Девушка с острова Тарт

— Блин, ну вся эта фигня с Баратеонами. И братья. Они же меня сожрут. Или тебя. Или обоих. Черт!

— Старки никогда долго не были в ссоре с Баратеонами. И я не настоящий Баратеон.

— Нашел чем удивить. Я вот ненастоящая леди.

— Ну и что. Ты мне нравишься такой.

Арья сильнее сжала его руку. Взвизгнула. Подпрыгнула. Услышала глухой смешок со стороны парня.

— Я так понял, обмороки ты решила отменить?

— Э, Джед, давай просто мы, ну… Мы можем пока никому не говорить?

— Тебе это важно? — его брови сошлись в одну линию. Не понимает.

— Важно, — ответила она серьезно.

— Значит, не будем говорить, — выдохнул он недовольно. — Хотя убей, не пойму, зачем это нужно. Но раз ты говоришь…

— Спасибо.

Арья прижалась к нему изо всех сил, пряча лицо на груди, обнимая за пояс. Джед даже немного покачнулся от силы этого объятия.

— Джед? — окликнула она его, пока они шли за руку по коридору.

— Угу? — уточнил он. Его рука была как горячая чашка чая. Согревала и обещала минут десять непрерывного тела и поток таких же обжигающих воспоминаний.

— Мы скоро дойдем. И. Это.

— М? — он смотрел на нее, а в глазах плясали чертики. Черт, все объяснять. Норма болтовни на год вперед.

— Поцелуй меня сейчас. А то неизвестно, когда теперь…

***

За столом им оставили места напротив. Бран сходу запустил в нее ложкой с криком «Опоздавшим — смерть!», а потом оправдывался тем, что она выскользнула. Арья демонстративно уклонилась, высунула язык и просвистела жалобно, а потом констатировала: «Недолет!» Брат сам не знал, как помог ей. Было очень страшно выходить к людям вдвоем, едва разомкнув руки за последним поворотом коридора, когда на губах еще тлел последний поцелуй.

Кажется, никто ничего не заметил. Бри как обычно сидела, глядя перед собой, и односложно отвечала на вопросы отца о школе. Джон пытался объяснить Роббу, почему именно ему непременно самому надо паять усилок. Теон еле сдерживался от саркастических реплик по этому поводу. Робб, жестикулируя левой рукой в разговоре с Джоном, правой в это время сжимал локоть Теона, удерживая его от комментариев. Рикон плевался едой на дальность в сторону Сансы, пытающейся одновременно усовестить его и увернуться. Мать сосредоточенно пилила куриную котлету вилкой, пытаясь подготовить для самого младшего сына новую порцию плевательного.

Как я люблю свою семью. Ничего не поменялось, а со мной что-то вроде не так теперь. У меня есть тайны в кои-то веки. И это гораздо круче, чем знать что-то о подстроенной уже ловушке и молчать. Она улучила момент и быстро глянула на Джеда. Тот как ни в чем не бывало слушал болтовню Джона, пытаясь вникнуть в суть разговора.

— Арья, — попросила ее Бри, сидевшая по правую руку. — Хлеб передашь?

— Ага, — сказала она, не взглянув на подругу, и потянулась к хлебнице в центре стола.

Главное случайно не вывалить ее на Джеда, будет совсем ерунда. Видимо, то, как неловко она подняла миску, заставило парня дернуть рукой в сторону посудины, но он так и не пришел ей на помощь. Правильно сделал. А вот ободряющий взгляд был лишним. Она еще не отошла от него, когда, повернувшись к Бриенне, предложила выбрать хлеб. Та вынула два куска и кивнула. Арья вернула на место хлеб и опустилась на стул. Ничего не произошло. Ничего особенного. Вот значит это как — нести все внутри и бояться расплескать. И не расскажешь никому. Никто не поверит. Хотя Бри бы поверила.

