Девушка из кошмаров

— Могу я помочь с багажом? — интересуется Джестин, указывая на ее слишком большую сумку с вещами, белого цвета дизайнерскую вещь с блестящей застежкой молнии.

— Конечно, — отвечает та, передавая сумку. — Спасибо.

Мы сдержанно пялимся друг на друга, пока Джестин поднимается наверх и становится вне предела слышимости. На самом деле, очень трудно сохранять серьезное выражение на лице, но могу с уверенностью сказать, что, хотя она старательно сохраняет маску сердитости, все же желает меня заключить в объятия. Но вместо этого, она толкает меня так сильно, что я спотыкаюсь и натыкаюсь на подлокотник дивана.

— Почему ты не сказал, куда вы собираетесь? — спрашивает она.

— Я находился под неким впечатлением и думал, ты не хотела бы этого знать.

Она морщит лицом.

— Я действительно не хотела об этом знать.

— Тогда что ты здесь забыла?

Мы оба поднимаем головы вверх. Посреди лестницы стоит Томас. Спускаясь, он ведет себя на удивление тихо. Я ожидал услышать громкий топот, а также, что он упадет и с намыленной головой и, как дурак, голышом окажется прямо перед нашими ногами. Я осторожно наблюдаю за выражением Кармел, когда она замечает его. Они выглядят такими довольными, как и другие влюбленные, когда понимают, что не имеют права на счастье.

— Мы можем поговорить? — спрашивает она.

Ее щеки наливаются румянцем, когда он сжимает губы, но мы оба знаем Томаса. Не для того же она переплыла океан, чтобы он просто сейчас отвернулся от нее.

— На улице, — отвечает он, проталкиваясь мимо нас к двери.

Кармел следует за ним, а я вытягиваю шею, всматриваясь в окна и наблюдая за их прогрессом в отношениях, пока они прохаживаются с другой стороны дома.

— Между ними какие-то недопонимания, — прямо у моего уха раздается голос Джестин, и от этого я подпрыгиваю.

В этом доме не слышно даже, как подкрадываются люди.

— Она останется с нами?

— Думаю, да. Надеюсь на это.

— Тогда надеюсь, у них все утрясется. Последнее, в чем мы нуждаемся, так это разворачивающаяся здесь драма, беспокойство и эта парочка, совершающая дурацкие поступки, — она скрещивает руки и возвращается назад на кухню, чтобы закончить убираться.

Вероятно, следовало поинтересоваться у Джестин, почему она против этого, но Томас с Кармел уже исчезли из виду. Мысль о том, что Кармел сейчас здесь, не дает мне покоя. Ее можно считать почти невероятной и неожиданной частью Тандер-Бей, изображавшейся ранее на полотне. Я считал, что после последнего с ней разговора в моей комнате она исчезнет из нашей жизни. Что она сделала свой выбор: прожить жизнь так, как нам с Томасом уж точно не получится. Я был рад ее решению. Но, следуя сейчас за Джестин на кухню, у меня прямо камень с души падет, и я радуюсь, потому что это то чувство, от которого не так-то легко и избавиться.

Выглядывая в окно и наклоняясь чуть влево, я мельком замечаю, как они прогуливаются у самой западной части сада. Эта сцена довольно интересная; с разжатыми руками они не отрывают друг от друга взгляда. Но, черт возьми, не могу прочитать по губам, о чем именно они говорят.

— Ты как старуха, — шутит Джестин. — Вытри свой нос, вычисти стаканы и помоги мне с посудой, — говорит она, перекладывая губку мне в руки. — Ты моешь, а я вытираю досуха.

Где-то минуту мы моем посуду в тишине, пока ее ухмылка не достигает рубежа. Думаю, она считает, что я пытаюсь услышать, о чем они разговаривают.

— Утром мы должны выехать, — проговаривает Джестин. — Нам предстоит долгая поездка на поезде, а затем столько же пешим ходом. Она займет хороших два дня.

