Девятый день

Выдав эту тираду, София встала, словно приготовившись к бою.

Но Нина на этот раз не стала бросаться в атаку (как она это делала, если София задевала других, того же Александра), даже обороняться не стала, лишь смотрела измученным взглядом.

– А элементарное сочувствие к человеку, потерявшему близкого, в твою программу не встроено? Промолчать, не задевать, не лезть на рожон никак не получается? – спросил Александр.

Тамара тоже кинулась на защиту, но Нина ее остановила.

– Ты права, София. Я, как и все, понимала, что Елену не спасти, пока мы здесь. Видела, что она потеряла человеческий облик. И лекарства кончились, и помочь я ничем не могла. Да, я устала от Елены. «Мне и самой плохо, страшно, а еще и она на моей шее», – вот как я думала. Мои слезы не только от потери, это слезы стыда, вины и раскаяния. Уличить меня хотела? Так я оправдываться не стану, все признаю. Довольна? Теперь тебе легче выносить саму себя?

Неожиданно София широко улыбнулась.

– Срезала!

Адам удивился тому, что конфликт погас, не успев вспыхнуть. Снова собрался задать Тамаре вопрос, но она поглядела на небо и сказала:

– Видите? Солнце скоро сядет.

Александр потер подбородок, заросший щетиной.

– Когда мы проснулись, я заметил, что солнце в зените: встали поздно, ночь-то была короткая. Ничего удивительного, что скоро закат. Вдобавок, как мы помним, сегодняшний день всегда короче вчерашнего.

Он говорил спокойно, но в голосе слышались отголоски паники. Адам навидался на своем веку людей, которые боятся воды, но при этом лезут кататься на катере. Они крепятся, стараются не подать виду, но глаза выдают: в них заворачивается водоворотом такой же первобытный ужас, как сейчас у Александра.

– Я хочу попробовать то, о чем говорила, но день клонится к ночи, мне…

– Где Эдвард? – резко спросила София.

Все умолкли, стали переглядываться, безмолвно спрашивая один другого, не видел ли кто чего.

– Вы же часто держались вместе, – сказала Тамара.

– Я ему не нянька, – бросила София. – Без понятия, куда он подевался.

«Вот и ответ, – подумал Адам, – никакого ритуала, надо искать мальчишку».

Искали до заката. Разбрелись по лесу вокруг поляны, надеясь, что Эд не мог далеко уйти, кричали, звали, но слышали в ответ только голоса друг друга.

Солнце село, сумерки накрыли поляну серым бархатом, которой темнел на глазах. Никто ничего не говорил, но все были готовы к тому, что скоро им предстоит при каких-то диких обстоятельствах найти очередной труп, на сей раз – тело ребенка.

Кусты зашевелись, и на поляну неспешно вышел Эдвард.

Целый и невредимый.

– Эд! Где тебя носило?

– Почему не отзывался, неужели не слышал, что тебя зовут?

– Слава богу, ты жив!

Эд обвел всех непробиваемым взглядом.

– Решил поискать нам еды, – сказал он, и Адам заметил в его руке пакет. – Есть нечего, мы голодны. Тамара, я взял пакет из вашей сумки, вы не против?

Вопрос слегка запоздал. Тамара не ответила, продолжая смотреть на Эдварда.

– Набрел на полянку и набрал ягод. – Он раскрыл пакет, предлагая всем взглянуть. – Это черника, так ведь?

Ягоды вправду оказались черникой.

– В лесу нет ягод. Ничего там не растет, – упрямо сказала Тамара.

– Но где-то же я их взял, – насмешливо произнес Эдвард. – Получается, есть.

– У тебя получается, а у меня нет, – проворчала она.

– Я мог бы съесть их один, но принес вам, чем вы недовольны?

Все начали благодарить мальчишку. Ягоды разделили, каждому (кроме Тамары, которая отказалась) досталась крошечная горстка, на один зубок, отчего голод лишь усилился. Оставалось утешать себя тем, что какое-то количество пищи все-таки попало в желудок, и это хорошо, полезно.

Вновь наступила ночь, и вновь Тамара не стала ничего пробовать, решив взяться за дело утром, как взойдет солнце.

Адаму пришла в голову мысль, что мальчик устроил переполох нарочно, отлично зная: пока его не найдут, попыток войти в транс Тамара предпринимать не станет, люди будут заняты поисками.

Поэтому Эдвард спрятался, дождался нужного момента и преспокойно вышел (раздобыв где-то чернику).

«Внимание, вопрос, – подумал Адам, – точнее, вопросы. Не помогли ли мальчишке с ягодами? Если да, то кто и как? Кто-то хотел остановить Тамару? Сам Эдвард или кто-то другой? И, наконец, означает ли это, что попытка может сработать?»

Глава двадцать вторая. Александр

Сон сморил Александра быстро.

Чувство голода перестало мучить, не мешало спать, как это было в первые дни. Поначалу есть хотелось постоянно, а когда удавалось заснуть, снились паста с морепродуктами, запеченная с овощами свинина и куриный рулет.

Постепенно организм свыкся с голодом, начал поедать, переваривать сам себя, вытягивая отовсюду запасы, истончая мышцы. Возможно, это работало иначе, но Александру виделось именно так. Теперь хотелось лишь пить, и он (в обычной жизни брезгливый до невозможности) пил воду из речки. Однако со вчерашнего дня, после того, что случилось с Еленой, Александр не мог заставить себя подойти к воде, попить. Терпел.

Сейчас он осознавал, насколько благополучной была его жизнь: никаких лишений и забот о хлебе насущном (в буквальном смысле). Александр не ведал, что такое голод, холод, страх смерти; только оказавшись здесь, понял, каким всеобъемлющим может быть желание выжить.

Раньше его главной заботой было не потерять лицо, не подвергнуться унижению, пересудам, насмешкам окружающих. Разрыв с женой, ее предательство, финансовые проблемы, карьерный крах – все это, оказывается, была чепуха.

Однако понять, осознать подобные вещи можно только в ситуации, когда тебя в любую минуту могут убить, когда кто-то умирает на твоих глазах; когда голод, смерть, обстоятельства раз за разом оказываются сильнее. Полное непонимание происходящего, нарушение привычных законов жизни, выход за все возможные рамки, угроза, которая носится в воздухе, – вот что такое настоящие проблемы.

Александр не задавался вопросом: за что это ему? Им всем? Подспудно чувствовал: ответа попросту не существует. То, что стряслось, – случайность, даже набор случайностей, приведших к катастрофе; нет никакого смысла анализировать, иначе сойдешь с ума.

Почему один выживает в аварии, а другой нет?

Почему кто-то опаздывает на самолет, которому суждено разбиться?

Почему некоторые люди никогда не выигрывают в лотерею, зато другие раз за разом вытягивают счастливый билет?

Почему одним деньги и прочие блага достаются легко, а другие пашут, как лошади, но балансируют на грани нищеты?