========== 6.8. Должок /Тирион ==========

Временами Тирион бывал согласен с сестрой частично. Как правило, это касалось оценки действия других людей («врагов» в терминах Серсеи и «чужих» в его собственных) с точки зрения идиотизма. Мир был четко расчерчен, делимый на чужих, своих и нейтральных. Действия первых следовало оценивать, вторых — учитывать, последних — направлять. И вот случился тот редкий единичный случай, когда Тирион был согласен с сестрой бесповоротно и полностью. Джейме повел себя как дурак. Уверен, формулировка Серсеи кардинально отличается, но суть та же.

Ошибкой было успокоиться, расслабиться и начать наслаждаться жизнью. Серсея всегда бьет, когда не ждешь. Черт знает, как она выбирает момент. Видимо, это та хваленая интуиция, в которой Тирион обычно видел подпочвенный скрытый уровень логики. Это более всего и удивляло его в сестре — хорошо развитая интуиция при полном отсутствии логики.

В этот раз Серсея выступила блестяще. Если бы ее цыганочка с выходом не ударила так бесчеловечно по Джейме, Тирион бы даже впечатлился и предположил, что наконец-то в ее поступках начал появляться некий стиль. И все же она зря сделала этот ход. Все следовало оценивать пользой для семьи. Состояние Джейме никак нельзя было описать в позитивном ключе. Более того — месть близнецу вызвала охлаждение к девушке Ланселя. Стратегически она проиграла бой и теперь внезапно свинтила в гости к Тиреллам (и неведомо насколько!). Дом ворочался и вздрагивал, как разворошенный муравейник. Ланны всегда старались сплотиться в тяжелый момент, а тут словно какая-то муха перекусала всех по очереди. Люди цапались на пустом месте, грызлись из-за пустяков, отпускали небезопасно болезненные шпильки. Дом по инерции жил, но это отчего-то отчетливо напоминало Тириону картину Брейгеля. Слепые, идущие друг за другом, клюка у каждого, и последний еще не ведает, что первый уже, споткнувшись, летит кубарем с горы. А все почему?

Джейме был душой нашего муравейника. Шуткам золотого львенка улыбались раньше, чем он начал ходить. Веселый шалопай с зелеными глазами… Тирион слышал и знал все. Слуги из старых хорошо помнили близнецов совсем малышами. Серсея никогда не была такой открытой и дружелюбной. Всегда маленькая принцесска, требующая поклонения, уважения, почестей, власти. И ее принц. Рыцарь, который в конечном итоге ее и испортил. Когда они оба заигрались? Когда она перекрыла весь остальной мир для него?

И вот теперь Джейме было плохо. Свет ушел из его глаз. Даже двигался он усталой походкой старого отшельника. Главный слепец прозрел, но было поздно. Джейме медленно катился в пропасть, увлекая за собой по инерции. И дом пытался упасть за ним во мрак. В горе и в радости. Всего лишь потому, что он был прирожденным лидером. И боль его каждый воспринимал как свою. Это понимал Тирион, а значит, и отец. Оттого мать все чаще бывала в Кастерли, оттого за столом было теплее обычного. Но раз за разом попытки растормошить Джейме проваливались.

Этим вечером Джейме ушел за грань. Он не вернулся из школы, и никто его не видел после уроков. Тирион успел вызнать, что он где-то в городе и неведомо с кем. В панике он было запросил помощи у отца, чего бы ни за что не сделал в здравом уме, но потом поступил умнее.

— Лансель, за тобой долг.

— Что, вот так скоро? И так вдруг?

— Найди Джейме и удержи его от глупостей. Это все.

— Я не нянька.

— Ты мне должен, напоминаю. Ты обещал. Ланнистеры всегда платят свои долги.

***

Что-то было не так, думал тем давним вечером Тирион, притворив дверь за своей спиной. Строго говоря, все было не так. Джейме пытался не потерять отъезжающую крышу, Серсея уехала с ночевкой к Маргери, Ланса он вообще не видел за столом. Даже мать — и та не появилась за ужином.

Комната выглядела как всегда, если бы в дальнем углу почти рядом с окном не торчала чья-то золотая голова. И огромные плечи.

— Я не понимаю, какого черта твоя почти невменяемая тушка делает в моей комнате? — произнес Тирион, окончательно узнавая Ланселя.