Деяние XII

В далёкой-далёкой горной стране, в самом глухом её уголке, у зловещей чёрной скалы уже многие годы сидел старый монах. Он был мёртв – по крайней мере, никаких признаков жизни в нём не было. Но тело не тронул тлен и хищные звери на него не покусились. А люди здесь не бывали.

Но сегодня что-то случилось. Когда день обессилел и солнце покидало эти места, в воздухе задрожало, стало сгущаться. Напряжение было таким, что скалы потрескивали. И когда туго сдавленная пружина пространства и времени готова была распрямиться, породив нечто грандиозное – взрыв или бурю, словно прозрачное облако опустилось на сидящее у скалы тело.

Высокий человек в складчатой тёмной хламиде медленно поднялся на ноги. На жёлтом сморщенном лице проявилось сначала изумление, потом – гримаса боли.

– Чёла, мой чёла, я здесь! Искание не завершено! Не ходи на Суд без меня! – отчаянно закричал восставший и, спотыкаясь и падая, устремился вверх, карабкаясь по скалам.

Вступившая в права ночь скрыла его.

Архив Артели

Единица хранения № 111-7862

Совершенно секретно, выдается только артельщикам

Диктофонная запись лекции наставника истории и философии Игры Герша Лисунова в Обители во имя Честнаго Животворящего Креста Господня (СПб) 1 сентября 1983.

– Тяжко учиться – весело играть! Прошу садиться, господа послушники. Я – батырь Лисунов, ваш новый наставник истории и философии Игр-ры. Но вы можете звать меня Герш, просто Гер-рш.

Мой уважаемый коллега батыр-рь Учитель строил свой курс, руководствуясь несколько иной методой, чем та, какой пр-ридерживаюсь я. Он больше внимания уделял философии, внутреннему смыслу Игры, чем её истории. Не подвергая сомнению его манеру, я позволю себе больший упор-р сделать именно на истории. Излагать я её буду в хронологическом пор-рядке, попутно проясняя смысловые моменты.

Итак, начнём сначала. Но с самого начала не получится, вы уж извините (смеётся). Дело в том, что об Игре в Древнем мире нам известно оч-чень мало. Практически, только то, что она была. И что имела несколько локальных ареалов – Европа, Ближний Восток, Иран с Кавказом, Индия, Китай, чуть позже – Южная Америка. Там некие тайные силы пытались вершить историю. Но глобализироваться Игр-ра стала лишь с появлением Римской империи.

В начале новой эры на территории Империи сложилась следующая конфигурация: две мощные силы оспаривали первенство и пр-раво пасти народы. Старый языческий мир представлял Сенат (совет старейшин, вы знаете). Истоки этой стр-руктуры прослеживаются ещё с крито-микенских времён, она всегда была участником Игры в ойкумене, пр-ротивостоя различным противникам. Но с началом нашей эры у неё объявился главный и р-роковой враг. Ибо в Игру вступила Христианская цивилизация. Внешней его структурой и одновременно орудием спасения была Церковь – «дом Господа». Но бешеное пр-ротиводействие языческого мира понудило создать и внутреннюю, тайную структуру, которая стала называться Эклессиа – «собрание вер-рных». В дальнейшем эти значения слились, но тогда уже был другой Узел Игры.

Итак, тайным противостоянием Сената и Эклессии твор-рилась история со II по VII век. И здесь проявилась роль Отр-роков. В дальнейшем я буду лишь вскользь касаться этой темы, которая не связана напрямую с моим курсом, и вообще полная информация по ней доступна только сор-работникам высших р-рангов. Но о самом феномене вам р-расскажу. Первые Отроки отношения и Игре почти не имели, вряд ли они про неё вообще знали. О самом первом предания говорят очень смутно – он фигурирует в Евангелиях как р-разбойник Варрава, которого евр-реи просили отпустить вместо Господа. Легенды гласят, что ему было явлено его Отрочество и призвание к Деянию, но он отвер-рг это и исчез из мира. Это всё легенды, я не должен забивать вам ими головы, почитайте потом лучше литер-ратуру.

