Девушка без прошлого. История украденного детства

Так что когда меня зовут на кастинг, я крашу глаза в ванной, выхожу и иду через дорогу, вдоль которой стоят молоденькие проститутки. Дожидаясь автобуса в город, я смотрю на них, и меня каждый раз поражает, как много между нами общего.

Пока меня одевают или раздевают в очередном небоскребе, отстраненно разглядывают, обсуждая мое тело, я заставляю себя думать о Тигре. Это единственное хорошее, что есть в моей жизни. Забавно, что кот помогает мне пережить день, но я считаю часы до момента, когда открою вечером замызганную дверь мотеля и увижу что-то настоящее. Я должна уже привыкнуть к критическому настрою агентов, но мне все еще больно. Минимум дважды в день хочется спрятаться или разрыдаться, как будто мне шесть лет. Единственное, чему я научилась за последние годы, — превращать боль в топливо для амбиций.

— Пройдись!

Цокая шпильками, я иду по подиуму, как меня учили, и думаю, видна ли решимость в моих глазах. Может, именно ее они ищут. Понять, чего именно хотят эти дизайнеры и редакторы, невероятно сложно, тем более что обычно у них самих нет об этом четкого представления. Законодатели мод легко устают, склонны выбрасывать все подряд по любой причине и не способны функционировать без постоянного притока кофе из «Старбакса». Иногда мне кажется, что миллиардной индустрией моды управляют люди с мышлением и темпераментом младенцев, по брови накачанные ксанаксом. Именно им решать, насколько толстым будет считать себя весь мир в этом месяце.

А потом на очередном кастинге, высоко над Манхэттеном, в красивом ателье, кто-то оглядывает меня. Я жажду одобрения. Удивительно, как быстро исчезает налет цивилизованности, если ты голоден, как скоро на поверхность выходит все темное и злое. Я смотрю на манекенщиц и мне хочется заорать, чтобы все эти красивые девушки выметались отсюда. Убирайтесь! Мне эта работа нужна больше, чем вам. Мне нужны деньги! Признание! Способ доказать, что я чего-то стою! Я заслуживаю этого больше, чем вы! Я буду вкалывать, даже умирая от усталости! Просто отдайте мне эту работу. Пожалуйста!

Но я ее не получаю. Через несколько минут я бреду по Тридцать четвертой улице, опустив голову, и злюсь на себя. Наверняка со мной что-то не так. Может, волнистые волосы. Или я недостаточно тощая. Разумеется, работа достанется хорошенькой девочке из Восточной Европы, с ангельским лицом и сладкой улыбкой. Сучка!

Не успеваю я дойти до мотеля и увидеть открытую дверь номера, как на меня накатывают дурные предчувствия. Старая мымра вытащила мой чемодан наружу и победно смотрит на меня. Она что-то говорит, но я не слушаю, бросаюсь вперед, падаю на пол, заглядываю под кровать, распахиваю дверь в туалет.

Пусто!

Тигры нет.

Я стою у дороги. Мне уже снились такие кошмары: меня выгнали, потому что у меня нет денег заплатить за еще одну ночь. Но даже в этих кошмарах он был со мной. Наверняка кот бросился в лесок за мотелем, как только менеджер вломилась в номер. Он научился этому у меня: никогда не доверять незнакомцам.

В следующую ночь начинается лихорадка. Я чувствую это, проснувшись на жестком стуле в кофейне автобусного вокзала. Все тело ноет. На столе стоит почти пустой стакан остывшего чая. Я медленно прихожу в себя и оцениваю ситуацию. Сумка все еще лежит на коленях, ремешок плотно обмотан вокруг руки. Вчера я оставила чемодан в дешевой камере хранения у дороги и провела вечер, разыскивая Тигру. Мне опять не повезло, как и во всем остальном. Единственное безопасное место для ночлега, которое я придумала за два дня, нашлось здесь, в вокзальной кафешке. Я долго смотрю на пакетик «липтона» и пластиковый стол и раз за разом повторяю обещание, которое дала себе в первый день: «Все изменится. Я изменюсь».

