Девушки и единорог

— Ах! — воскликнула Гризельда. — Наверное, это убежище Вивианы и Мерлина!

Она сбросила сапожки и принялась кружиться в танце на траве. Под ногами она с наслаждением ощущала каждую влажную и прохладную травинку.

— Как здесь замечательно!

С благодарной улыбкой она вернулась к Шауну, радостно наблюдавшему за ней. Прижавшись к нему, она поцеловала его и слегка отодвинулась, чтобы взглянуть ему в глаза. Потом на ее лице появилась недовольная гримаска.

— Сними каскетку! Немедленно!

Она погрузила пальцы в его волосы и взъерошила их. Они казались ей такими же мягкими и свежими, как трава под ногами. И, как трава, они передавали ей бесценный поток жизни. Ее пальцы невольно сжались, и у нее на мгновение появилось желание укусить его. Удержавшись, она принялась расстегивать его серую куртку.

— Ты знаешь историю Вивианы и Мерлина?

Шаун отрицательно покачал головой.

— Но ты знаешь, кто такой Мерлин?

— Да, это волшебник…

— Правильно.

Она стянула с него куртку и бросила ее на ближайший куст. Под курткой на нем была желтая льняная рубашка.

— Мерлин предводительствовал рыцарями, искателями приключений, увлекая их от схватки к схватке и защищая их своими чарами. Он привел их к замку раненого короля, в котором был спрятан Грааль.

— Что такое Грааль?

— Это то, что ищут. То, что считается самым прекрасным. Невозможно понять, что такое Грааль, пока ты не увидел его.

Она взяла обеими руками лицо Шауна и снова нежно поцеловала его в губы, потом поднялась на носках, чтобы дотянуться до его глаз, и поцеловала их, сначала один, затем другой. Он, смеясь, закрыл глаза, и она ощутила губами нежную и твердую шелковистость его ресниц.

Она расстегнула сначала одну пуговицу на его рубашке, потом вторую.

— Чтобы увидеть Грааль, нужно задать вопрос, всего один, но правильный. Рыцари не представляли, какой именно. Нашелся только один рыцарь по имени Галахад, который задал нужный вопрос. И он увидел Грааль. Говорят, что он увез его в Египет. Тебе доводилось бывать в Египте?

— Нет. Мне не приходилось совершать большое морское путешествие, и я никогда не переплывал Средиземное море. Но настанет день.

— Тебе хочется уплыть куда-нибудь далеко-далеко?

— Да. И обязательно вернуться. В Ирландию.

— А вот я не знаю, захочется ли мне возвращаться. Я хочу побывать везде. Все увидеть. Как было с Мерлином. Он должен был поехать в Рим, чтобы встретиться там с папой и дать ему совет. А через пять минут он мог очутиться в Бретани. Или в Константинополе. Везде, где какому- нибудь рыцарю была нужна его помощь. Оказавшись где-нибудь, он мог тут же исчезнуть и перенестись куда ему хотелось.

Она распахнула рубашку Шауна и, закрыв глаза от избытка счастья, прижалась щекой к гладкой и твердой груди. Он опустил руки сначала на ее плечи, потом на голову и принялся снимать с ее волос заколки.

Она пробормотала:

— Только постарайся не терять их! Не потеряй ни одной!

Шаун улыбнулся. Снятые заколки он аккуратно складывал в карман. Освобожденные черные волосы Гризельды хлынули вниз тяжелой темной волной, блестевшей на солнце. Он погрузил в них руки, поднял и прижал к лицу. Они показались ему свежими, словно вода ручья, живыми, непокорными; они упрямо выскальзывали из его пальцев. Они образовали завесу, за которой пряталась Гризельда, прижимаясь головой к нему. Сквозь волну волос он слышал:

— …Однажды, когда он шел лесом, он наткнулся на уснувшую на берегу ручья девушку. Это была Вивиана, ей исполнилось всего шестнадцать лет.

Ее волосы струились по ней и по нему, заливали ему брови и глаза. Они пахли мятой и чистой водой, и еще солнцем на коже юной девушки.

— …Она была такой прекрасной, что он сразу же безумно полюбил ее. Он так смотрел на нее, что его взгляд разбудил девушку. Она не испугалась, потому что он был очень красивым и совсем юным, каким оставался всегда. Она спросила: «Как тебя зовут?» Он ответил: «Я Мерлин». И он попросил ее подарить ему поцелуй. Конечно, он мог получить его и без просьбы, и она не смогла бы сопротивляться, потому что он был сыном дьявола, но в то же время он был сыном божьим, и поэтому он попросил.

— Подари мне поцелуй, — сказал очень тихо Шаун.

Он наклонился к ней, и она подняла лицо навстречу ему. Он коснулся своими едва приоткрытыми губами ее почти закрытых губ.

Она вздохнула и прижавшись лбом, поцеловала его грудь. Потом откинулась немного назад, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Она позволила ему поцеловать только кончик своего пальца. И в обмен на это потребовала у Мерлина секрет двенадцати заклинаний.

— Значит, она не любила его.

— Нет. Напротив. И он выдал ей двенадцать секретов, а потом исчез, потому что кто-то опять нуждался в его помощи. Но каждый раз, когда мог, он возвращался. Постепенно он выдавал Вивиане все тайны своего мастерства, одну за другой. А она позволяла ему целовать только свои пальцы. Скоро осталась только одна тайна, которую больше других хотела узнать Вивиана. В обмен на нее Мерлин хотел, чтобы она отдалась ему. И вот однажды, после того как Галахад увидел Грааль, Мерлин уступил.

— И она тоже уступила?

— Это осталось неизвестным. Дело в том, что последнее волшебство позволяло навсегда запереть Мерлина в келье. Вивиана взяла его за руку и замкнула пространство вокруг них. И они никогда не смогли выйти наружу. Никто не знает, где находится эта келья. Она стала для них вечным убежищем любви.

— Для меня убежище любви — это ты, — сказал Шаун. — И Грааль тоже ты.

Он нежно коснулся ее лица, прильнувшего к его груди, и спросил:

— Так какой же вопрос я должен задать?

Она едва слышно прошептала:

— Не нужно спрашивать. Смотри.

Почти не шелохнувшись, она отстранилась от него; двигаясь плавно, словно пушинка на легком ветру, она сбросила корсаж и юбку, стянула через голову рубашку. Он увидел ее груди цвета меда, розы и молока, которые казались немного испуганными и восторженными, словно дитя, впервые увидевшее солнце. Она повернулась, и волна волос захлестнула ее спину и грудь. Разбросанные вокруг детали ее одежды выглядели необычными цветами на зеленой траве. Она замерла перед ним, нагая под покровом своих волос.

Спросила с гордостью и тревогой:

— Скажи, я действительно красива?

Она знала о своей красоте, но никто никогда еще не говорил ей, что она красива.

Он молча смотрел на нее. Он давно любил ее, но никогда еще не видел ее такой. Она стала медленно поворачиваться, чтобы почувствовать всем телом жар его взгляда. Приподняла обеими руками волосы над собой, чтобы ничто не оставалось скрытым от его глаз, но они выскользнули из ее рук, снова наполовину закрыв ее, спрятав груди, у которых снаружи остались только освещенные солнцем соски.