Дезертир флота

– Раз я воспитанный, так мне что, всю округу успокаивать? Я, между прочим, и сам «не совсем люди».

– Я как госпожа вам сейчас устрою «люди – не люди». Распустились, челядь, – посулила Теа, не открывая глаз.

– Поняли, милостивая наша, – прошептал Квазимодо и кивнул другу. – Слышал? Быстренько займись своими упражнениями. Обленился.

– Да я каждый день делаю, – возразил Ныр.

– Док наказывал делать два раза в день.

– Доконают они меня, – пожаловался ныряльщик осторожно выглядывающему из мешка геккону. – Мучители.

Квазимодо и Великий Дракон наблюдали, как фуа, сопя и сбиваясь со счета, сгибает и разгибает ногу, задирает до груди и проделывает десятки других диковинных телодвижений, сверяясь с потрепанной инструкцией доктора Дуллитла.

– Что это с ним? – поинтересовался один из бездельничающих гребцов.

– Молитва такая. Предки ему завещали. Удачу такая молитва приносит, – охотно объяснил Квазимодо.

– Что, только правой ногой нужно молиться? – удивился гребец.

– Если левой заняться – на врагов неудачу посылаешь. Слушай, а когда обед будет?

– Ты, одноглазый, брось приставать, – рассердился гребец. – Откуда только вы такие голодные приперлись? Врешь здесь про молитвы какие-то нелепые, да еще насчет жратвы непрерывно ноешь.

Гребец ушел на нос, а утомившийся фуа сказал:

– Ты, Ква, зачем к ним пристаешь? Дался тебе их обед несчастный.

– Да узнал я про то, как здесь кормят. Обед заодно с ужином будет, а на вкус не лучше, чем нас Глири кормил. А всего их здесь девятнадцать человек. Купец – Хара, двадцатый. У него охранник да еще один «серый», нанятый в Кануте. С виду так себе бойцы. Жаль, мы про этого купца Хара в городе ничего узнать не успели. Вот я на него смотрю – может, купчишка всерьез эти зебен-ти «скинуть» собирается?

– А зачем же ему их еще везти? – удивился Ныр.

– Мало ли. Я вот один раз попал на судно. Шли из Глора в Конгер. Там всего-то пять дней вдоль берега тащиться. Груз – белый мрамор. Так за эти пять дней у нас три капитана сменилось. А потом мы у Двух скал на камни сели.

– Мор, что ли, какой напал?

– Точно, отношения начали выяснять. Половина команды к рыбам отправилась. Я кровь на палубе замывать замучался.

– Что-то скорый у вас там народ на разборки, – поежился Ныр. – Ты-то что на том несчастном судне делал?

– Да уж, слава богам, не капитаном был. Проезд я отрабатывал. Тот, кто у них первым капитаном был, уж очень чистоту любил. Прямо ни пятнышка ему на досках не оставь. С утра до вечера скрести заставлял. А перед смертью его в задницу копьем ткнули. Так в воду и ушел в грязных штанах. Вот она, жизнь-то морская, – вздохнул Квазимодо.

– Ты зачем пугаешь? – поморщился фуа, глядя на спящую Теа. – Что я, на море не бывал?

– На море ты знаток. Только ты на кораблях великого командора счастье имел болтаться. А корыта с разными людишками по морям бегают. На некоторых посудинах нравы такие, что Глири и тявкнуть не посмел бы. Вот пиратов с Птичьего архипелага взять к примеру. Я к тому говорю, чтобы ты о ножах не забывал. Если что, лучше мы искупаемся лишний раз. Обойдемся без этой барки пахучей. Хрен с ними, с лошадьми.

– В океане мы тоже купаться попрыгаем? – скривился фуа.

– В океане команду тщательнее проверять придется. Или самим их первыми начать резать. Мы маленькие, если начнем первыми, стыдно не будет.

– А без резни никак?

– Я бы не возражал и без резни. Но путь долгий, нужно же людям как-то развлекаться.