Поднявшись, я иду мимо копов, чувствуя их настороженные взгляды, и выхожу в дождливую ночь. Это один из худших районов Нью-Джерси, а я бездомная — у меня нет денег на комнату. Теплый дождь смешивается с потом. Из темных, чуть освещенных вывесками углов за мной следят наркоманы, сутенеры. Только попробуйте, будто говорю я каждым решительным шагом. Только попробуйте!

Я жду автобуса. Выхожу у мотеля и прижимаюсь к дереву. Дождь затекает под рубашку.

— Тигра! — кричу я в темноту, отвожу ветки, царапающие лицо, чувствую запах земли и гнили. — Тигра!

Через час я уже вся горю в лихорадке и вынуждена признать, что поиски бесполезны. Прошло несколько дней. Он может оказаться где угодно. Скорее всего, Тигра погиб. Я сглатываю комок в горле. Мне хочется растерзать эту темноту, эту несправедливость.

Шуршат листья, и я с надеждой поворачиваю голову.

Белка.

Глядя ей вслед, я вытираю лицо и начинаю выбираться из зарослей. Оказавшись на тропинке, я медленно бреду вниз по холму, сунув руки в карманы. Впереди мелькает вывеска забегаловки с бургерами. Я понимаю, насколько я ослабла.

У дороги стоит одинокая проститутка. Только она решилась выйти на шоссе в такую ночь.

Мяу!

Я останавливаюсь, но боюсь смотреть в ту сторону, чтобы не лишиться последней надежды.

Мяу, мяу!

Тигра несется ко мне сквозь кусты, поджимая левую переднюю лапу. На белом носу краснеет царапина. Я падаю на колени прямо в грязь, тяну к нему руки. Льет дождь, мы сидим на тротуаре, и он громко мурлычет. Я касаюсь его лбом, и Тигра довольно вздыхает. Какое-то время мы не двигаемся, а потом инстинкты берут верх. Я вскакиваю и бегу вниз, на удивление быстро и легко. Во мне больше нет усталости. Я должна найти для нас безопасное место.

Гроза набирает силу. Мы подбегаем к огромным воротам камеры хранения, ветер едва не сбивает с ног. Я ввожу код на панели. Лампочка мигает красным. Я снова касаюсь кнопок непослушными пальцами, сосредотачиваясь на каждой цифре. Откройся, пожалуйста!

Ничего. Наверное, замок сломался. Я смотрю в темноту, а потом сажаю Тигру в сумку и пропихиваю ее сквозь решетку. Цепляясь за скользкий металл, я лезу наверх. Почти у самой цели я чуть не срываюсь, но все-таки перетаскиваю себя на другую сторону и падаю, ударившись копчиком. Подняв сумку с Тигрой, я кое-как доползаю до здания.

Внутри сухо и темно, дождь бьет по окнам коридора. В своей ячейке я раздеваюсь догола, с волос ритмично падают капли, надеваю сухую футболку и шорты. Все еще дрожа, я сижу на бетонном полу и обнимаю Тигру. Мы оба больны, покрыты царапинами и измазаны кровью, телефон родителей не работает — наверное, кончились деньги. Конечно, я в ужасе. У меня нет плана, но есть Тигра. Его тепло наполняет меня непонятным счастьем. Ничто еще не кончено. Мы еще повоюем.

Глава 33

Нью-Йорк, 17 лет

Прошло полгода. Я стою у раковины в туалете автобусного терминала Порт-Асорити. Подо мной грохочет метро. Надо двигаться вперед, нельзя пропустить кастинг. Сосредоточься, Бхаджан! Женщина рядом со мной старательно моет руки. Я узнаю в ней наркоманку. Этому я постепенно научилась, и даже могу теперь определить, на каких наркотиках сидят люди.

В последнее время у меня бывает работа — не общенациональные рекламные кампании, конечно, но я уже могу снимать маленькую комнатку в шумном районе Джерси. Каждое утро я просыпаюсь рядом с Тигрой, который лежит на моей подушке. Единственная мебель, которая у нас есть, — это односпальный матрас на полу. Раскинув руки, я касаюсь ими стен. Но для меня это место — настоящий рай. Я теперь осознала, что значит иметь возможность закрыть за собой дверь и запереться.