Девятнадцать писем

Сегодня воскресенье, и хоть у меня выходной, я просыпаюсь на рассвете. Я слишком взволнован, чтобы спать. Сегодня придёт Джемма, чтобы поработать в саду.

Прошлым вечером мы говорили по телефону почти два часа. Это напомнило мне о прежних временах. Когда я уехал в университет, мы делали так почти каждый вечер. Она рассказывала мне всё о своём дне, а я ей о своём. Хоть я был в полутора часах езды от неё, мы не упускали ни минуты дня друг друга. Это помогало нам поддерживать связь. Но от этого я не переставал скучать по ней.

Тяжелейшей частью нашего разговора прошлым вечером было прощание, а затем попытки уснуть без неё в моих объятиях. По крайней мере, на моём лице была улыбка, пока я лежал и думал о ней. Пока нет причин для обратного, я буду оставаться позитивным. Каждый шаг вперёд — это шаг ближе к тому, чтобы её вернуть.

После долгой прогулки по пляжу с Беллой-Роуз, я хожу по твёрдому полу, ожидая прихода Джеммы. Бедная Белла-Роуз ходит вместе со мной, но в итоге сдаётся и скручивается на своем лежаке.

Опустив взгляд на свои часы, я вижу, что уже почти одиннадцать. Я хочу ей позвонить, но не хочу казаться слишком навязчивым. Мы не договаривались насчёт точного времени, но она сказала, что придёт к полудню.

Через пару минут раздаётся стук в дверь, и мои переживания о том, что она могла передумать, превращаются в радость.

— Привет, — говорю я, открывая входную дверь. Она уже одета для работы, в спортивные штаны и футболку. Её волосы связаны сзади в низкий хвостик. Я заметил, что после аварии она носит косую чёлку, а не убирает с лица все волосы. Я полагаю, это чтобы скрыть шрамы.

— Прости, я опоздала. Пришлось проехаться по магазинам и кое-что захватить.

Она поднимает руку, в которой держит пакеты с покупками.

— Давай я возьму, — я тянусь за ними. — Не нужно было ничего приносить. Я уже приготовил обед.

— Это ужин, — с улыбкой произносит она. — В одном из своих писем ты упоминал, что твоя мама готовила по воскресеньям жаркое. Сегодня воскресенье, так что я подумала приготовить тебе то же самое… если ты хочешь, конечно.

Моя улыбка такая же яркая, как её.

— Я бы этого хотел, — наклонившись вперёд, я нежно целую её в щёку. — Спасибо.

Как только продукты разложены, мы выходим во двор, куда я уже выставил её садовые инструменты и ведро.

Я никогда не наслаждался садоводством, но Джемме здесь нравилось, она считала это терапевтическим.

— Тогда я могу начать с газонов, если ты не против?

— Вперёд. Я не против. На самом деле, это очень расслабляет.

Я быстро ныряю в дом, захватывая из нашей комнаты её Айпод. Она любила слушать музыку, пока возилась в саду.

— Что это? — спрашивает она, когда я протягиваю Айпод ей.

— Твой Айпод. На нём все твои любимые песни. Ты раньше слушала музыку, пока была здесь. Иногда ты даже брала его с собой на пробежку. Я собирался тебе его отдать, — в этом доме по-прежнему так много её вещей, но я не хочу их отдавать. — Можешь выбрать, какой хочешь послушать плейлист, если полистаешь вверх и вниз. Потом просто нажми на проигрывание. Можешь прицепить плеер к своей одежде… вот так, — я беру у неё Айпод и прикрепляю его к её майке. — Так твои руки будут свободны.

— Спасибо, — с улыбкой произносит она.

Она возвращается к своему садоводству, а я достаю из гаража газонокосилку. Я никогда в жизни так не хотел стричь газон.

***

— Выглядит превосходно, — говорит она, когда я ставлю в центр стола салат из авокадо и креветок. Для меня это больше похоже на кроличью еду — я купил к ней немного хрустящих булочек — но Джемме такое нравилось.

— Этот салат один из твоих любимых.

Сады и газоны все ухожены, и всё снова выглядит отлично, как и раньше.

Джемма ставит на стол тарелки и кладёт столовые приборы, после чего садится.

— Я сегодня утром говорила по Скайпу с Рэйчел.

— Это хорошо. Я рад, что вы двое снова это делаете. Раньше вы постоянно так общались, до… — я затихаю. Взяв ложки, я накладываю салат в её тарелку.

Она кладёт в рот креветку, прежде чем продолжить.

— В любом случае, я упомянула Лукаса. Мне так и не выдался шанс поднять эту тему, когда она приехала на прощальный ужин.

Этот комментарий привлекает моё внимание.

— И?

— Она расплакалась. Ох, Брэкстон, это было ужасно, — вздыхает она.

— Чёрт. Ты ведь не говорила ей, что Лукас сказал мне?

— Нет, я бы никогда этого не сделала. Я говорила о торговом центре, который вы спроектировали. Но как только я упомянула его имя, она сорвалась. Когда она наконец перестала плакать, она мне всё рассказала.

Я жду от неё продолжения, но она молчит.

— Ты не обязана рассказывать мне, что она сказала, если не хочешь, — как бы мне ни было интересно узнать, я не хочу ставить её в неловкое положение.

— Я верю, что ты не расскажешь ничего Лукасу.

— Ты же знаешь, что я бы никогда этого не сделал. Что бы мы ни обсуждали, это всегда оставалось между нами. Я никогда не сделаю ничего, чтобы испортить твою дружбу с Рэйчел.

— Я бы тоже никогда не испортила твою дружбу с Лукасом.

— Я знаю.

Она улыбается, прежде чем продолжить.

— Она сказала, что они несколько лет тайно встречались. Ты это знал?

— Понятия не имел, пока Лукас не признался.

— В целом, между ними всё завертелось после нашей вечеринки в честь помолвки.

— Всё длилось так долго?

— Да. Он провёл ночь в её отеле, и когда отвёз её в аэропорт на следующий день, спросил, может ли ей звонить. Она сказала, что поначалу он не часто ей звонил, но со временем звонки участились. Иногда они говорили часами. Видимо, договорились нам не рассказывать.

— Почему?

— Она сказала, что мы всегда пытались их свести, а они просто веселились.

— Мы пытались, — смеюсь я. — Они всегда хорошо ладили.

— В любом случае, короче говоря, после нашей свадьбы он отвёз её к себе домой. В ту ночь он сказал, что любит её, и она сказала, что тоже его любит. Он умолял её не возвращаться в Нью-Йорк.