Вторым был Марк, один из, так сказать, второй когорты апостолов, тех, которых было семьдесят. Автор-р одного из четырёх канонических Евангелий. По некоторым сведениям, племянник первого Отрока. Да…

Как я уже сказал, р-руководство Артели считает, что подробности Деяний Отроков вам знать ещё рано. И пр-равильно считает: Деяния слишком сильно влияют на Игру, а Отроки при этом почти от неё не зависят, они не принадлежат ни одной из сторон. Так что это слишком тонкая и опасная вещь, чтобы сведения о ней были доступны. Но, несомненно, все вы догадываетесь, что Деяние связано с величайшим событием в истории человечества – Крестной смертью Иисуса Христа. Первые два Отрока были непосредственными участниками этого события. Третий – Иуда Кириак, жил через триста лет после него, но тоже имел к нему непосредственное отношение – его предком был тайный ученик Христа Никодим. Но важно не это. Иуда был евреем (как, впрочем, и оба первых Отрока).

У меня к евр-рейству отношение сложное. Я ведь и сам еврей. Да. О еврейском факторе в генезисе нашей веры вам подробно р-расскажет владыка Назарий. Я же коснусь этого вопроса лишь в аспекте Деяния Отрока Иуды Кириака.

Евреи на протяжении истории Игры занимали место особое. Поддерживали то одну, то др-ругую сторону, а иногда сами разделялись и пр-ротивостояли друг другу. В Игре Сената и Эклессии они по большей части были нейтральны – им не нр-равились ни те, ни эти. Ну, подыгрывали Сенату, когда надо было перевести стрелки на хр-ристан и организовать их гонения, а когда тучи сгущались над еврейством, поддерживали и Эклессию. У них, видите ли, свои тайные структуры всегда существовали, отдельные… Вот этот Иуда, ещё не Кириак, и входил в одну такую. А когда ему было возвещено, что он должен исполнить Деяние, он р-растерялся. Он-то хотел только блага себе и евр-реям, а тут некая иная сторона проявилась… Но то, что ему было велено, исполнил, ибо был богобоязнен. Он, видите ли, решил, что Бог Израилев велит ему хранить это место, поскольку, если христиане его найдут, это может повредить евр-реям. Такие вот иллюзии человек питал…

Много ему делать было не нужно – только знать про место Страстей Господа, где оно находится. Он один это и знал, и молчал, никому не говорил – ни евреям, ни римлянам, ни христианам. То есть, такой не верующий, но знающий. В легенде о нём говорится, что он знал в силу того, что был евреем – из семейных преданий. Но мог он таковое знание получить и свыше. Это не суть важно.

Между тем Игра продолжалась и конфигур-рация складывалась в пользу Эклесиии. Христианство проникло во все слои римского общества, вплоть до самой верхушки. Наконец, Константин Великий объявил веротерпимость, это фактически означало, что христианство становится господствующей религией, поскольку самая активная часть общества уже христианизировалась.

Сам Константин, принявший крещение только перед смертью, был вне Игры. Но мать его, христианка Елена, фактически стала главой Эклессии. Сенат получил такие жестокие удары, что на несколько лет выбыл из Игры. И в это же время в Эклессии узнали об Отроке. Очевидно, тоже через явление. Во всяком случае, именно это известие побудило Елену отправиться в Иерусалим.

Как вам известно, место Страстей Господних ею было найдено. Роль в этом Иуды Эклессиа и её преемники попытались как можно лучше скрыть. Так что в официальной истории ничего толком нет про это, одни легенды. Но у нас, в нашем архиве, имеются достоверные документы. Судя по ним, сначала Иуда не хотел показывать императрице это место – про Эклессию и Игру он ничего не знал, и был прав, выполняя свой долг Отр-рока. Вплоть до пыток, которым его подвергли по приказу Елены – посидел в сухом колодце несколько дней. Но в том колодце было ему опять видение. В общем, мозги его встали на место, и Отрок вступил в Игру и совершил Деяние. Было это 3 мая 326 года по стар-рому штилю.

