Девочки-лунатики

Она не боялась ходить по плохо освещенным улицам, не боялась шпаны и насильников. Улица не вызывала такой безотчетной паники, как погруженная во мрак спальня, с шебуршащимися под кроватью тенями. В постель Наташа прыгала с разбегу, не подходя к той границе, когда Бабай сможет дотянуться до незащищенной ноги когтистой лапой. И уже в постели, если вокруг было темно, она сжималась в комочек под одеялом, твердо зная, что это — абсолютная защита, броня от любого страха.

Любой нормальный человек знает: Бабай хватает только из-под кровати. Стоит забраться на нее, и он ничего не может поделать!

Сколько раз Наташа «благодарила» бабушку за посеянные в душу зерна мистического ужаса, не сосчитать. И ведь прекрасно понимала, что никакого монстра, вроде голливудского Бугимэна не существует, и все равно продолжала с опаской подходить к кровати в темноте. А однажды ей даже померещилось, что худые руки-ветви скользят по ковру и, цепляясь за простыню, тянут вниз, в душный пыльный ужас.

Следом за музыкой в подъезд вывалилось лохматое чудовище, полностью соответствующее детским ночным кошмарам. Монстр посмотрел на гостей налитыми кровью глазами, сверкающими из под шапки жирной, спутанной гривы и прорычал хриплым голосом:

— А, Миха… Заходи.

Миша вошел, таща за собой на буксире упирающуюся Наташу. Монстр, покачиваясь, шел по темному коридору в гостиную, служащую одновременно и спальней и столовой. Выглядывая из-за Мишиного плеча, Наташа обнаружила, что ноги, торчащие из сползающих с тощего зада трусов чудовища, вполне человеческие: волосатые, немного кривые, с лихой татушкой в виде синих зигзагов. Сообразив, что Бабайки вряд ли делают тату, Наташа приободрилась.

— Пиво будешь? — все еще хрипло, но вполне миролюбиво, спросил Бабай.

— А есть? — осведомился Миша. Чудовище пожало плечами.

— С утра было. Пошарь в холодильнике. Может, еще пожрать найдешь чего-нибудь. Я со вчерашнего не хавал.

Оставив Наташу в комнате, Миша потопал обратно в коридор. Она смущенно потупилась, бросая из-под ресниц быстрые прицельные взгляды.

Сейчас, когда страхи улеглись, она поняла, как похоже это темное логово на то, в оставленном розовом доме. В центре стоял темно-серый диван, наполовину прикрытый бурым покрывалом, прожженный сигаретами, с круглыми отметинами от чашек и бутылок. На потолке висела одинокая лампочка на толстом проводе. В углу притулилась барабанная установка, рядом стоял исторгающий рев гитар музыкальный центр. Темные, на первый взгляд стены, были таковыми от обилия плакатов и постеров, на которых, если верить глазам, скалил зубы хозяин квартиры, в окружении таких же патлатых парней, с гитарами наперевес. Прищурившись, она даже прочитала подпись.

Группа «Королевские тарантулы». Какая прелесть!

На кухне бренчало, потом тихо хлопнула дверь холодильника, и снова забренчало, задвигалось. Хозяин квартиры, рухнув на диван, смотрел на Наташу снизу вверх без особого интереса.

— А что вчера было? — крикнул Миша с кухни.

— А?

— Что вчера было?

— Концерт. В клубешнике у Саранчи. Народу немного, все свои. Посидели потом, поорали, выпили, — сообщил Бабай, выключил звук на музыкальном центре, и почесал живот под грязной майкой. Миша вплыл в комнату с артистично зажатыми между пальцами одной руки бутылками, и стаканами в другой.

— Ой, да ладно, я из горла попью, — сказал Бабай. — Кстати, что за красавица тут стоит? А, знаешь прикол? «Если красавица в рот брать стесняется, дай ей по печени, пусть покривляется!»

Получив свое пиво, хозяин противно захихикал. Наташа вспыхнула от раздражения, а Миша вяло зевнул.

— Старо. Познакомьтесь, кстати, а то у меня и правда из головы вылетело. Это Упырь, лидер группы «Королевские тарантулы» и мой большой друг. А это Натаха. Я тебе про нее говорил.

— А-а, — прищурился Упырь. — Королева интернета! Наслышан-наслышан. Ну, садись. Я Володя, кстати. Это только эти укурки меня Упырем зовут.

— Очень приятно, — холодно сказала Наташа, но садиться не стала. Вот еще, чести много!

— Да садись, подруга. Чего выеживаешься?

Бросив взгляд на Мишу, Наташа неохотно села, взяла стакан с пивом и сделала осторожный глоток.

— Твои сиськи сейчас впереди планеты всей, — похвалил Упырь. — Очень мне понравился этот твой трюк с колготками. Прикольно.

— Она еще и талантливая, — похвастал Миша. — Наташ, спой, а?

— Давай-давай, — подбодрил Упырь, отхлебывая пиво. — Можешь так, можешь под гитарку. Сама слабаешь или помочь?

— Сама, — спокойно ответила она. Упырь вытянул из кучи барахла гитару и передал Наташе. Она побренчала по струнам, а затем начала петь песню, которую исполняла на конкурсе. Упырь слушал внимательно, но потом вдруг остановил ее взмахом руки. Глаза его были тухлыми, как у пыльного чучела лисы, которое она когда-то видела в музее.

— Это интересно, да, — сказал он, слегка скривившись. — Не попса, конечно, но Миха говорил, ты вообще безбашенная. А можешь что-нибудь про Россию-матушку? О том, как нам хреново живется, и как нам гадят в душу?

Наташа опустила голову, копаясь в памяти, а потом запела с глухим надрывом:

Брюки с лампасами, пиво,

Семечек полон карман,

Нынче, наверное, красиво

Потомками быть обезьян.

Присели на корточки дружно.

Пугая ворон и собак,

С колонок охрипших натужно

Базлает шансон и клубняк.

Ее слушали в полной тишине. Упырь даже пиво отставил в сторону, а на лице Миши блуждала довольная улыбка. Воодушевленная успехом, Наташа продолжила:

Какая-то такая Россия,

Какой-то такой тут народ,

Какой же, мать вашу, мессия,

Когда каждый пятый — урод?!

В финале, она взяла неверный аккорд, запуталась и сконфуженно замолчала, однако судя по лицу Упыря, впечатление произвела неизгладимое.

— Ну, мать, ты даешь, — восхищенно сказал он. — Это сильно, да. Можешь.

— Спасибо, — сконфуженно сказала она.

— Да не за что. Мих, ты был прав, она супер. И стихи твои?

— Мои.

— Атас. Нет, это кульно, отвечаю. Плюс характер, смелость. Натах, да ты просто находка. Такой самородок грех скрывать, да, Мих?

— Конечно, — ответил Миша. — К тому же у меня появилась идея. Как насчет того, чтобы сколотить девчуковую группу?

Упырь скривился.

— Хрень полная. Сколько их, групп этих, а толку?