Девятый день

– Когда я заснула, она была здесь. Утром ее не видела.

Александр, который вместе с Ниной стоял подле дома, решая, что лучше: убрать осколки стекла, чтобы влезть в окно, или попытаться выбить дверь, чтобы попасть внутрь, подошел к остальным. Противный мужик, подумалось Сэму. Чванливый, много о себе думает. Козел, в общем.

– Итак, никто ее утром не видел, верно? – спросил «козел».

– Видимо, так, – отозвалась Тамара.

– Может, она в лодке? – спросил Сэм, тоже принимая участие в разговоре.

На Софию ему, если честно, было плевать. Наверное, с ней случилось нехорошее, но это было предсказуемо. Она миленькая, красивая, как кукла, блондинистая и, скорее всего, тупая, как троллейбус (странноватое выражение из арсенала тети Анастасии). Такие в фильмах ужасов всегда погибают первыми.

Но нужно было что-то сказать: когда говоришь, меньше думаешь о Чужаке, взгляд которого сквозь дыры в мозгу Сэма вдруг стал еще более ощутимым. Хотелось забыть о Чужаке хоть ненадолго.

Адам насупился и отвернулся.

– Я был в лодке рано утром, когда все спали. Так никого нет.

– Рано утром? – переспросил Марк. – А Софию не видал?

Сэм заметил, что раньше все обращались друг к другу вежливо, исключительно на «вы». А теперь запросто могли тыкнуть.

– Не обратил внимания, – ответил Адам.

Повисло молчание. Все переваривали новость.

– Выходит, София пропала, – констатировала Елена.

Показалось, или она рада? Сэм видел, как плотоядно Елена смотрит на Адама, будто голодная собака на полную миску еды. Так и хочет сожрать. Но тот не обращает на нее ровным счетом никакого внимания. Сэм понимал капитана: уж если с кем и замутить, так с Софией, она красотка, не то что жирная прилипчивая Елена. Марк не помеха, вдобавок они с Софией повздорили или вроде того. Но Елена, видать, решила, если Софии не будет, то конкуренции никакой (Нина не в счет), стало быть ее шансы возросли.

– Нужно найти девушку, – решительно сказала Нина.

– Если в лодке ее нет, значит, она на берегу. Далеко уйти не могла. Надо разделиться и поискать, – подхватил Александр.

– Это плохо. Очень плохо, – покачала головой Тамара.

– Не каркайте! – раздраженно сказал Адам. – Мы ее найдем.

Никто не говорил про еду, хотя все были голодны. Но в такой момент думать о желудке неправильно: человек пропал! И все помалкивали. Про то, что надо выбираться отсюда, тоже не упоминали: следовало сначала найти пропавшую девушку.

Пассажиры и капитан «Дунайской девы» разошлись: Марк и Тамара, Елена и Нина, Александр и Адам. Эдвард никуда не пошел, так и сидел у воды.

– Ладно, сиди и жди, – сказал Адам, как будто Эду требовалось его разрешение. – Если София вернется, позови, кричи погромче.

Эдвард чуть заметно кивнул.

– Держитесь вместе, сами не потеряйтесь, не хватало еще вас потом искать! – предостерег Александр. – Далеко не уходите, не забредайте вглубь чащи, не выпускайте из виду друг друга.

Лес вдоль берега рос густой, но продраться сквозь него было можно.

Сэму пары не хватило, но он и не стремился идти с кем-то бок о бок. Двинулся в одну сторону с Ниной и Еленой: не хотелось идти рядом с Александром и Адамом, да и Марк с Тамарой ему не сильно нравились. Лучше уж эти кумушки-подружки.

Некоторое время шли втроем, но потом Сэм устал слушать их разговоры, отошел от женщин, вопреки советам Александра. Они и не заметили.