Всё это повлияло на него таким образом, что он крестился, принял имя Кириак, что значит «Господень», а в будущем стал даже епископом Иерусалима. В Игре, правда, деятельного участия не принимал, но, когда Сенат взял под контроль императора Юлиана и подвиг того к гонениям на христиан, принял мученическую кончину. Ныне во святых. Да…

Но Игра продолжалась. Эклессиа вскоре нейтрализовала Юлиана Отступника и, казалось бы, Игра заканчивается в её пользу. Но вы же знаете: «Когда все умрут…» Правильно. К тому времени цивилизационное столкновение стало принимать форму «Восток-Запад». В Евр-разии, куда р-распространилось христианство, возникла Тайная Орда, в Византии – Отряд верных. А латинство, папство, шло своим путём и всё дальше отходило от восточных братьев. Не в смысле веры – до сих пор р-расхождения между православием и католичеством ничтожны. Цивилизации, супер-рэтносы стали разными. Латиняне решили, что от этих восточных еретиков Самого Бога тошнит – это они так говорили, и начали свой «Дранг нах Остен». А кукловодом его стала Конгрегация. Вот о противостоянии Конгрегации и Отряда-Орды мы и поговор-рим на следующей лекции.

Когда все умрут, тогда только кончится Большая игр-ра.

Вы свободны, господа послушники.

СССР, Ленинград, 19 августа 1985

Лето охладело, но оставалось чудесным: мягким кремом тепла обволакивало город, ветерком ласкало чуть подсушенные листья деревьев в скверах, солнечными бликами творило в лениво текущих каналах золотистую окрошку. Это беспрерывно колыхающееся сияние завораживало. Взгляд сомнамбулически пытался проникнуть сквозь драгоценную завесу – узреть сказочные чудеса. Чтобы стряхнуть наваждение, Руслан отвёл глаза от воды и потянулся за сигаретой. Чудес ему было уже достаточно, его потребность в этом продукте полностью удовлетворена. По крайней мере, на ближайшие годы.

Натруженная за несколько часов стояния нога ныла. Он закурил и вновь опёрся о перила ограждения, застыв над каналом в классической позе питерского мечтателя. Был полдень понедельника, город трёх революций зарабатывал хлеб насущный за окнами контор и стенами заводов. Прохожих было мало, лишь случайно зашедшие в это не очень популярное место туристы, да унылые по причине актуальной борьбы с пьянством бичи.

Руслана давно уже не поражал резкий контраст советской действительности, однообразной и унылой, с тем, что происходило за стенами Обители. Что бы подумал тщетно высматривающий пустые бутылки алкоголик, узнай, где только что был этот скромно одетый прихрамывающий юноша с обшарпанной тростью? Или где он был и что видел за последние годы? Скорее всего, ужаснувшись, побежал бы стучать в Большой дом, решив, что имеет дело с особо опасным шпионом.

Игра была здесь неуместна, как бриллиантовый перстень на пальце машинистки из жилищной конторы. Однако Игра шла сейчас и будет идти, когда не станет ни этого алкаша, ни самого Руслана. Потому что только когда все умрут…

Юноша с досадой помотал головой, выбросил окурок в канал и закурил ещё одну, испытывая чувство вины за то, что курит после причастия. Да, сегодня великий праздник, поэтому церемонии предшествовала длительная литургия в храме Обители. Во рту ещё сохранялся свежий кисловатый вкус освящённого яблока, которое он с наслаждением схрумкал после службы, перед тем, как они отправились в Зал.

Он шёл впереди по подземным переходам, а вслед за ним – Ак Дервиш, владыка Назарий, Палыч, Юрист и… Лейла. Он помнил, как хотел застрелить её, там, в заснеженных горах. И понимал, что, найди он тогда оружие, всё равно не смог бы выстрелить. Потому что и тогда чувствовал… Но об этом он подумает позже, когда всё закончится. А пока – Деяние продолжалось.

