Девять женщин Андрея Миронова
Шрифт:
Миронов сильно переживал свое фиаско с Прокловой. Так сильно, что это не скрылось от внимания его жены, которая находилась от него за тысячи километров. И в начале октября Голубкина примчалась в Сочи. Далее послушаем ее собственный рассказ:
«Он раскатал губу, я думаю, а она там другого себе нашла. И я его пожалела. Он меня позвал, я приехала. Компания такая – вот он, вот она, в середине Сурикова живет, так три номера подряд, и все там замечательно, и смотрю, Лена, вся в шляпах, крутится перед ним, моложе ведь, блондинка, голубоглазая. Андрюша, чувствую, переживает что-то. Смотрю, там художник, бородатый, а он был женат на француженке, у него все там французское, красивое. Я думаю, тут у Андрюши накладка произошла. Но помню, что там я нервничала. Потом, оказалось, напрасно. Но был момент, когда он
– Как ты на мать похожа!
Не знал, что сказать уже. И сказал комплимент, потрясающий комплимент…»
Между тем 18 декабря 1980 года свет увидел указ Президиума Верховного Совета РСФСР о присвоении Андрею Миронову звания народного артиста РСФСР. Это был редкий случай, когда актер в 39 лет получал столь высокое звание. Однако ни у одного из поклонников Миронова даже мысли не возникло о скороспелости подобного указа. Все прекрасно понимали, что кто-кто, а уж Андрей Миронов был истинно народным артистом. Причем не только в пределах РСФСР, а на всей территории Советского Союза. К сожалению, до звания народного артиста СССР Миронову дожить будет не суждено. Но об этом чуть позже.
Вечером того же дня в Театре сатиры именинник давал банкет. Пришло около ста человек – вся труппа плюс друзья и коллеги Миронова из других театров. Однако истинных друзей Миронова среди собравшихся было не так много – все больше завистники. А их в родном театре было предостаточно. А. Левинский рассказывает:
«Если говорить поверхностно, по первому плану – зависть была. Какая-то волна вокруг Андрея гуляла, не то чтобы недоброжелательства, но смутной напряженности. Можно ли это назвать завистью? Наверное, можно. Ревнивый взгляд, который хочет найти скорее что-то уязвимое. Это как оборотная сторона медали: публика его выделяет, ставит недосягаемо выше, видит все самое лучшее. Только преимущества. Ну а Андрей забирал все интересные роли, в каждом спектакле неизбежно попадал в центр внимания.
Каждый человек, который идет работать в театр, думает, что именно он будет в центре. Таково актерское самосознание. А если ты понимаешь, что тебе слабо, то у кого-то эта рана остается, редко удается пережить естественно и легко тот факт, что рядом с тобой такой превосходный партнер. Это сильный удар по самолюбию.
Многие искренне понимали, почему все интересное достается Миронову, но были и такие, которые думали: «Что ж это такое, почему все ему да ему?» Были актеры, которые хотели его роли играть: а чем я хуже, я что, не могу так же и даже лучше? Такие встречались тоже. Считали, что все Андрею достается по блату. Все! Смешно говорить, конечно. А в основном коллеги понимали, что у Андрея есть определенный заряд, который мало у кого есть и который дает действительное, настоящее, естественное право быть в центре.
Но от этого не легче, даже труднее. И за это хотели, чтобы он двадцать пять раз здоровался, двадцать пять раз одалживал в долг, чем-то свою удачливость и зведность компенсировал. И если он так себя не ведет, то значит – «А-а-а, зазнался! Мы – одно, серая масса, а вот у нас есть свои гении, это – другое».
Как мы помним, звания заслуженного артиста РСФСР Миронов удостоился в октябре 1974 года – как раз в момент, когда трещал по швам его брак с Екатериной Градовой. Но пять лет спустя, в момент получения звания народного, второй брак актера являл собой совершенно иное явление – он был крепок и стабилен. Здесь надо отдать должное Ларисе Голубкиной. Хотя, к примеру, аневризма головного мозга у Миронова начала давать знать о себе именно во время второго брака. И кто-то уверен, что это тоже не случайность: дескать, «заездила» жена своего супруга концертами. Но это спорная точка зрения. Миронов не мыслил своей жизни без любимой работы, поэтому была бы рядом с ним Голубкина или не была, он бы все равно работал на износ. Иначе он просто не мог. Представить себе картину, где бы он в пижаме и тапочках сидел бы днями напролет у телевизора или в кресле за чтением книг, было просто невозможно. Тем более что в те годы ему стали платить очень большие деньги – в день могло «набежать»
целых 500 рублей, а то и больше. Спросите, каким образом? Все очень просто: Миронов давал по 17 (!) концертов в день при ставке за одно 30-минутное выступление 50 рублей. Даже его мать возмущалась такой загруженностью сына, но ничего не могла с этим поделать. Вот как об этом вспоминает Рудольф Фурманов, который выступал вместе с Мироновым:«Мария Владимировна не знала, что концертов бывало гораздо больше – по 17. Кто-то подумает – нереально, а я отвечу – реально! Утром в девять часов в филиале № 4 Дома творчества в Репино выходит Андрюша Миронов, быстро играет, потом выходит Быстрицкая. А мы с Андреем мчимся в другой филиал – № 2. Там Андрюша начинает, продолжает Клара Лучко. Тем временем мы летим дальше. В итоге – пять концертов до трех часов дня.
