Дезертир флота

– Поехали, что ли? – грустно сказал Ныр. Он сидел, подняв больную ногу на седло, и бережно поглаживал голенище – от сырости голень снова покраснела и начала зудеть. Великий Дракон неохотно высовывал нос из-за пазухи старшего товарища и тоже грустил – то ли из солидарности, то ли из-за отсутствия мух.

– Едем, едем, – проворчал Квазимодо, посылая утомившуюся лошадь вперед. Вот что они всё торопятся, как будто дальше будет лучше?

К вечеру небо чуть просветлело. Стало возможным даже догадаться, где там, в серости небосвода, прячется солнце. Вроде бы все правильно, только где море? Вор оставался уверенным, что они идут правильно, – должны выйти западнее Скара. Мимо морского побережья промахнуться трудновато. Вот только, по подсчетам Квазимодо, оказаться у соленой воды путники должны были еще вчера, а то и позавчера. Впрочем, по этим сомнительным картам и еще более сомнительным рассказам редких путешественников судить об истинных расстояниях невозможно.

Лошади хлюпали по превратившейся в болото низине. По обе стороны разливались поросшие травой мелководные лужи-озера. В таких обширных водоемах и аванки завестись могут.

– Нора какая-то, – недоуменно пробормотала Теа.

Вор и фуа завертели головами. Ага, Квазимодо заметил какое-то пятно на пологом склоне.

Путешественники проехали еще несколько десятков шагов и остановились.

– И правда нора, – согласился фуа.

– Похоже, большая, – с опасением пробурчал Квазимодо. Дыра в мокрой земле ему не нравилась. Странная какая-то – посреди голого места, со свежими светло коричневыми отвалами земли перед входом.

– Кто в такой норе жить может? – Фуа озабоченно потрогал рукоять своего тесака. Геккон высунул голову из ворота его рубашки и поглядывал одним глазом на таинственное отверстие в земной тверди.

Теа пренебрежительно фыркнула:

– Что вы болтаете? Какая разумная тварь додумается построить логово в таком месте?

– Дырка-то есть, – пробормотал вор. – Не взялась же она сама по себе?

– Может быть, пещера? – неуверенно предположила лиска.

Теперь фыркнул ныряльщик:

– Как же, пещера. Дождем вымыло. Эту яму вырыл кто-то живой. Уж кто – тебе виднее. Ты у нас Хозяйка.

– Я не местная. И здесь не холмы, – буркнула Теа. – Подъедем поближе?

– Конечно, – воодушевленно поддержал фуа. – Вон – дождь опять будет. Повезет – переночуем почти в сухом месте.

Теа вопросительно посмотрела на одноглазого предводителя.

– А вы никого не чуете? – поинтересовался Квазимодо.

– Нет. Даже старого запаха нет.

Вблизи непонятная дыра показалась еще обширнее. Остановились шагах в тридцати. Фуа сполз с коня.

– Настоящая пещера. Как раз для ночлега – уместимся с легкостью.

– Не знаю, – проворчал Квазимодо. – Какая-то неправильная пещера. Кто ее все-таки выкопал?

– Кто бы ни выкопал – сейчас его здесь нет. И там наверняка сухо.

– Может, поедем дальше? – в сомнении сказал вор. – Зачем нам лазить по непонятным щелям?

– Какой ты осторожный стал, – возмутился фуа. – Пошли. Может, там и дрова есть. Разведем костерок, хоть чуть-чуть обсушимся. Нога чешется, мочи нет.

– Ну да – там дрова, ковры, девки податливые. Специально для бродячих лягушек припасли.

– Может, и припасли, – уперся ныряльщик, – хотя бы дрова. Например, разбойники здесь обитали. Может, пещеру они выкопали?

– Какие разбойники? – Рыжая засмеялась. – Кого здесь грабить? Здесь даже козы не водятся.

– Конечно, их сожрали разбойники. Сидели здесь в засаде, разогнали всю дичь и сами ушли. А сухое логово и дрова оставили, – логично предположил Ныр.

– Это было бы так любезно с их стороны, что даже трудно в такое поверить, – неохотно улыбнулся Квазимодо.

Фуа присел на корточки, принялся вглядываться в темную дыру. Пещера казалась достаточно обширной, пожалуй, маленький ныряльщик мог бы войти туда, лишь слегка нагнув голову.

– Точно там разбойники были. Клад оставили, вон он лежит. – Ныр, полный воодушевления, вытащил из ножен тесак и явно вознамерился изучить таинственную пещеру.

– Стой-стой! – Квазимодо сполз с седла. – Куда ты лезешь? Какой еще клад? Ты что, орехов объелся?

– Сам посмотри. Вон камни драгоценные блестят зеленым и синим. Красивые, леди Атра похожие на шее таскала.

– Бр-р, ну ты вспомнил. Отблестела уже свое наша леди блистательная. И не хочу я ее вспоминать.

– Я не ее вспоминаю, а украшения. Они красивые были, – насупленно пояснил фуа.

Настроение у Квазимодо окончательно испортилось. Ехали себе и ехали, нет, какие-то пещеры попадаются. Вор присел и принялся вглядываться в темный зев пещеры. Сухо, заманчиво, и действительно что-то блестит.

– Что-то беленькое точно чернеется, – неохотно согласился Квазимодо.

– А я что говорю? Сейчас факел сделаем, осмотрим и переночуем, как в городе. – Фуа принялся рыться в мешке, разыскивая что-нибудь подходящее для изготовления факела.

Квазимодо молчал. Лезть под землю категорически не хотелось. Без всяких объяснимых причин – не хотелось, и все. Судя по всему, и рыжая не жаждала идти на разведку. Факел ей, понятно, ни к чему, но Теа даже с седла не слезла – сидела, ждала решения одноглазого друга.

По голове и спине застучали первые капли дождя.

– Брось, Ныр. Факел все равно не из чего соорудить. Все вокруг насквозь промокло. Поехали.

– Да почему?! – взвыл фуа. – Вечер уже, все равно скоро останавливаться. Так почему не в сухости? Что у вас рожи такие одинаковые – похоронные? Что здесь такого страшного? Почему нам непременно дальше переться нужно?

Вор поморщился:

– Нипочему. Просто не ходи туда.

Фуа уставился на друга как на полного болвана.

Квазимодо напрягся и попытался объяснить:

– Не хочется туда идти. Слишком похоже на мышеловку. Знаешь, что это такое?

– Что я, совсем темный? На корабле мышеловки видел. Только какая это ловушка? Не хотите здесь ночевать – не нужно. Но на сокровища-то посмотреть можно? Или нам больше деньги не нужны?

Вор неопределенно пожал плечами. Объяснить, почему не нужно лезть в эту гостеприимную дыру, действительно было трудно.

– Я загляну, камни заберу, и поедем, раз вы такие трусливые стали, – заявил упрямый ныряльщик.

Он сделал решительный шаг к пещере, но тут у него за пазухой протестующе свистнуло, запищало – геккон живо выбрался из-под рубахи, плюхнулся на мокрую траву, подбежал к лошади, в мгновение ока взобрался вверх по ноге и крупу и устроился на притороченном к седлу мешке. Кобыла, привыкшая к присутствию мелкого и наглого хвостатого, только переступила на месте.

Фуа пораженно смотрел на неверного ящера. Геккон стеснительно закатил фиолетовые глаза и слегка потемнел полосатой шкурой.

– Не суйся туда, Ныр, – сказала Теа. – Поехали.