Он уверенно привёл группу к тяжёлым древним дверям и толкнул легко разошедшиеся створки. Сияние обрушилось на них.

Патибулум был установлен на покрытом серебром престоле. Тихо теплились десятки лампад, прозрачными слезами истекали свечи. Громадная мужеподобная старуха в платочке собирала воск и гасила огарки. Лейла узнала свою наставницу по ликвидации, но не окликнула её – торжественность обстановки требовала молчания.

Палыч, облачённый в жёлтый с золотом стихарь, раздул кадило, и владыка Назарий начал молебен. Руслану показалось, что время закончилось и теперь они всегда будут стоять здесь, под сенью Древа, под мерный речитатив молитв, крестясь, склоняя головы и преклоняя колена. Экстаз охватил юношу. Он не видел Прекрасного человека, но знал, что он здесь, среди них, стоит и молится, как и все они. И много ещё невидимых было здесь – ангелов и святых, и тех, чьи имена золотились на стенах вокруг.

Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем священник окончил молитвы. Ему показалось, несколько веков. Теперь владыка должен был приложиться к Кресту, а следом за ним – все остальные. Но Назарий возгласил:

– Пусть подойдёт Отрок.

Не чувствуя ног, Руслан словно поплыл вперёд – как во сне – и оказался перед престолом.

– Возьмись за Древо, – велел Назарий.

Медленно-медленно рука юноши поднялась и опустилась на шершавую древнюю поверхность.

– Скажи то, что должен, – вновь раздался голос архиерея.

Руслан не знал, что он должен сказать, потому молчал. Молчали и все остальные. Тишина воцарилась в зале, лишь блистали и искрились стены, отражая сияние паникадил и свечей. Все люди словно бы оказались внутри нездешнего золотистого пространства иконы.

И тут к Руслану пришло понимание. В нём родились слова, которые – он знал – были сейчас единственно правильными.

– Пусть Крест останется здесь, – как со стороны услышал он свой голос.

– Ты отдаёшь его Артели? – кажется, это спросил Ак Дервиш.

– Нет, – Руслан по-прежнему не знал, откуда к нему приходит знание, – Я отдаю его России.

– Тогда ты должен отдать его правителю России.

– В своё время он придёт сюда и возьмёт его. Будущий правитель будущей России. Он здесь.

Собрание склонило головы перед решением Отрока.

Руслан стоял у Креста и смотрел, как артельные падают ниц, касаются Древа губами и лбом. Владыка Назарий, Ак Дервиш, Палыч, Юрист, Лейла, Золушка… Он знал, что должен подойти ко Древу последним. Коленопреклонённо возложил на него обе руки, уткнулся лбом и стоял так долго. Никто не посмел помешать прощанию Отрока.

Всю оставшуюся жизнь Руслан никому не рассказывал, что он пережил за те минуты, когда завершилось его Деяние.

Золотистое мерцание воды напоминало сияние Зала. Но всё это было теперь позади: Артель, Игра, Деяние. Он подумал о других Отроках – каково было им, когда груз долга сваливался с их плеч? Стояли ли они так же, как он сейчас – лёгкие, свободные и счастливые? Счастливые?.. Да, и радость была в нём. Он любил жить и остался в живых, хотя и не мог на это рассчитывать. Он выполнил долг и не подвёл тех, кто на него надеялся. Он примирился с самим собой, научившись смиренному восхищению миром – каков он есть.

Но росла в нём и безотчётная тревога, зона пустоты в душе, где притаились преследовавшие его на пути отвратительные призраки. Это не касалось его дальнейшей судьбы – с ней всё было в порядке. Артель позаботится о нём. Он может учиться где угодно, стать кем угодно, и у него никогда не будет унизительных житейских проблем. Прямо сейчас он мог взять такси, поехать в аэропорт и лететь в любой город Союза, а затратив чуть больше времени – в любую точку планеты.

Лейла… Алиса. И она, и он круглые сироты, в мире у них никого больше нет, кроме друг друга. Ему придётся привыкать к слову «сестра». Он привыкнет.