Но на этом рабочий день не заканчивался: Андрей ехал в другое место, где было запланировано еще пять концертов на пяти площадках. А к семи вечера он снова возвращался в Репино и выступал до десяти. Только после этого его везли на вокзал.
В таком темпе и жили. Зато за день Андрюша мог заработать 500 рублей, а это по тем временам весьма большие деньги! Никто даже не подозревал, какую боль он порой преодолевал. Не раз я был свидетелем того, как он, сидя где-нибудь с друзьями, бледнел и охал: «Голова… как будто что-то ломается внутри». А когда становилось полегче, отпускало, он продолжал жить в безумном ритме…»
Представляете, какая нагрузка была на мозг Миронова и как это влияло на его аневризму?! Естественно, долго продолжаться это не могло.
Итак, Миронов все время был погружен в работу: он играл в театре, снимался в кино и на телевидении, давал концерты и записывал песни в студии звукозаписи. А летом брал месячный отпуск и вместе с Голубкиной уезжал куда-нибудь отдыхать. Иногда за границу. Например, в 1982 году супруги поехали отдыхать в Бельгию. Мало кто из артистов Театра сатиры мог себе позволить такую поездку, но только не Миронов с Голубкиной – как-никак они были звездами первой величины. Помимо Бельгии они тем же летом побывали также и в Болгарии, у своих добрых знакомых супругов Найдена и Зои Андреевых. У них была дача на море, и они специально пригласили туда чету Мироновых.
Однако ввиду болезни, которая съедала Миронова, он сократил свои концертные выступления. И отправлял Голубкину в подобные поездки одну. А сам, оставаясь в Москве, не скучал. Например, в конце октября 1982 года он отправился в Театральное училище имени Щукина, где в тот день проходила встреча его однокашников, посвященная 20-летию окончания театрального училища.
Вспоминает В. Лепко: «Перед встречей мы все друг друга обзвонили и договорились, что обязательно встретимся и будем отмечать, пришли в училище. И как всегда, после официальной части все разошлись по классам, по своим курсам, сидели, пили винцо, вспоминали. И вдруг, не знаю почему, никогда такого не было раньше, почему-то наши мальчики, однокурсники наши, куда-то все растворились, куда-то все спешили, кто-то заболел, не пришел, в общем, получилось так, что у нас остался один Андрей и много девочек. И вдруг Андрюша говорит:
– Поехали все ко мне. Я сейчас всех своих любимых девочек беру к себе. Жена уехала на гастроли, а я сейчас человек холостой, я вас всех приглашаю в гости.
Он жил на Селезневке. И мы, конечно, очень радостные, решили поехать. Я, Эля Суханова, Аля Кремнева, Валя Шарыкина – человек шесть девочек и он. И он нас привез, нескольких в своей машине, остальным взял такси.
Мы приехали к нему. Дом был очень красивый. Он нам сначала показал, как он живет, как объединил две квартиры, сделал из них одну. И посадил нас в гостиной, с изумительной старинной мебелью, открыл бар, стал доставать всякие напитки. Тогда же ничего купить нельзя было.
– Девочки, что хотите, чай, кофе, мартини, кампари, шампанское, коньяки, вино?
Но это была прелюдия. Дальше началось главное действие. После того как мы освоились за столом, он повел нас в одну из маленьких комнаток, где у него находился… музей: не знаю, в каком-то невероятном количестве собранные дамские шляпки. Совершенно изумительные шляпки. Разных времен, разного фасона. И Андрюша всем нам сам надевал шляпки, примерял. «Тебе вот эта, нет, та тебе не идет, это не трогай, это ей».