, продолжал таранить меня, в удобном ему темпе.
Удар. Удар. Еще удар.
Удар. Удар. Еще удар.
Внезапно, остановившись, он резко потянул меня за ноги вниз, и в следующую секунду я уже стояла на полу, а он, перегнув меня практически пополам через подлокотник кресла, продолжил вбиваться, крепко фиксируя мои бедра и в прямом смысле насаживая меня на член.
Удар. Удар. Еще удар.
Удар. Удар. Еще удар.
Я потеряла счет времени и покрылась испариной, внизу живота чувствовалось тепло, но до оргазма было далеко — слишком жесткими были его толчки, слишком глубокими, что иногда приводило к болезненному дискомфорту. На весу, практически не касаясь ногами пола, я оперлась руками в сиденье кресла и пыталась не упасть под его натиском, чувствуя, как горит моя кожа от его металлических пальцев-тисков.
Удар. Удар. Еще удар.
Удар. Удар. Еще удар.
От того что я была практически вниз головой, она начала кружиться, но Дьявол неумолимо вбивался в меня, будто железный поршень. Иногда убыстряя и замедляя темп, он менял угол и глубину проникновения, массируя мое лоно членом, отчего я наконец, почувствовала внизу теплый приятный узел. Ноющие ощущения от его жесткого вторжения не прошли, но мой живот уже наливался горячим свинцом, и я начала постанывать, сжав кулаки со всей силы.
Удар. Удар. Еще удар.
Удар. Удар. Еще удар.
Удар. Удар. Еще удар — секунда невесомости, которая превратилась в бесконечность.
Секунда, в которой весь мир стал застывшей картинкой.
Секунда — и время, ворвавшись с очередным ударом в меня, вернуло в реальность, пронизывая насквозь вместе с сильнейшим оргазмом.
Я закричала его имя, сокращаясь на его члене, но он, не обращая внимания на мое удовлетворение, не прекращал своего жесткого ритма, резко нанизывая меня на свой ствол. Я ощущала влагалищем, что он вот-вот кончит, его возбуждение достигло почти высшей точки, а член напрягся до предела, но, внезапно остановившись, он вышел из меня, и от этого неожиданного одиночества я чуть не заскулила.