Девушка с телеэкрана

– Тогда что значат твои слова, сказанные в гостиничном номере? О том, что мы должны помочь друг другу?

Эви пожала плечами:

– Для зрителей я враг номер один. Думала, такой поступок мне не повредит.

– Для чего?

– Я решила отказаться от этой роли. Твои дурацкие задания и без того оказались сложными. Зачем разыгрывать из себя кого-то. Я и так с трудом справилась. И мне было приятно впервые в жизни предстать перед камерой самой собой.

Джек открыл было рот, но она остановила его, подняв руку:

– Я никогда не была любителем активного отдыха на свежем воздухе. Мне больше по душе свернуться на диване, почитать или посмотреть фильм, чем бегать неизвестно зачем по лесу. Правда, вечеринки я тоже не люблю. И походы по магазинам тоже. Я уже объяснила: это лишь средство достижения цели. Теперь ты так много знаешь, что мне придется тебя убить.

Эви молчала и разглядывала свои руки. Какой же идиоткой она выставила себя перед ним! Она с трудом решилась поднять глаза, в надежде понять его реакцию.

На его лице сияла та самая восхитительная улыбка, от которой млело все женское население страны.

– Не бойся, я сохраню твою тайну. Не стоит применять насилие.

Их взгляды встретились, отчего в животе все опять стянулось в тугой узел. Эви не вполне осознавала, действительно ли он это сказал. Заставив себя отвести взгляд, она уставилась на лежащую рядом куртку. Трудно даже представить, как она выглядит сейчас без макияжа и со спутанными волосами, похоже, прическа больше напоминает гнездо. Она видела, какие женщины нравятся Джеку Тренту. У нее с ними ничего общего. Вряд ли он так ведет себя с ней из симпатии. Скорее всего, просто пожалел.

Костер разгорался все сильнее. Эви развернула спальный мешок и засунула в него ноги. Сумерки сменились полной темнотой, воздух наполнился звуками, которые не были слышны в дневное время. Трещали сучья под лапами мелких зверьков, покачивались верхушки деревьев, вздрагивала ветка, когда с нее слетала птица. Пространство вокруг костра окутал дым. Эви подвинулась ближе к огню.

Джека не отпускало напряжение. Он пытался убедить себя, что просто в очередной раз ночует в лесу, а вовсе не впервые остался наедине с Эви. Его чувства к ней изменились с момента их первой встречи. Теперь она казалась ему совсем другой, не похожей на избалованную принцессу, какой предстала в офисе продюсерской компании. Он увидел в ней обычную девушку со своими проблемами, как у всех людей, ненавидящую несправедливость и имеющую силы идти вперед.

Если бы не его шоу, он никогда бы не узнал, какая она на самом деле, по-прежнему доверял бы тому, что видел на экране. Словом, Эви ему понравилась. Нравилось смотреть и слушать, восхищал ее задор и оптимизм, огорчало лишь то, что она рассказывала о своей семье.

Почему он противится себе? Почему не позволяет расслабиться и наслаждаться обществом приятного человека? Чем это навредит? Завтра они вернутся в отель и, скорее всего, больше никогда не встретятся.

Внезапно эта мысль очень огорчила.

– Теперь мне все понятно, – произнес он, усаживаясь удобнее. – Я имею в виду телевизионный образ. Я был уверен, что ты с первой минуты начнешь жаловаться и скандалить. Съемочная группа подготовилась к твоим постоянным истерикам. Я и представить себе не мог, что ты со всем справишься.

– Я знаю.

Лицо ее просветлело от удовлетворения и радости за собственные успехи. Это тоже часть его работы. Джеку нравилось смотреть на людей, довольных тем, что смогли преодолеть себя.

– Знаешь?

Он гордился своей способностью внушать людям уверенность в себе, умением уговаривать и придавать сил.

– Икра и шампанское? – напомнила Эви. – Готова поспорить, ты был на сто процентов уверен, что я не справлюсь ни с одним заданием.

