Девушка с острова Тарт
Шрифт:
— Ага, всего-то раз сто поцелую или повисну с диким криком на шее, да? — рассмеялась Бри.
— Я буду держать себя в руках, — серьезно пообещала Арья.
— Удачи, — улыбнулась Бриенна. — Она тебе понадобится.
***
— Бриенна, знаешь, похоже, я тебе должен.
Джендри давно пытался с ней поговорить, а момент был удачнее некуда. Арья только что, лягнув ногой, вылила на белую футболку брата полстакана апельсинового сока и теперь, брыкаясь у него на плече, отбыла стирать несчастный предмет гардероба. Добровольность этого мероприятия была под большим вопросом, но Джед не вмешался. Арья действительно
— За что? — уточнила Бри.
— За нас с Арьей, — пояснил Джендри, понизив голос, — без тебя бы ничего не началось.
— Я тут ни при чем, — отмахнулась Бриенна. — Я даже не видела, что она тебе нравится. Шифровальщики оба…
— В смысле? — опешил тот. — Как это не видела? Ты же нас свела!
Бриенна выдохнула. Все к одному. Прошло достаточно времени, ей должно быть уже легко произносить его имя.
— Я не видела, пока мне не сказал Джейме. Я не поверила, ему пришлось доказывать.
— Значит, вот как? — Джендри сузил глаза, глядя мимо ее плеча.
— Да, вот так. Так что я тут ни при чем, Джед, — в глазах защипало. — Извини.
Не сработало, поняла Бри, несясь по коридору из репетиционной. Туалет отрезал ее от внешнего мира, она скорчилась над раковиной, плеща в лицо водой, размывая соль слез по лицу. Когда это кончится? Когда я перестану о нем думать? Дергаться и беситься от одного упоминания… От любой болезни должно быть лекарство. Надо искать, надо жить дальше, блин. А я, как заезженная пластинка, все об одном. Джейме-Джейме-Джейме. Свет на нем, что ли, клином сошелся?
***
Она вернулась лишь когда смогла вернуть на лицо невозмутимую гримасу. Внутри все клокотало и требовало как минимум драки. Собственная слабость мучила, словно в животе проворачивали раз за разом кинжал. Ты живешь, никого не трогаешь, делаешь свое дело, и вдруг р-раз — и остается только открывать и закрывать рот, как рыба, выброшенная на берег.
— О, Бри, а давай, последнюю сыграем. Они еще не слышали!
Джон из всех Старков самый наивный или самый загруженный. Он не видит чужой боли, хоть ты тресни. Или так изящно делает вид, что все ок, словно штопает черный флаг белыми нитками. Я не нуждаюсь в штопке, черт! Меня проще заменить, как севшую батарейку.
— Давай, — отчаянно выдыхает Бри, вставая к стойке микрофона. — Мы тут одну песню нашли…
Обычно она сидела на ковре, по-турецки поджав ноги, держа перед собой микрофон обеими руками. Раскачивалась, когда хотелось движения. Джон садился ближе к колонке, чтобы никто не бродил по проводу от гитары. Сегодня садиться не хотелось. Как-то это было не очень уместно. Она встала, втыкая микрофон в стойку с размаху. Злость всепобеждающая и горячая билась в венах, согревая и делая безрассудной
— А что играете? — уточнил Джендри, под боком у которого «дулась» на брата Арья. Левую руку парень перебросил через ее плечи, «утешая». Еще одна шитая белыми нитками конструкция. И сама я насквозь проштопана этим белым пунктиром, словно я просто бесконечное серое шоссе с линией разметки. Хотя какое я шоссе… Я зомби с серой кожей, у меня были оторваны руки, и ноги, и голова, и все шрамы до сих пор болят, из-под них что-то сочится. Я не плачу, я не живу, а хотела бы. Мне надоело быть трупом!
—
Пикник, — ответила девушка.— Пикник… и без ударных… — грустно протянул Джендри, вставая с дивана.
— Мрачняк-то какой, — скривилась Арья скорее оттого, что ушел Джед, нежели еще из-за чего.
— Бри-и, три, два, один, поехали — начал отсчет Джон и начал длинный проигрыш.
Девушка зажала левой рукой микрофон, а правую до боли стиснула, уперев в колено. С первой фразой она приблизила губы к микрофону, выпевая яростно и зло.
Ещё грязь не смыта с кожи
Только страха больше нет
Потому затих прохожий
Удивленно смотрит вслед
А движения неловки
Будто бы из мышеловки
Будто бы из мышеловки
Только вырвалась она
За три слова до паденья
За второе за рожденье
За второе за рожденье
Ты до полночи одна
Бриенна приоткрывала глаза только на проигрышах, обозревая окружающее пространство. Джон играл, кивая головой на сильных нотах. Джендри ушел к ударным, продолжая отхлопывать ритм ладонью по бедру. Арья разлеглась по дивану звездочкой, свесив одну ногу с подлокотника, а другую закинув на спинку.
Я хочу вернуться. Дышать, жить, быть нормальным человеком.
А в груди попеременно
Был то пепел, то алмаз
То лукаво то надменно
Ночь прищуривала глаз
А движения неловки
Будто бы из мышеловки
Будто бы из мышеловки
Только вырвалась она
За три слова до паденья
За второе за рожденье
За второе за рожденье
Ты до полночи одна
Джон сбился на проигрыше, она пропела второй куплет дважды. Джон вступил, помогая с самыми нижними нотами, и она спокойно ушла на более высокие. В дверях возникли новые люди. Бри закрыла глаза, слыша краем уха приглушенное: «Пикник? Внезапно…», закончившееся скорее всего тычком под ребра.
Я хочу научиться слышать его имя и не вздрагивать. Произносить самой и не замирать. Будто дверь не может закрыться из-за забытой на пороге вещи. Знать бы, что это за вещь! Выдернуть ее и притворить дверь.
И уже не искалечит
Смех лощенных дураков
Ведь запрыгнул ей на плечи
Мокрый ангел с облаков
А движения…
Джендри, что-то крутивший до того времени у разных барабанов, наконец сел, и пробная дробь оглушила ее. Она начала петь громче, почти охватывая губами микрофон. От двери донесся чей-то сдавленный стон, так и не ставший бэк-вокалом.
Пой, не сдавайся, смелей, борись. В тебе чертова прорва силы, даже ОН так говорил. К черту, да, я не могу даже слышать его имя. Но я хочу его не слышать.
А движения неловки
Будто бы из мышеловки
Будто бы из мышеловки
Только вырвалась она
Убеждай себя, что это техническое поражение. Но каждый день все проще. Пой с Джоном, играй с командой, найди опору, уцепись, борись, действуй. Найди своих и успокойся. И когда вокруг станет достаточно поддержки — дверь закроется сама, отрежет прошлое. И тебе станет легче. Однажды.