— А какой, собственно, у нас конечный пункт?

В руках она держит тарелку.

— Точно не скажу. На карте невозможно обнаружить месторасположение Ордена. Он находится где-то в Северо-Шотландском нагорье. От западного нагорья к северу от озера Лох-Этив.

— Так ты была там раньше? — я принимаю ее молчание за знак согласия. — Проинформируй меня. Что же нас там ожидает?

— Не знаю. Много сосен, а может, и парочка дятлов в придачу.

Теперь она что, пытается казаться стремной? Мои руки, пребывая еще в мыльно-грязной воде, начинают трястись от гнева, медленно достигая сжатой челюсти.

— Терпеть не могу мыть посуду, — заявляю я. — А еще мне совершенно не нравится, что человек, которого я едва ли знаю, будет сопровождать нас в Шотландию. Они планируют устроить мне испытание. Ты могла бы просто подсказать, какое именно.

На ее лице читается смесь удивления и впечатления.

— Ну, же, — говорю я. — Все и так очевидно. Иначе почему бы нам не поехать вместе с Гидеоном? Какое испытание они приготовили? Не скажешь, а?

— Ты бы хотел его, не так ли? — отвечает она, бросая полотенце на столешницу. — Тебя так легко прочитать, — она наклоняется ближе, внимательно меня рассматривая. — Это не дает тебе покоя. А также нет уверенности в том, с чем вам придется столкнуться.

— Джестин, перестань говорить глупости.

— В этом нет никакой глупости, Тесей Кассио. Я ничего не знаю, поэтому не могу ответить, — она поворачивается. — Ты не единственный, кого испытывают. Мы слишком похожи с тобой. Я уверена, что так и должно быть. Просто не знаю, насколько.

* * *

Спустя час, пока я, развалившись на диване в гостиной Гидеона, переключаю каналы с Би-Би-Си 1 на Би-Би-Си 2, в дом заходят, шаркая ногами, Томас с Кармел. Затем она садится рядом со мной, а Томас — в кресло. В воздухе повисает неловкость, из-за чего кажется, будто между ними уже мир, что-то наподобие влюбленной парочки, которым чего-то не хватает для полного счастья. Кармел выглядит выжатой, как лимон, но, вероятно, это из-за смены часовых полюсов.

— Итак, — проговариваю я, — мы снова одна большая дружная семья?

Они с кислой миной смотрят на меня. Вышло не совсем так, как я хотел.

— Думаю, я на испытательном сроке, — отвечает Кармел.

Я вглядываюсь в Томаса. Он кажется счастлив случившемуся, но продолжает сохранять спокойствие, и, в принципе, прав. Она подорвала к себе доверие. У меня на языке тоже вертятся странные вопросы. Я хочу скрестить руки и выпалить что-то типа «Не возвращайся, если не планируешь здесь оставаться!» или «Если считаешь, что что-то изменилось, то глубоко ошибаешься». Но, скорее всего, она уже слышала все это от Томаса. Я не был ее парнем. Но тогда почему у меня возникает такое чувство, словно я тоже должен накричать на нее.

О, Господи. Я стал тем, кого называют третьим лишним.

— Кас? Что-то не так? — Томас хмурит брови.

— Завтра мы уезжаем, — отвечаю я. — Чтобы, наконец, встретиться с Орденом…ну, вы знаете чего.

— Орденом чего? — переспрашивает Кармел, и, когда я не реагирую на ее вопрос, Томас берет на себя ответственность все ей в подробностях объяснить.

Я слушаю его вполуха, посмеиваясь над произношением, и вставляю кое-какие фактоиды [46] , когда он просит о помощи.

46

Фактоид (англ. Factoid — «принимающий вид факта») — недостоверное или ложное утверждение (непроверенное, неверное или сфабрикованное), которое облекается в форму достоверного и выдаётся за достоверное.