Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении

Так что констатация противоречий в теоретических определениях предмета сама по себе вовсе не составляет привилегии сознательной диалектики. Диалектика вовсе не заключается в стремлении нагромождать противоречия, антиномии и парадоксы в теоретических определениях вещей. Это с гораздо большим успехом (правда, вопреки своему намерению) проделывает метафизическое мышление, то есть такое мышление, которое принимает формальную логику и превыше всего ставит закон, запрещающий противоречие в определениях.

Напротив, диалектическое мышление и соответствующая ему логика возникают именно там и тогда, когда метафизическое мышление с формальной логикой окончательно и безвыходно запутывается в противоречиях с самим собой, одних своих выводов -- с другими, каждый их которых получен при точнейшем соблюдении всех норм и постулатов рассудочного мышления, свод которых представляет собой формальная логика.

Стремление избавиться от противоречий в определениях путем "уточнения" названий есть метафизический способ решения противоречий в теории. Как таковой, он в итоге приводит не к развитию теории, а к ее разложению. Поскольку же жизнь заставляет развивать теорию, то всегда оказывается, что попытки построить теорию, в которой не было бы противоречий, приводят к нагромождению новых противоречий, но только еще более нелепых и неразрешимых, нежели те, от которых по видимости избавились.

Ныне это фактически доказывает математика со своими парадоксами "множеств".

Так что -- повторяем -- задача этого раздела не может состоять в простом доказательстве того факта. что предметная реальность всегда раскрывает себя перед теоретическим мышлением как живое и требующее своего разрешения противоречие, как система противоречий. В XX веке этот факт доказывать уже не приходится, новые примеры тут ничего прибавить не могут. Ныне этот факт, очевидный для самого закоренелого и убежденного метафизика.

Но метафизик наших дней, отправляясь от этого факта, все старания направляет на то, чтобы "оправдать" этот факт как результат органических недостатков познавательной способности человека, как результат "неотработанности понятий", "определений", относительности, нечеткости терминов, выражений и т.п.
– - одним словом, как факт, относящийся к субъективной сфере, как неизбежное выражение органических особенностей этой сферы. С фактом противоречия метафизик ныне примиряется -- но лишь как с неизбежным субъективным злом -- не более. Он по-прежнему -- как и во времена Иммануила Канта -- не может допустить, что в этом факте выражается внутренняя противоречивость самих вещей в себе, самой объективной предметной реальности. Поэтому-то метафизика в наши дни и стала на службу агностицизму и субъективизму релятивистского характера.

Диалектика исходит из прямо противоположного взгляда. Она базирует свое решение проблемы прежде всего на том, что сам предметный мир, объективная предметная реальность есть живая система, развертывающаяся через возникновение и разрешение своих внутренних противоречий.

Именно поэтому диалектический метод, диалектическая Логика, обязывает не только не бояться "противоречий" в теоретическом определении объекта, но прямо и непосредственно обязывает активно и целенаправленно вскрывать их в объекте, точно фиксировать их. Но не для того, чтобы нагромождать горы антиномий и парадоксов в теоретических определениях вещи, а для того, чтобы отыскивать их рациональное разрешение.

А "рациональное разрешение" противоречий в теоретическом определении может состоять только в том, чтобы проследить тот способ, которым они разрешаются движением самой предметной, объективной реальности, движением и развитием мира "вещей в себе".

Вернемся к политической экономии, чтобы посмотреть, как разрешает Маркс все те "антиномии", которые вопреки своему сознательно-философскому намерению зафиксировала школа Рикардо.

Прежде всего Маркс отказывается от попыток непосредственно и прямо согласовать всеобщий закон (закон стоимости) с эмпирическими формами его собственного обнаружения на поверхности явления, то есть в абстрактно-всеобщим выражением фактов, с непосредственно общим, которое может быть индуктивно прочитано в фактах.

Такого прямого и непосредственного совпадения того и другого, как показывает Маркс, нет в самой действительности экономического развития. Между всеобщим законом и его собственным эмпирическим обнаружением есть на самом деле отношение взаимоисключающего противоречия. Закон стоимости на самом деле -- а вовсе не только и не столько в голове Рикардо -- прямо и непосредственно противоречит взаимоисключающим образом закону средней нормы прибыли.

Только с помощью искусственных, насильственных абстракций можно доказать то, чего на самом деле, в самом объекте нет, -- а именно прямого совпадения всеобщего закона с эмпирически всеобщим фактом "конкретно-всеобщего" -- с "эмпирически-всеобщим".

При попытке это все-таки сделать "грубый эмпиризм превращается в ложную метафизику, в схоластику, которая с мучительным усилием старается непосредственно вывести из всеобщего закона или объяснить согласно с ним посредством простой формальной абстракции неопровержимые явления эмпирической действительности". (Маркс)

Иными словами, эмпирия всегда постарается, столкнувшись с таким противоречием, непосредственно изменить формулировку всеобщего закона с таким расчетом, чтобы она прямо и непосредственно согласовывалась бы с абстрактно выраженным эмпирическим явлением.

На этом пути буржуазная наука и выхолостила теоретический смысл рикардовского закона стоимости, утратила, как выражается Маркс, само понятие стоимости.

"Утрата понятия стоимости" происходит так: для того, чтобы согласовать закон стоимости с законом средней нормы прибыли, Мак-Куллох изменяет само понимание труда как субстанции стоимости. Вот его "определение" труда:

"Труд мы можем с полным правом определять как род действия, или операции, безразлично, выполняется ли он людьми, низшими животными, машинами, или силами природы, которые стремятся к тому, чтобы вызвать известный результат". (цитируется по Марксу)

"И у других хватило смелости говорить, что жалкий Мак разбил Рикардо наголову! ...Мак, который теряет само понятие труда!" -- квалифицирует это рассуждение Маркс.

Заметим, что с точки зрения логики формальной нельзя сказать, что "жалкий Мак" "теряет само понятие труда". Наоборот, если понятие понимать формально, то Мак его лишь еще больше "обобщает"...

А такая "утрата понятия" неизбежна, если хотят построить систему теоретических определений, в которой не было бы противоречий между всеобщим законом и эмпирической формой его собственного обнаружения, проявления.

Принципиально по-иному поступает Маркс. В его системе противоречия в определениях вещи вовсе не исчезает, вовсе не ликвидируются те "противоречия", которые приводят в ужас метафизика, не знающего иной логики, кроме формальной.

Если взять теоретическое представление из первого тома "Капитала" и непосредственно, лицом к лицу столкнуть его с теоретическими положениями из третьего тома того же "Капитала", то окажется, что между ними по-прежнему сохранилось отношение "логического противоречия".