Джек склонил голову. Она это заслужила.

– Я все понял. – Эви зла на него, возможно, именно его считала причиной всех своих проблем. А он вел себя неразумно, позволил предрассудкам толкнуть на нелестные высказывания в ее адрес. В этой ситуации он повел себя непрофессионально, а ведь считал себя таковым.

– Знаешь, пожалуй, откажусь от угощения, – сказала она, кивая на котел с рисом. – Мне хватило прекрасного обеда.

Джек невольно усмехнулся:

– Это позволит тебе по достоинству оценить еду, к которой ты привыкла.

Эви взяла палочку и поправила ветки в костре. Огонь действовал на нее завораживающе, в плясках яркого пламени таилось нечто волшебное. Джек сидел напротив и не сводил с нее глаз.

– Для тебя шоу – реальная жизнь, так ведь? Ты такой, каким тебя видят зрители. Я же не столь интересна, людям вряд ли бы понравилось смотреть на меня настоящую. Намного увлекательнее видеть, как Эви Стэвентон-Линч пробует новый сорт горячего шоколада в знаменитой кондитерской. – Она грустно улыбнулась. – Не будь этого, «Мисс Найтсбридж» не продержалось бы дольше одного выпуска.

– Скажи на милость, как ты попала в это реалити-шоу, если совсем не похожа на свою героиню?

– Это было забавно.

– Я внимательно слушаю.

Эви удобнее устроилась в спальном мешке и взяла металлическую миску с рисом. Вздохнув, решилась отправить в рот небольшую порцию. Слишком разваренный, но все равно невероятно вкусный по сравнению с экстремальным обедом.

– Я тогда совсем недолго жила в Лондоне после окончания колледжа. В последнюю минуту решилась отправиться на день рождения школьной подруги, мы не виделись несколько лет. От отца тоже давно не получала весточку, если не считать писем его личного секретаря. И тут я неожиданно увидела его на этой вечеринке с подругой.

– Подругой?

– Мама умерла, когда мне было двенадцать, с тех пор он появляется в обществе с кем-нибудь из давних приятельниц нашей семьи. Насколько мне известно, ни с одной из них у него нет романтических отношений. По крайней мере, после смерти мамы у него не было романов.

Лицо Джека оставалось спокойным и ничего не выражало.

– Поверь, непросто потерять мать в таком юном возрасте. – Эви не сделала паузу даже на секунду, продолжала, как привыкла поступать всегда, многие годы, не дожидаясь слов сочувствия. – С того дня отец замкнулся в себе и совсем от меня отдалился, хотя нельзя сказать, что мы были когда-то близки. – Она покрутила в руках ложку, мысленно возвращаясь в то время. Для нее стало в некоторой степени облегчением узнать, что она не родная дочь. По крайней мере, появилось объяснение столь холодного и равнодушного отношения отца. – Он настоящий военный, тебе знаком такой тип. Я никогда не понимала, о чем он думает. Бесполезно пытаться читать его мысли. – Она вздохнула. – Сначала, я решила, что ты такой же. К счастью, ошибалась. Не обижайся, – поспешно добавила она, увидев, как Джек приподнял бровь. – Наши отношения становятся лучше на расстоянии. Мое присутствие не напоминает ему о боли, он успокаивается. Правда, в школе я старалась вести себя хуже некуда, специально, чтобы подкинуть ему проблем.

Эви ледяными ладонями обхватила кружку с горячим чаем.

– Тогда, на вечеринке, отец даже не скрывал того, что не рад меня видеть. – Она нахмурилась. – Неприятно, конечно. Все как в школьные времена. В тот вечер я всеми способами попыталась продемонстрировать ему, как мне весело, выпила много больше положенного, опрокинула стол, в конечном итоге меня выгнали с вечеринки. Отец покинул праздник под руку со своей спутницей, а я проснулась на следующее утро с самым страшным похмельем в жизни. Понимаешь, вообще-то я совсем не пью.