Девушка по имени Каламити

— О какой женщине ты думаешь? — озадаченно спросил Уэстон, и это действительно порадовало меня.

Для разнообразия ему было приятно быть сбитым с толку.

— Я знаю, что не использовал это достаточно часто. Требуются годы, чтобы стать невосприимчивым.

Он бы знал.

— Почему бы тебе не разобраться с этим самому? Я ухожу, — сказала я, собираясь сесть на свою лошадь, но он дернул меня обратно вниз.

Я попыталась оторвать от себя его руки, но он держал крепко. Одной рукой он обнимал меня за талию, а другую прямо под моей шеей поперек груди. Это казалось немного чересчур, учитывая, что он, вероятно, мог бы удержать меня своим мизинцем.

Но я бы не стала жаловаться, потому что это отлично сработало для моего маленького плана.

И это могло бы быть приятно.

— Ты скучал по мне, Уэстон?

Это похоже на объятия в честь возвращения домой.

Он сжал меня.

— Скорее, я в нескольких дюймах от того, чтобы сжать тебя за шею.

— Ты всегда точно знаешь, что сказать, чтобы женщина почувствовала себя особенной.

— Ты бредишь, если думаешь, что это был единственный способ, которым я мог контролировать тебя.

О, так этот небольшой захват должен был показать мне, что он все еще может физически контролировать меня, если больше не сможет принуждать. Я ничего не могла с этим поделать, но была одна вещь, которую я могла устранить.

— Ты бредишь, если думаешь, что я настолько глупа, чтобы позволить тебе.

Прежде чем он смог осознать, что я имела в виду, я укусила его за руку прямо рядом со своим лицом. Я укусила так сильно, что почувствовала вкус его крови во рту.

Он оттолкнул меня, и я, пошатнувшись, осталась стоять. Я обернулась и увидела, как он с недоверием смотрит на свою руку. Я представила, что он был шокирован тем, что я разрушила его маленький план заставить меня открыть печать. Я никогда не ожидала настоящей причины.

Я слизнула кровь с губ, и его разгоряченный взгляд зафиксировался на этом движении. Я всего лишь укусила его, и все же он смотрел на меня так, как будто я только что занималась с ним сексом. Конечно, я не знала, как это выглядело, но я представляла. Моя кожа вспыхнула.

Его взгляд наконец оторвался от моих губ и встретился с моими. Он сделал шаг ко мне, а затем сжал кулаки и остановился.

— Ты хоть представляешь, что ты только что сделала?

— Нет, не совсем, — холодно сказала я.

Он покачал головой и недоверчиво потер подбородок. Затем холодно рассмеялся.

— Если ты хотела в конечном итоге сбежать от меня, это был не лучший способ сделать это.

— Ты не сможешь заставить меня открыть печать сейчас. Нет причин, по которым я нужна тебе рядом, — объяснила я.

— За исключением боли, которую мы оба почувствуем.

Я моргнула.

— Что?

— Кто подал тебе эту идею?

Незнакомая женщина, в том, что я не была уверена, была ли она вообще женщиной… Звучало безумно, поэтому я ограничился:

— Не твое дело.

— Я уверена, они не объяснили, что как только моя кровь попадет тебе на язык, ты не сможешь быть вдали от меня. Никогда.

Мой желудок сжался, когда я посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Нет, она определенно не говорила мне этого. Почему я поверила тому, что сказала мне эта женщина/существо? Она уже дважды обманула меня. И наивность определенно все еще была привязана к моему имени. От мыслей о ней у меня только мурашки побежали по коже, поэтому я отогнала их.

— Что это должно означать? — спросила я, чувствуя себя очень обеспокоенной своим решением.

— Ты далеко от Максима.

Он покачал головой.

— Это совсем другое дело, Каламити!

— Не кричи на меня!

Теперь я чувствовала, что совершила очень серьезную ошибку.

— Это потому, что ты, блядь, виновата!

— Заткнись! Это был единственный способ удержать тебя от того, чтобы заставить меня открыть печать. Если бы ты с самого начала не взял у меня кровь, этого бы не случилось!

Его глаза сузились.

— Это было мое право, и я бы сделал это снова.

— Твоё право? В какой странной стране ты живешь?

— Вообще-то, в Алирии. Ты не должна следовать законам, потому что женщина — собственность мужчины. Учитывая, что я единственный в твоей жизни, это делает тебя моей. Теперь, когда у нас общая кровь, это делает тебя бесспорно моей.

Я сжала кулаки.

— Скажи это еще раз, и я убью тебя сама, — прорычала я.

— Если ты убьешь меня, то, скорее всего, тоже умрешь.

Когда я побледнела, он громко рассмеялся.

— Добро пожаловать в объединение, милая.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

ОБМАНУТАЯ И СВЯЗАННАЯ

— Я плевала на эту дурацкую связь. Я не чувствую никакой разницы и ухожу, — сказала я Уэстону, уходя.

— Вперед. Садись на эту лошадь. Ты поймешь, что натворила, и вернешься ко мне.

Я нахмурилась.

— Зачем мне это делать?

— Потому что связь допускает только определенное расстояние между нами. Преодолей его, и ты почувствуешь боль.

Он больше не мог принуждать меня, и он не мог использовать мою кровь. И каким-то образом я все еще была связана с ним? Это был порочный круг, который ненавидел меня.

— Зачем кому-то вообще хотеть это делать? — я спросила.

— Они этого не хотят. Обычно это происходит случайно.

— Это глупо, — пробормотала я.

Уэстон рассмеялся.

— Иди, узнай, на каком расстоянии мы можем быть друг от друга. Я надеюсь, что это, по крайней мере, вне пределов слышимости.

Я сердито посмотрела на него и пошла садиться на свою лошадь. Мне нужно было выяснить, было ли то, что он говорил, на самом деле правдой. Я ненадолго выехала из лагеря, ожидая, что боль может обрушиться на меня в любой момент. Я отъехала всего на полмили, прежде чем это началось.

Я не чувствовала боли. Я была потрясена тем, что почувствовала вместо этого. Сильная тоска. Абсолютное желание прыгнуть в его объятия и обвиться вокруг него.

Чувство было настолько сильным, что мне пришлось остановиться. Я не могла представить себя без него. Почему я вообще хотела быть без него? Он мне нужен.

Это было хуже, чем боль. Это было разбитое сердце.

В ту минуту, когда я обернулась, это чувство ослабло. И я не хотела испытывать его снова. Это было слишком больно, и я просто хотела вернуться.