И во дворе и на календаре – зима.Холод цветет, чуть рассветет – сгущается тьма.Коротки дни, ночи длинны, как чувство вины.Люди больны, над собой не вольны в дебрях страны.И, как всегда, как в иные года – чувство стыда.В лужах декабрьских чернеет вода под корочкой льда.Гитара, звени, мы с тобою одни, полночный романс.Вспомнишь едва эти слова – снова впадаешь в транс.Не говори, лучше бери за руку, обними,Господи мой, этой зимой как остаться людьми?Удастся ли мне не жаться к стене и не скользить по льду,как стерпеть смогу, что город в снегу, а души – в аду?Депрессия, грусть сильны,
ну и пусть, или все это зря?Встал на заре, на календаре – первое декабря.
Терпсихора
Вторая ода
1
Пандора! Ты открыла свой сундук.Доныне деревянной крышки стукв горах Кавказа отдается эхом,и беды все, что стайка мотыльков,летят – как видно, жребий наш таков —пришел конец покою и утехам,свободе от одежды и цепей,от бурных рек, непаханных степей…Так Зевс судил лентяям, неумехам!Вот чаша скорби – до конца испей!О юморист! Не суйся к нам со смехом,не открывай широкозевный рот,не выпускай на волю анекдот!
2
Пустой сундук. Но там, на самом днесидит Надежда – крылья на спине,сандалики и платье из поплина,а рядышком, немного в стороне —она! она! Иль показалось мне?О Муза! Ты прекрасна и невинна,ты не обманешь, как твоя сестра —Надежда, что пообещать быстра,но, словно реку быструю, плотинаее посулы перекроет мир —дряхлеющий, изношенный до дыр,куда ни глянь – унылая картина!Пьян пролетарий. А капиталистужасен, жаден, на руку нечист.
3
О Муза! Сколь желанен твой приход!Ты наше время переходишь вброд,на броде ведь Пегасов не меняют!Не тешишь нас надеждою пустой —глядишь на нас, сияешь наготой —так девушки на пляже загорают,вуайериста насыщают взор,ни дерзкий взгляд, ни моралистов хоркрасавиц полуденных не смущают:одежды прочь – и кончен разговор.А впрочем – кризис, старики нищают,а к богачам спускается с небесземной красавец – верный мерседес.
4
Но Муза! Стихотворную строкузачем в уста влагаешь старику?Стихосложенье – лишняя морока.Известно, старикам у нас почет,но стих теперь навряд ли кто прочтет,и выловит из мутного потокаметафору, эпитет, параллель,оценит ритм и красоту созвучий,закономерность и несчастный случай.Наш скорбный труд утрачивает цель.Гремит попса, и речи пустомель,несет нам сплетни на хвосте сорока,История! Корабль твой сел на мель!О Муза! Хоть в стихах немного прока,с традицией-инерцией втроем,тебе сегодня песню воспоем.
«По базару ходят сумчатые приматы…»
По базару ходят сумчатые приматы.Параллельны ряды мясные, фруктовые, овощные.На прилавках бывают абрикосы, вишни, томаты.Приматы бывают приезжие и коренные.За приезжими нужно присматривать, чтоб не пустили корни,не зацепились, не втиснулись, не заняли место на пляже.Море теплое, мирное, милое: ни линкор, ниэсминец его не тревожат. Сегодня дажепассажирские катера не подходят к причалу,не говоря о барках и турецких фелуках.Склоняясь, хладея, как Пушкин писал, мы идем к началу.Но летом, отогреваясь,
забываем о смертных муках.Коренные носят корни в штанах или под юбкой.По первому требованию предъявляют друг другу.Волшебный крепкий орешек прячется под скорлупкой.Нищий тянет к прохожему прокаженную руку.Куда-то исчезли Циля и Моня, Абрам и Сара,товарищ Шапиро остался разве что в анекдотах.Летом нет ничего лучше большого базара.Коренные легко узнаются – никакого загара.Приезжие люди блаженны, как личинки в медовых сотах.
«Вид на море и обратно…»
Вид на море и обратно.Вид на небо и потом.Повторенный многократнодень припомнится с трудом.Между сотен старых фототрудно отыскать одно.Людям хочется чего-то,что бывает лишь в кино.Чтоб спасенная сироткаобогрела всю семью.Чтобы плакала красотказа запорами семью.Чтоб белела колоннадаоткрывая прежний вид.Чтобы с пляжа, как с парадавозвращался индивид.Чтобы шляпа из соломы,чтоб костюм из чесучи,Чтобы времени разломысшили добрые врачи.Что ни говори – приятнона песке лежать пластом.Вид на море – и обратно.Вид на небо – и потом.
«сложные вздорные люди ходят среди простых…»
сложные вздорные люди ходят среди простыхполные противоречий ходят среди пустыхпопадаются под ноги перекрывают путьне дают зацепиться протиснуться и свободно вздохнутьне понимают что жизнь важней чем мысль в головехорошо если мысль одна плохо когда их двехорошо если руки связаны а ноги идут по прямойи готов обед ко времени когда вернешься домой
«я читаю с акцентом даже тогда…»
я читаю с акцентом даже тогдакогда читаю книгу и рта открыть не умеюречь гудит как на ветру проводаничего не исправишь пора бросить эту затеюязык за зубами губа прижата к губефонетика и морфология лингвистика вот наукиони меня одолели в долгой упорной борьбеи водят вокруг хороводы взявшись за рукия даже мыслю с акцентом как бы сказал декартя существую с акцентом жизнь подобно училкеидет мимо дней моих как между рядами парти что-то знакомое чудится в злобной ее ухмылке
«в толпу ныряют как в воду…»
в толпу ныряют как в водусо скалы одиночествкак в хвалебную одуныряют с высот пророчествв толпе забывают душукак очки забывают домавыберешься на сушуа жизнь тебе незнакомавернешься домой за очкамино все вокруг как в туманеза горами и за векамивсе просто как на экранев эпоху кино немогосмена кадра под вальс тапераи вроде смысла немногоно смотрим все без разбора
«у географички вместо мозга – карта больших полушарий…»
у географички вместо мозга – карта больших полушарий.у завхоза вместо тела – разбитая школьная парта.у ботанички вместо платья осенний гербарий.у физички вместо мыслей три закона ньютона.военрук – подарок химичке к восьмому марта.а химичка сухая и плоская, как из картона.а у нас из головы растет молодая травка.а у нас в сердцах посеяны зерна различных пороков.а на шее у нас пионерская шелковая удавка.но мы снимаем ее по окончаньи уроков.