Девочки-лунатики

Кто еще? Все контакты ограничивались тусовкой из порностудии, Каринкой и еще… Васей. Ну да, конечно, Васей! Простым, понятным, съехавшим из общаги в Митино, в крохотную халупку, где она никогда не была, но адрес- то вот он, вбит в память телефона! Как она сразу не подумала? Олеся вытащила мобильный, провела пальцем по сенсорному экрану, торопливо прижав палец к стеклу, как только в мельтешении имен появилось знакомое имя и, нажав на кнопку вызова, прижала трубку к уху.

— Алло?

— Васенька, привет.

— Привет… А кто это?

Не узнал или прикидывается? Олеся делано рассмеялась, чувствуя, что фальшивит, но по телефону, слава богу, это не так заметно.

— Господи, да я это. Ты что, по голосу не понял?

Возникла неловкая пауза, а затем Вася, словно нехотя произнес:

— А, это ты…

— Это я, — ответила Олеся. — Буквально только что прилетела, и вот, уже тебе звоню. Слушай, давай я прямо к тебе приеду. Я тут кое-какие подарки привезла, хочу тебе отдать на память о тайском вояже, ну и поболтаем. Васенька, я так соскучилась, ты бы знал…

— Олесь, — вклинился Вася. — Олеся, ты это…

— Что?

Вася помолчал, а потом холодно произнес:

— Ты мне, пожалуйста, не звони больше, ладно?

Олеся застыла, едва не выронив телефон, а потом, с неожиданной злостью спросила:

— Это потому, что я в порно снималась, да?

— Да какая разница, где ты снималась? — устало сказал Вася, но она не желала его слушать и закричала в трубку:

— Значит, пока ты думал, что я — продавщица шмотья, тебя все устраивало, да? Ко мне домой ходил, хлеб мой жрал и не брезговал, между прочим. А сейчас, когда на меня все, словно собаки набросились, отвернулся? Так, да?

— Мне по фигу, где ты снималась, — резко ответил он, прерывая ее крик, на который уже оборачивались. — Хоть в блокбастере, хоть в порнухе. А за хлеб твой я отработал. И вообще… Для меня важно другое: порядочный человек, или сука. Ты меня еще тогда перед Черским подставила. Я был вынужден оправдываться потом. А когда прошла кастинг, ты меня стряхнула с плеча, как дохлого мотылька, потому что Вася — лох, Вася — отстой. К Васе можно только с бедами идти. Когда тебе было хорошо, ты о Васе не вспоминала.

— Что ты ерунду говоришь? Я всегда была твоим другом, всегда поддерживала. И сейчас тебе первому позвонила! Боже, какая я дура! Перла тебе эти подарки… Старалась…

— Да? — издевательски рассмеялся он. — И что же ты такое мне привезла?

Олеся замешкалась, потому что никаких подарков для Василия она и не думала везти, лихорадочно перебрала скопившееся у нее барахло, но ничего умного придумать так и не смогла и потому небрежно сказала:

— Ой, да много всего, даже не упомнишь…

— Ну да, я так и думал… В общем, ты уж прости, но проверку на вшивость ты провалила. Давай на этом наш диалог закончим.

Диалог… Надо же, каких умных слов понабрался под руководством мадам Голубевой! Давно ли нос рукавом утирать разучился и начал жрать при помощи вилки и ножа?

Ей хотелось думать о нем с ненавистью, хотелось выпалить что-то презрительное, способное уравнять их на этих раскачивающих весах, но как назло, от обиды все мысли путались, а она ведь никогда не была остра на язык, чтобы мгновенно парировать жалящие уколы. Глаза зажгло от горючих слез, и она задрала голову вверх и зажмурилась. Вася сопел в трубку.

— Я думала: ты мне друг, — обиженно всхлипнула Олеся.

— Я тоже так думал, — безжалостно ответил он и отключился.

Олеся оторвала телефон от уха и посмотрела на лоснящийся пластик, будто он ее укусил. Вот, значит, как… И что? Куда теперь?

Такси медленно подползло к подъезду. Водитель, волоокий пузатый кавказец, вышел, помог забросить сумки в багажник и без всяких разговоров повез ее подальше от любопытных глаз. Олеся опустила на глаза ненужные в такую пасмурную погоду очки, словно поднимая рыцарский щит против летящих в голову ядовитых стрел. Казалось, весь двор вытаращился на нее, да еще из окон пялились любопытствующие, хотя, может, это только мерещилось от мнительности.

— Куда едем? — равнодушно спросил шофер, не узнав Олесю.

— Да езжайте уже скорее, — всхлипнула она. — Отвезите меня в какую-нибудь гостиницу поближе.

Москва, переполненная из-за новогодних праздников, оказалась к Олесе негостеприимна. Свободных номеров в ближайших отелях было немного, в основном люксы, и, отчаявшись искать что-то попроще, Олеся махнула рукой. Люкс так люкс. Не ехать же в центр ради одной ночи? В конце концов, она может себе это позволить. Кое-какие деньги остались на карточке, да и за участие в проекте ей должны были заплатить. Сняв номер, Олеся бросила неразобранные сумки в шкаф и, приняв ванну, завалилась спать, наслаждаясь давно желанными простынями, одеялом и — чудо чудное — настоящей подушкой, пусть тонковатой, как большинство отельных, но вполне пристойной. Никаких циновок на пляже, никаких бревен, вместо кресел, никаких ползающих насекомых.

Проснувшись ближе к вечеру, она решила пообедать, но перед этим позвонить администраторам проекта, чтобы узнать, когда сможет забрать свой гонорар. Ее выслушали и переключили на бухгалтерию.

— Деньги уже переведены, — бесстрастно и немного раздраженно сообщил ей какой-то бестелесный голос.

Обрадованная Олеся побежала в ванную, долго приводила себя в порядок, а потом, выудив из чемодана платье, решила не ходить слишком далеко и поужинать в ресторане отеля. Выпросив у горничной утюг, Олеся погладила платье и, нарядившись, довольно подмигнула себе в зеркале, отражающего какую-то невероятную красоту.

— Русские не сдаются! — храбро сказала она.

В холле стоял банкомат, и перед тем как идти в ресторан, Олеся ткнула карточку в прорезь и запросила баланс. Железяка заурчала, плюнула карточкой, а затем и чеком. Посмотрев на сумму, Олеся нахмурилась.

Денег на счете прибавилось… Но как-то не очень.

Она снова сунула карточку в банкомат и запросила последние операции. Получив чек, Олеся долго всматривалась в длинную бумажку, отмела траты, сосредоточившись на поступлениях.

Переведенная из телекомпании сумма была мизерной. Покраснев от праведного гнева, Олеся вновь набрала номер администратора. Дождавшись, когда ей ответит невзрачный голос бухгалтера, Олеся ядовито поинтересовалась:

— Насколько мне известно, ежедневное пребывание на острове равняется двумстам долларам. Я провела там десять дней. Почему тогда на моем счете всего лишь триста долларов?

— Ну, милая моя, чего вы от нас хотите? — снисходительно фыркнул голос. — Надо внимательнее читать контракт.

— При чем тут контракт? — взъярилась Олеся. — Десять дней, это две тысячи, тут не надо быть великим математиком, чтобы…

— При том, — жестко оборвал голос. — Существуют еще штрафные санкции, они, кстати, в контракте указаны. К таковым относится срыв съемок, отказ от участия в проекте и, милочка, ваш случай — аморальное поведение, приправленное ложью. Вы же не сообщили нам, что являетесь… гм… порнозвездой. Скажите спасибо, что мы вам хоть какие-то деньги заплатили. Теперь вам все понятно?