Девушка сбитого летчика

Ольгица стояла у афишной тумбы, как манекен в витрине. В короткой норковой шубке-клеш, в черной шляпе «букет». В замшевых туфельках на высоких каблучках. Прижимая к груди маленькую замшевую сумочку…

– Девочки! – бросается она к нам и тут же застывает как вкопанная. – Ой… шляпки!

Идея, забавная дома, кажется вполне идиотской. Я бы с удовольствием посмотрела на наши с Баськой физиономии. Но что сделано, то сделано. Мы все в одинаковых шляпах, стоим, как в униформе. Баська вдруг захохотала:

– Ну и рожи у вас!

– На себя посмотри, – сказала я.

– Очень остроумно, – добавила высокомерно Ольгица. – Идем? – И первой направилась к двери, доставая из сумочки билеты.

Я пропустила Баську вперед, сделав вид, что мы не вместе. Билетерша окинула нас внимательным взглядом. Я разделась и с облегчением отдала шляпу гардеробщице. Баська – тоже. Ольгица осталась в шляпе, как английская королева.

Мы нашли свои места в пятом ряду, уселись. В театре-студии два небольших зала, голубой и красный, в каждом помещается около сотни зрителей. Занавеса нет, обстановка самая простая, но билетов не достать. Собирается местный бомонд, богема и передовая журналистика. Сегодня спектакль дают в красном.

К нам уже спешил, простирая руки, местная знаменитость Леша Добродеев, репортер скандальной хроники, всеобщий друг и любимец, толстый, подвижный, громогласный. Леша обожает публичные перформансы. Баська и Леша приветствовали друг друга радостным визгом, после чего троекратно облобызались – как-никак представители одного цеха литераторов, после чего сердечно обнялись и застыли на долгую минуту. Я и Ольгица с видом бедных родственников стояли рядом. Публика с удовольствием пялилась.

– Мои подруги, – представила нас Баська. – Анна, Ольга.

– Рад! Весьма! – Леша щелкнул каблуками. – Рад и ослеплен! Какой букет! После спектакля я увожу вас ужинать! Имейте в виду, девушки, отказов не принимаю!

С радостными криками он устремился навстречу новым знакомым, входившим в зал.

…История была довольно странная – о дружбе эксцентричного юноши Гарольда и эксцентричной дамы восьмидесяти лет от роду, Мод. У мрачноватого молодого человека инфернальное хобби – он инсценирует самоубийства, пугая прислугу и гостей. Мод, напротив, полна жизни, света и оптимизма. Они случайно пересеклись, подружились и, кажется, полюбили друг друга. Полюбили? Не знаю… Кажется, полюбили.

Я смотрела на них, и мне хотелось плакать. Им было интересно вместе, они чувствовали друг друга, они были двумя половинками райского яблока. Насмешкой судьбы, природы, случая было то, что ей восемьдесят, а ему… семнадцать? Восемнадцать? Безжалостная пропасть, не перешагнуть. Они разминулись во времени и лишь успели взяться за руки, как пришло время прощаться. Мод сказала, что все в жизни у нее уже было, что нужно уходить вовремя, пока тебя помнят полной сил, в красивом платье, с красивой прической… и еще влюбленный мальчик – это ли не чудо? Это ли не подарок под занавес? И ушла с улыбкой, приняв яд…

– Я ожидала большего, – сказала Ольгица, когда мы уже стояли в очереди в раздевалку. – История просто глупая, так не бывает.

Мы с Баськой переглянулись. Баська пожала плечами.

– А мне история понравилась, – сказала я.

– Чем же?

– Чистотой! – сказала Баська, раздувая ноздри. – Ни бабла, ни выгоды, одна тяга. Ты посмотри вокруг – народ просто озверел, деньги, деньги, деньги! Шмотки, брюлики, норки, тачки! Еще! Дайте еще! Мало! Никто никому не верит, все забрехались, из кожи лезут – смотрите, какие мы крутые! По сто раз женятся, венчаются! Самые-пресамые! Тьфу!

– Ты преувеличиваешь, Бася, – снисходительно сказала Ольгица. – Люди всегда были разными. Добрыми и злыми. Но я считаю, во всем должна быть логика, понимаешь? А в этой истории логики нет. Подумай сама: что может быть общего у этой старухи и этого мальчика? Восемьдесят лет! – Она хмыкнула.

– В любви вообще нет логики, логика – это голова, а любовь… наоборот, отсутствие головы, – примирительно сказала я и поморщилась, так бледно-назидательно это прозвучало.

– А ты Волика любишь? – вдруг спросила Баська. – Или одна логика? Он тебе шубу и квартиру, ты ему – уют и семейный секс по воскресеньям?

Я тронула ее за локоть – Баська, когда закусывает удила, может наговорить лишнего. С чего вдруг ее так понесло?

– Я своего мужа люблю, – сказала ровно Ольгица, слегка порозовев скулами. – И он меня любит. У нас крепкая семья. А насчет этой истории… если ты мне сейчас скажешь, что готова влюбиться в столетнего старика, я тебе не поверю.

Я вспомнила визит Волика и его бессвязные речи. Крепкая семья? Верится с трудом, неладно что-то в Датском королевстве… А любовница? Баська открыла рот для достойного ответа, но не успела.

– Девочки мои дорогие! – закричал, подлетая к нам, неугомонный Леша Добродеев. – А я обыскался! Давайте номерки!

Выхватив у нас номерки, он умчался.

Мы посмотрели друг на друга. Настроения ужинать в компании шумного журналиста у меня не было.

– Только попробуй! – сказала Баська. – Пойдешь как миленькая. От Лешки животики надорвешь, самое то. Ты с нами? – повернулась она к Ольгице. – Или домой, к мужу?

Ольгица вздернула подбородок.

– Девочки! Одеваемся! – Леша Добродеев потрясал моей шубой, как тореадор красным лоскутом. Две другие висели у него через плечо.

Он привез нас в «Белую сову», где у него было все схвачено – нам предложили столик у подиума. Зал был полон, ревела музыка, дерганый свет бил по нервам. Народ отрывался забубенно, как перед концом света. Говор, смех, звяканье бокалов.

– Над чем работаем? – закричал Леша, наклоняясь к Баське.

– Новый сценарий – «Алгоритм Золушки»! – прокричала она в ответ.

– Как? – не понял Леша. – Какой алгоритм?

– Золушки!

Леша изумленно приподнял брови и лишился дара речи. Он не нашелся что сказать, и это было удивительно. Баська посмотрела на меня и ухмыльнулась. Наш спорный проект вышел на публику, обретая статус.

– Интересное название… очень дамское! – наконец сообразил Леша. – О любви, конечно?

– О любви!

– Как бедная девушка удачно вышла замуж?

– Откуда ты знаешь?

Я засмеялась. Леша комично развел руками, что, видимо, означало: знаем, что для вас главное!

– А как вам «Гарольд и Мод»?

– Штучная работа, – сказала Баська, вздохнув.

– Мне не понравилось, – сказала Ольгица. – Это все неправда и просто неприлично.

– Любовь – странная штука, – сказал Леша впервые серьезно, и это было тоже на него не похоже. – Никогда не знаешь, где прихватит. За каким поворотом и изгибом судьбы. Давайте за любовь, дорогие мои девочки!