В лесу было темно и сумрачно. Ветки хватали за руки, дергали за волосы, а если их не придержать, хлестали по лицу, словно живые недобрые существа. Земля была немного влажной, будто недавно прошел дождь, из нее тут и там торчали корни, о которые нужно было не споткнуться. Сэм смотрел во все глаза, это помогало отвлечься от происходящего, но главное – Чужак в голове не ворочался, не наблюдал за Сэмом, будто тоже следил за творящимся в лесу.

Сосредоточившись, парень не сразу увидел просвет впереди. По всей видимости, там находилась поляна.

Вскоре лес поредел, деревья расступились, образовав почти идеально круглую лужайку. Сэму показалось, он услышал женский голос. София?

Парнишка выбрался из чащи, готовясь сказать девушке, что все ее ищут, чего она здесь забыла, заблудилась? У него мелькнуло в голове, что она может не понять его слов, но потом Сэм увидел… то, что увидел, – и мир перевернулся.

На земле лежала кукла. Большая, в человеческий рост, но при этом все равно странно короткая. На кукле было светлое платье в неопрятных разводах, испачканное чем-то красным; одна нога, обутая в бежевую туфельку, была согнута, вторая, босая, выпрямлена. Руки раскинуты в стороны, словно кукла делала гимнастику или собиралась кого-то обнять.

Сэм тяжело дышал. Чужак смотрел в дыру и хохотал.

«Это не кукла, болван», – кричал он.

Дождался момента, чтобы заговорить.

Да, Сэм видел теперь, что не кукла.

На земле, залитой кровью, лежала София. Крови было много, все кругом – красное, клюквенно-алое. Платье Софии, ее туфельки; ее стройные ноги, тонкие руки и красивое тело. Вот только…

– Голова, – прохрипел Сэм, – где же голова?

Он заметил движение на противоположной стороне поляны. Убийца, возможно, еще не ушел! Если Сэм слышал голос, значит, София только что была жива! Хотя, быть может, ему почудилось.

Сэм резко повернул голову и увидел, что чуть поодаль, спиной к нему стоит человек. Мужчина. Вернее, не стоит, а уходит с поляны. Миг – и мужчина скрылся за деревьями.

Кто это такой, Сэм не сумел рассмотреть, слишком быстро все случилось, разглядел лишь, что на нем было что-то темное. Вроде бы футболка или рубашка синего цвета.

Сэм попятился, хотя, наверное, храбрец на его месте бросился бы в погоню за преступником. Но Сэм не был храбрецом, ему было страшно, как никогда в жизни. В голове гудело, будто в дырах, проделанных злобным Чужаком, свистел ветер.

«Убийца знает, что ты его видел, – захихикал Чужак, – он обойдет поляну и набросится на тебя сзади! Чик – и твоя пустая башка тоже свалится с плеч».

Стоило Чужаку упомянуть голову Софии, как Сэм увидел ее. Она лежала за старым сухим пнем, закатившись за него, как самый ужасающий на свете мяч. Широко распахнутые тусклые глаза смотрели в небо, рот раскрыт, одна щека расцарапана.

Вдалеке звонко треснула ветка, и это стало последней каплей. Сэму почудилось, что к его виску приставили пистолет – и прозвучал выстрел. В мозгу что-то сместилось, чтобы уже не встать на место.

Сэм бросился обратно в чащу и, не разбирая дороги, побежал к догоревшему костру, к берегу реки, к людям. Правда, поначалу заплутал, рванул не в ту сторону, покружил по лесу, пока ноги сами не вынесли его куда надо.

Потрясенный, перепуганный, не замечающий, что вопит во все горло, Сэм ломился сквозь деревья и кусты, как лось, и, когда чудом отыскал-таки путь, вылетел на поляну, был весь исцарапан, исхлестан ветвями, будто неизвестный преступник покушался и на него.

Эдвард, стоявший возле воды, обернулся, и Сэм краем сознания отметил, что он улыбается – снова улыбается своей новой ледяной и вместе с тем безумной улыбкой. Больше никого не было, но вскоре остальные стали выбегать из леса, услышав крики Сэма.