Девятнадцать писем

Твоя мама пригласила всех девочек из твоего класса. Конечно, я тоже был приглашён, но я был единственным мальчиком. Я ни за что не собирался сидеть там и попивать розовый лимонад и есть огуречные бутерброды с кучей девочек, напоминающих кукол для туалетной бумаги у твоей бабушки. Для практически четырнадцатилетнего мальчика это был кошмар. К счастью, твой отец чувствовал то же самое — хоть он не смел предлагать не проводить вечеринку; он сделал бы ради тебя что угодно, но любовь, которую он чувствовал к твоей матери, была чем-то иным — так что мы придумали план быть официантами дня. Твоя мама даже взяла нам на прокат смокинги, чтобы мы вписались в вечеринку.

Я месяцами выполнял странные работы по дому, чтобы заработать дополнительные карманные деньги, чтобы купить тебе подарок. Я купил тебе воздушного змея. Ты любила играть с моим, когда мы ходили на пляж. Твой был разноцветным, как радуга, в форме бабочки.

Я был на заднем дворе, помогал твоему отцу наполнять кувшин для напитков со льдом, когда ты вышла во двор через задние двери.

— Брэкстон, ты раскидываешь лёд, — сказал твой отец, но его слова не вызывали реакции. Я был полностью очарован тобой. Никогда не было момента, чтобы я не думал, что ты красива, но это был первый раз, когда ты украла весь мой воздух и оставила меня совершенно бездыханным. Будет ещё столько подобных моментов за все годы, но первый раз всегда запоминается больше всего.

Твои длинные каштановые волосы были распущены, прямо как мне и нравилось. Парикмахер мягко завил их и завязал красивый розовый бант, подходящий к твоему платью. Ты ничем не была похожа на куклу для туалетной бумаги. Ты была самым прекрасным созданием, которого я когда-либо видел, и такой взрослой. В тот момент мои настоящие чувства к тебе подтвердились. Я не просто любил тебя, я был по уши в тебя влюблён.

— Теперь можешь закрыть рот, сынок, — весёлым тоном сказал твоей отец.

Его заявления было достаточно, чтобы вернуть меня в реальность. Тогда я понял, что пакет в моих руках уже пустой, а его содержимое, лёд, собрался в маленькую горку вокруг моих ног.

Вечеринка шла хорошо, и тебе, казалось, даже было весело. Ну, до тех пор, пока Соня Митчелл не прицепилась ко мне. Она была вредной девочкой из твоего класса, и она никогда тебе не нравилась.

Я был у бара, наполнял стаканы розовым лимонадом и ставил их на поднос, изо всех сил стараясь игнорировать её. Это было грубо с моей стороны, но она ходила за мной больше часа, и это начинало действовать мне на нервы. На вечеринке была только одна девочка, которая меня интересовала, и это была ты.

Через несколько минут ты подошла к нам, схватив один из стаканов с подноса. Я был одновременно доволен и облегчён, когда ты встала рядом со мной. Ты небрежно смотрела на Соню, попивая свой розовый лимонад. Но это никак не остановило её попытки.

— Должно быть, тебе скучно постоянно тусоваться с Джеммой, — сказала она стервозным тоном, оглядывая тебя сверху вниз. Я услышал, как ты ахнула рядом со мной, но прикусил язык. Я не хотел говорить или делать что-то, что разрушит твою вечеринку. Это был твой особенный день, и твоя мама через столько всего прошла.

Мой ответ прозвучал незамедлительно.

— Никогда! Тусоваться с Джем — моё любимое занятие.

— Ха, — нахмурилась она, сузив глаза в твою сторону, прежде чем вернуть внимание обратно ко мне. Улыбаясь, она невинно накрутила свои длинные светлые волосы на палец, что было иронично; она была какой угодно, но не милой, и ни на секунду меня не одурачила. — Тебе стоит как-нибудь прийти в ресторан моего папы, Брэкс. Мы можем сделать тебя нашим особым гостем.

Её глаза снова сузились, когда переместились обратно к тебе, и я с трудом пытался сохранить спокойствие.

— Хочешь пойти со мной, Джем? — спросил я.

— Я имела в виду только тебя… одного, — огрызнулась Соня. Сказать, что я не ожидал от тебя последующей реакцией, было бы преуменьшением. Ты дёрнулась вперёд, притворяясь, что споткнулась, что было довольно-таки невозможно, потому что ты стояла на месте.

— О боже, мне так жаль, Соня, — сказала ты, когда розовый лимонад из твоего стакана впитался в её белое шёлковое платье.

— Ааа! Ты сделала это специально, — кричала она, разворачиваясь и в слезах убегая в дом.

Я старался не засмеяться, честно, старался, но в тот момент, когда мой взгляд переместился к тебе, и я увидел, что ты борешься с улыбкой, я сорвался. Это было самое забавное, что я когда-либо видел. Как раз пришла пора кому-нибудь поставить Соню Митчелл на место.

Через десять минут за ней приехал её отец. Вечеринка, казалось, только стала лучше, когда она ушла. Соня никогда особо не разговаривала с тобой после того дня, но тебя это нисколько не беспокоило.

На следующее утро ты рано постучала в мою дверь. Я был ещё в пижаме, ел «Коко Попс», пока смотрел телевизор.

— Можешь помочь мне собрать воздушного змея? — взволнованно спросила ты. — Папа предложил помочь, но я хочу, чтобы это сделал ты.

В тот год на день рождения тебе дарили драгоценности, одежду, духи и множество девчачьих вещей, но ты сказала мне, что воздушный змей был твоим любимым подарком. Ты не представляла, как я был счастлив этому.

Мы собрали его в мгновение ока, и ты нетерпеливо сидела на моём диване, ожидая, пока я побежал наверх переодеться.

Это был мрачный, пасмурный зимний день, но ветра было достаточно, чтобы запустить змея в воздух. Я наблюдал, как ты бегаешь кругами по заднему двору, змей летел за тобой. Когда я видел тебя счастливой, моё сердце всегда улыбалось. До сих пор это оказывает на меня тот же эффект.

Всё шло идеально, пока не поднялся большой порыв ветра, и змея не сдуло к большому дереву во дворе, цепляя его на одну из веток. Я пытался снова и снова распутать его для тебя, но это было бесполезно.

Твоя нижняя губа начала дрожать, пока ты боролась со слезами, и моё сердце вдруг начало болеть. Единственным способом спустить змея было кому-то залезть и достать его. Он был так высоко, и я молился, чтобы этим кем-то был не я.

— Я пойду проверю, сможет ли нам помочь твой папа, — сказал я и побежал в дом. Можешь представить, как я себя чувствовал, когда твоя мама сказала, что он ушёл за воскресной газетой.

Мои ноги еле тащились, пока я выходил обратно, чтобы рассказать тебе плохие новости.