Пока до морского побережья оставалось далеко, и барка неторопливо двигалась по течению. Попутного ветра не было, парус на единственной мачте пока не поднимали. Изредка купец заставлял гребцов браться за весла. Шесть пар тяжелых весел неторопливо погружались в речную воду. Медленное движение убаюкивало. Теа крепко спала, Ныр тоже дремал, только одноглазый вор прислушивался к разговорам гребцов. Оказывается, утром барка должна была подобрать еще пассажиров у небольшого поселка в речной излучине. Восемь тамошних парней собирались добраться до морского побережья, желая наняться на корабли северного короля. Неизвестно, что думали о Флоте новоявленные рекруты, но сами речники плели о пришельцах с дикого Севера такие немыслимые небылицы, что Квазимодо стало скучно.

Мясо оказалось на диво жестким. Квазимодо с ним справиться и не пытался, хлебал жидкую похлебку и заедал крошащейся лепешкой. Ныр от мяса тоже уклонился, поскольку не мог догадаться, что за зверь попал в котел. Лишь Теа ожесточенно сгрызла куски мяса, пожертвовав свою лепешку спутникам. Ужин навевал самые грустные мысли. За время пребывания в доме Дуллитла и последующей свободной жизни троица путешественников успела привыкнуть к добротной и обильной пище и за сутки плавания смириться со скудным пайком речников не успела.

Барка встала на ночлег у низкого островка. На плоском пятачке чернели следы старых кострищ – остров служил постоянным прибежищем немногочисленным торговым судам, рискующим ходить по реке.

Пахло надвигающимся дождем. Пламя разложенных треугольником костров прыгало в сильных порывах ветра. Большая часть гребцов укладывалась спать. На барке остался лишь купец с охранником. Остальные опасались лукавых нав. Поверье о том, что зеленокожие речные девы могут с легкостью сманить на дно уснувших на корабле гребцов, было распространено на удивление широко. Лично на Квазимодо ни одна из нав никогда не покушалась. Возможно, из-за внешней непривлекательности. Фуа как человека морского речные девицы тоже обходили стороной, что весьма обижало белобрысого парня. Пока спорили, как выглядят здешние навы, Теа с тоской оглядывала тесный островок с несколькими несчастными кустами.

– Да, бегать здесь негде, – сочувственно сказал Ныр. – Зато ты все же можешь уединиться за кустами и сделать то, что нужно делать даже леди. А то ты на корыте весь день стеснялась.

Теа фыркнула:

– Я стесняюсь? Да я им на голову наделаю и глазом не моргну. Но раз я леди, нужно кочевряжиться. Так, Ква?

– Так. В нашем путешествии будет полно неудобств.

Лиска наклонила голову к плечу:

– А мы выдержим?

– Ой, я сейчас прослезюсь, – влез жестокосердный Ныр. – Только первая ночь, а на вас смотреть невозможно. В первом же городишке отведу вас в бордель. Там за умеренную плату в отдельной комнатке вы сможете упасть в объятия друг друга.

– Молчи, развратник, – зашипела лиска. – Издеваться он будет. Ты зачем Дракону половину сыра скормил? Я хотела нам отрезать, так этот проглот чуть палец мне не оттяпал. Мы для ящерицы сыр покупали?

– Что вы такие жадные?! – возмутился фуа. – Дракон сыра ведь никогда не пробовал. Я ему совсем немного дал.

Геккон, устроившийся в уюте мягкого мешка, жалобно свистнул, подтверждая мизерность урона, нанесенного съестным припасам.

– Тише вы! – шикнул Квазимодо, указывая на обеспокоенно привставшего у своего костра «серого». – Сейчас всех на уши поднимите. Давайте лучше этого хваленого зебен-ти попробуем.

Фуа только покачал головой, глядя, как Квазимодо выуживает из мешка колючий плод.

– Как ты его только спереть умудрился?

– Велика хитрость. – Вор вытащил нож и принялся вскрывать кожуру и вырезая трепетную, удушающее ароматную мякоть.

На вкус драгоценный фрукт оказался смесью дыни и нежно подкопченной свинины.

– Вкусный, – вздохнула Теа, облизывая пальцы. – Но ты, Ква, не рискуй из-за такой ерунды. Этот Хара удавится из-за этих колючек. Зачем нам лишние сложности?