Девушка с конфетной коробки

— Что? — вскинулась я.

Вставать было тяжело, я просто подползла к выходу поближе и высунулась как можно дальше. В первый момент испытала неземное блаженство. Меня овевал мягкий летний ветерок, светило солнышко, пахло нагретым камнем и немного полынью, а я ничего не видела, кроме небесной сини. Потом зрение как-то адаптировалось и до меня наконец дошло…

Туннель, по которому мы сюда добрались, выходил наружу на высокой скальной стенке, локтях в двадцати над тем, что можно было бы назвать нормальной поверхностью. Площадка перед пещерой имелась, но была узенькой, только-только взрослому мужчине ногу поставить. Свесившись, я рассмотрела стенку и заметила на ней небольшие, но многочисленные выступы, расположенные там и сям. Есть за что зацепиться, слезть будет непросто, но вполне возможно.

Всё дело было в том, куда этот спуск вёл. В никуда. В двадцати локтях под нами находилось весьма странное место, больше всего похожее на след гигантского конского копыта. Как будто всё вокруг когда то был мягкими, как тесто, и в него на полном скаку влетел норовистый небесный конь. Продавил глубокую впадину, а когда вытащил ногу, тесто застыло светло-серым камнем. Пожалуй, выступы под выходом из туннеля были единственным негладким местом в этих жутких скальных стенах, окружавших площадку примерно с наш университетский полигон. Внизу даже росли пучки травы, а в одном месте стекала струйка воды, блестевшая на солнце, внизу она образовывала небольшое скопление, по виду примерно в размер большого котла, но куда убегали излишки, я не заметила.

Перевернулась на спину, чтобы увидеть, есть ли над нами такие выступы, как под нами. Ничего похожего. Вверх уходила идеально гладкая каменная плита, да ещё и под тупым углом. О том, чтобы лезть вверх, не стоило даже думать.

Вот так, искали то, что подойдёт человеку, а не дракону? Получите и распишитесь. Если, конечно, умеете летать. Стоило ли тащиться так далеко, преодолевать такие трудности, чтобы под конец угодить в ловушку, из которой нет выхода? Дейдра, конечно, смогла бы отсюда выбраться, но я — не она. Да и мой дорогой магистр тоже скалолазанию не обучался. Еда кончается, а вместе с нею мои силы. Так что нет разницы, спускаться или идти назад и искать другую дорогу. Так и так конец один. Так жалко! Я только-только нашла того, с кем хочу прожить свою жизнь, а она бац! И кончилась. Не совсем, но если учесть, с какой скоростью я теряю силы, ждать осталось недолго. Ещё очень обидно: неужели я так и уйду в мир теней девственницей?

Подумав об этом, я заревела.

Алан испугался и стал меня успокаивать: обнял, прижал к груди, стал целовать в макушку и приговаривать что-то ласковое. Он просто шептал о своих чувствах, называл меня самой лучшей, самой прекрасной девушкой во вселенной, ему хватило ума не уверять меня, что всё наладится, помощь придёт и мы выберемся.

Довольно быстро я перестала рыдать, просто кончились слёзы. Теперь со мной уже можно было разумно разговаривать, поэтому Алан, заметив, что я больше не плачу, спросил:

— Как по-твоему, нам стоит остаться здесь, спуститься вниз или вернуться в подземелья?

Хороший вопрос. Я ответила:

— Давай сначала поедим, как ты и предлагал. А то у меня ни на что не хватит сил.

Есть нам пришлось какую-то гадость из змеиного мяса, потому что ничего больше не было, только оно, соль и вода. Но это варево пошло на пользу: я вдруг ощутила, что вполне могу двигаться, сил прибавилось. Наверное, это обстоятельство как-то повлияло на мои мозги, потому что вместе с силами пришло решение. Не хочу обратно в пещеры! Если умирать, то на свежем воздухе! Пусть лучше мой труп расклюют орлы, чем сожрут подземные гады. Надо спускаться. Здесь у нас осталась одна фляжка, а там настоящая вода, я сама видела!

И потом, может быть, глядя сверху, я что-то пропустила? Вдруг где-то в закоулках этого странного образования найдётся путь наверх?

Всё это я изложила Алану и он со мной согласился. По-моему, больше всего он опасался, что я захочу остаться здесь, не трогаясь с места. Это бы говорило о том, что я отчаялась и жду смерти. А раз я готова лезть хоть куда-то, значит, воля к жизни у меня ещё не погасла.

