Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении

2. ПРОТИВОРЕЧИЕ КАК ФАКТ НАУЧНОГО РАЗВИТИЯ

"Логическое противоречие" -- наличие взаимоисключающих определений в теоретическом выражении вещи -- давно занимало философию. Не было и нет ни одного философского или логического учения, которое в той или иной форме не ставило и по-своему не решало бы этот вопрос.

Философию этот факт интересовал всегда именно потому, что это прежде всего факт, независимый ни от какой философии, факт, который постоянно и с роковой необходимостью воспроизводится в научном развитии, в мышлении человечества, -- в том числе и внутри самой философии. Более того, логическое противоречие самым недвусмысленным образом обнаруживает себя как ту форму, в которой всегда и везде происходит движение, развитие мысли о вещах. Древние греки прекрасно понимали, что истина рождается только в борьбе мнений. Критика любой теории всегда направляется на отыскание в ней "противоречий". Новая теория всегда утверждает себя тем, что показывает тот способ, которым разрешаются противоречия, неразрешимые с помощью принципов старой теории.

Но если этот эмпирический факт просто описать как факт, то оказывается, что "противоречие" -- это нечто нетерпимое, нечто, от чего мышление всегда тем или иным способом старается избавиться. И вместе с тем, несмотря на все попытки от него избавиться, мышление опять и опять его воспроизводит.

И поскольку философия и логика не просто констатируют и описывают этот факт, а исследуют его, постольку вопрос о нем встает как вопрос о причинах и источниках его появления в мышлении, о его реальной природе. В философии вопрос поэтому встает так: допустимо или недопустимо противоречие в истинном выражении вещи? Представляет ли оно собой нечто чисто субъективное, нечто созданное лишь субъектом познания, или же оно необходимо возникает в силу природы вещей, выражаемых мышлением?

Именно этот пункт и составляет рубеж между диалектикой и метафизикой. Диалектика и метафизика в конце концов составляют два принципиально противоположных способа разрешения противоречий, неизбежно возникающих в научном развитии, развитии теоретического знания.

Различие между ними, выраженное в самой общей форме, состоит в том, что метафизика так или иначе толкует логическое противоречие как лишь субъективный фантом, к сожалению, вновь и вновь появляющийся в мышлении в силу его несовершенства, а диалектика рассматривает его как необходимую логическую форму, в которой осуществляется развитие мышления, знания, переход от незнания к знанию, от абстрактного выражения предмета -- к все более и более конкретному его теоретическому выражению.

В качестве всеобщей формы развития знания, в качестве необходимой логической формы диалектика и рассматривает противоречие. Только таким оно и может выглядеть с точки зрения на познание и мышление как естественно-исторический процесс, управляемый законами, не зависящими от воли и желаний отдельного человека.

К противоречию вновь и вновь возвращает философию развитие знаний, развитие науки. И как вопрос, требующий своего четкого решения, вопрос о противоречии, о его реальном смысле, об источнике и причине его появления в мышлении, этот вопрос встает именно там, где наука подходит к систематическому выражению предмета в понятиях, именно там, где мышлению приходится строить систему теоретических определений.

Там, где налицо бессистемное пересказывание явлений, вопрос о противоречиях не возникает. Простейшая попытка систематизировать знания сразу же приводит к проблеме противоречий.

Мы уже видели, в каких пунктах исследования в эту проблему уперлось с необходимостью развитие теории трудовой стоимости, что Рикардо, -- помимо своего желания строит целую систему теоретических противоречий именно потому, что старается развить все определения из одного принципа -- из принципа определения стоимости количеством рабочего времени. Одни из "логических" противоречий в своей системе он заметил уже сам, другие -- со злорадством констатировали враги трудовой теории стоимости.

Основным видом "логического противоречия", вокруг которого развернулась борьба за и против трудовой теории стоимости, оказалось как раз противоречие между всеобщим законом и эмпирически всеобщими формами его собственного осуществления.

Попытки вывести из всеобщего закона теоретические определения развитых конкретных явлений, закономерно и постоянно повторяющихся на поверхности товарно-капиталистического производства и распределения, на каждом шагу стали приводить к парадоксальным результатам.

Явление (скажем, прибыль) с одной стороны "подводится" под закон стоимости, его необходимые теоретические определения "выводятся" из закона стоимости, но с другой стороны его специфические отличия оказываются заключенными в таком определении, которое прямо и непосредственно, и притом взаимоисключющим образом, противоречит формуле всеобщего закона...

И противоречие такого рода -- противоречие в теоретическом выражении явления в понятии стоимости -- проявляется с тем большей остротой, чем больше стараний затрачивается на то, чтобы от него избавиться.

И это обстоятельство вовсе не является привилегией политической экономии, исследующей классово-антагонистическую действительность экономических отношений.

"Противоречие" знакомо любой современной науке. Стоит вспомнить хотя бы обстоятельства, внутри которых родилась гениальная теория относительности. Попытки усвоить с помощью категорий классической механики определенные явления, выявленные в экспериментах Майкельсона, привели к тому, что внутри системы понятий классической механики появились нелепые, парадоксальные "противоречия", принципиально не разрешимые с помощью категорий классической механики, -- и именно в качестве способа разрешения этих противоречий родилась гениальная гипотеза Эйнштейна.

Но и теория относительности не спасла теорию от противоречия. До сих пор не разрешен ни автором теории относительности, ни кем-либо из другим известный парадокс в теоретических определениях вращающегося тела. Заключается он в следующем. Теория относительности, связывающая пространственные характеристики тел с их движением, выразила эту связь в формуле, согласно которой "длина тела" сокращается в направлении движения тем более, чем скорее движется тело. Это математическое выражение всеобщего закона движения тела в пространстве вошло в математический арсенал современной физики как прочное теоретическое завоевание.

Но попытка с его помощью теоретически обработать, теоретически усвоить такой реальный физический случай как вращение твердого диска вокруг оси приводит к "нелепейшему" парадоксу. Получается, что окружность вращающегося диска сокращается тем более, чем больше скорость вращения, а длина радиуса вращающегося тела, согласно той же формуле, необходимо остается неизменной...

Заметим, что этот "парадокс" -- не просто курьез, а случай, в котором остро ставился вопрос о физической реальности всеобщих формул Эйнштейна. Если всеобщая формула выражает объективно всеобщий закон предметной реальности, исследуемой в физике, то в самой объективной реальности следует допустить объективно-парадоксальное соотношение между радиусом и окружностью вращающегося тела, -- даже в случае вращения детского волчка, -- потому что ничтожность сокращения окружности ничего не меняет в принципиальной постановке вопроса.

Убеждение в том, что в самой физической реальности такого парадоксального соотношения "не может быть", совершенно равносильно отказу от физической реальности всеобщего закона, выраженного формулой Эйнштейна. А это -- путь к чисто инструменталистскому оправданию общего закона. Служит закон теории и практике -- ну и хорошо, и нечего задаваться пустым вопросом о том, соответствует ему что-либо в "вещах-в-себе" или нет. Именно так предпочитал примириться с парадоксом и сам автор теории относительности.