Он помог мне собрать все вещи и спустил их вниз на верёвке. Под конец он эту верёвку упустил и она упала на наши сумки красивыми, ровными кольцами. Теперь хочешь не хочешь, а полезешь, раз весь припас там.

Сколько длился наш спуск, не могу угадать. По моим ощущениям — вечность. Алан обкрутил нас верёвками и закрепил их, привязав к мощному выступу, находившемуся внутри туннеля. Я опасалась, что её длины может не хватить, но больше привязать было не к чему. Так что я могла не сильно бояться, что упаду, но опасность приложиться не в вертикальном, а в горизонтальном направлении никуда не делась. Если бы я сорвалась, то разбила бы себе всё о стенку, по которой лезла.

Эта опасность заставляла меня действовать очень осторожно и расчётливо, поэтому ползла я медленнее раненой улитки. Алан меня не торопил и тоже двигался с минимальной скоростью. Я чувствовала у него в руках заготовленное заклинание: если бы я стала падать, он подхватил бы меня «воздушной колыбелькой», совершенно мне недоступной из-за малого резерва.

Нам повезло: я верёвки хватило, правда, впритык, да и я не стала падать, проделала весь путь сама. Вот только когда ноги коснулись твёрдой почвы, они сами подогнулись и я рухнула на колени.

— Что с тобой? — всполошился Алан.

Он спустился на пару мгновений раньше, чем я, и уже стоял наготове: вдруг понадобится помощь. Пришлось его успокоить:

— Всё в порядке, только силы вдруг как-то кончились.

Судя по его виду, Алан тоже все силы отдал на этой заразной стенке. А ещё он в кровь ободрал себе руки и разорвал штаны на коленке. Мои кожаные брюки, которые меня заставила купить опытная ведьма, покрылись мелкими царапинками, но остались целы, а вот руки выглядели плачевно. Царапины, мозоли, ссадины и обломанные ногти… И это у меня, которая всегда следила за руками даже больше, чем за лицом? А сейчас на это безобразие больно было смотреть. И это при том, что я надела защитные перчатки, купленные по наущению Дейдры. Только вот пальцев у них не было изначально, да и сами они за время нашего путешествия превратились едва ли не в лохмотья.

Хотя что я так переживаю? Неужели местным стервятникам будет небезразлично, как выглядят мои руки? Я инстинктивно подняла глаза вверх, выискивая взглядом падальщиков, но небо было чистым. Заодно попыталась определить, долго ли мы слезали. Судя по тому, что солнцу было ещё далеко до зенита, мы просто скатились вниз. Почему же мне казалось, что прошла уйма времени?

Алан между тем стал копаться в своей сумке, ничего не нашёл и обратился ко мне:

— Может, раз всё равно делать нечего, займёмся нашими ранами? — со смехом сказал он, показывая мне здоровенную ссадину у локтя.

Вздохнула и полезла за аптечкой. Хорошо, что наше путешествие обошлось без серьёзных травм. Синяки, ссадины, подвёрнутые лодыжки и мелкие порезы не в счёт. А то, что всё тело постоянно болит, как будто бы тебя били… Скажи спасибо, что ещё способна что-то чувствовать. Пока искала бинты и мазь, Алан добрался до воды и набрал полный котелок. Молодец, сама бы я сейчас туда не доползла. Мы умылись, поливая друг другу, и вода закончилась, зато это простое действие здорово нас освежило. Алану пришлось принести ещё один котелок и я видела, как нелегко ему это далось. Промыла его ссадины и царапины, затем он мои… Да, согласна: это проявления глупой надежды. Ведь трупу без разницы, каким зельем намазаны его раны и чистые ли на них бинты. Но я всё же постаралась сделать перевязку как можно лучше, значит, всё ещё жду чего-то хорошего? Пусть не для себя, но Алан-то сильнее, он должен спастись и рассказать всем, что я не была ничтожеством, тупой блондинкой с конфетной коробки.

После перевязки мы посидели, отдохнули и Алан предложил:

— Адель, давай, ты поспишь, а я пойду, обойду нашу ловушку по периметру. Вдруг где-то притаился выход?

Это что, он хочет идти один? Без меня? Ну нет, я тут одна не останусь! Откуда силы взялись! Я вскочила и заявила:

— Пойдёшь только со мной вместе!

Он удивился:

— Зачем тебе, Адель? Тут же близко, не успеешь глазом моргнуть, как я вернусь. Да и скрыться мне тут негде, будешь меня всё время видеть! Вся наша ловушка не больше ста локтей в диаметре. Ну же, Адель, не упрямься, у тебя и так сил немного, надо их экономить, мало ли на что понадобятся.