Die Rache (Месть)

— Покаяться? — переспросил Уитлок. — Нам не в чем каяться.

— Да. Это не мы вас похитили, связали и собираемся сожрать, — произнес, ворочаясь, Эмметт. — А вы - нас!

— Значит, вы говорите, что ничего не сделали? — с холодной насмешкой посмотрела на них вампирша. — Сюда не попадают невиновные. Кто вы — насильники, мародёры, убийцы?

— Мы — офицеры американской армии, — сказал Эдвард.

— Это не мешает вам быть ещё хуже нацистов, — заявила красавица-вампирша, с презрением глядя на них, и повернувшись к своей рыжей подруге, что-то шепотом спросила по-немецки. Рыжая ответила, и на лице у вампирши отразилось сильнейшее изумление. Она опять заговорила со своей подругой, и та вновь сказала ей что-то такое, отчего вампирша лишилась дара речи. А вернув его, уже совсем не так злобно спросила:

— Вы действительно не совершили никаких преступлений в отношении мирного населения?

— Эмметт зажарил и съел всех кур у одного фермера в деревушке на Рейне, а я стащил бочонок пива на Октоберфест, — нервно пошутил Эдвард. — Но больше ничего не было.

— А кто сказал, что мы — преступники? — спросил Джаспер.

— Валькирии наказывают только тех, кто делает зло простым людям, — заявила девушка. — Идём, Мэгги, — она тут же выскочила прочь, так хлопнув дверью, что та чуть не отвалилась. Рыженькая вампирша последовала за ней, перед уходом окинув трёх друзей таким взглядом, каким смотрят на полный всяческих вкусностей стол.

— Я только что стал вегетарианцем, ребята, — задумчиво протянул Эмметт, глядя ей вслед. — Теперь я понимаю, как чувствует себя свинья, которой собираются вспороть живот…

— Мэгги, ты уверена, что они не лгали? — спросила Изабелла. Её до сих пор трясло. Чтобы не притронуться к этим американцам, ей пришлось собрать в кулак всю волю, и теперь ее терзала мучительная жажда.

— Белла, мой дар никогда не ошибается, — тихо проговорила Мэгги и съежилась, почувствовав присутствие Виктории.

Мэгги стала вампиром благодаря Эсми — та обратила умирающую от воспаления легких девочку в одном из переполненных ранеными лазаретов. Но когда новообращенную привели в убежище, Виктория внезапно потребовала прогнать ее и отказалась принимать в «Валькирии». И лишь когда стало ясно, что обращение в вампира наделило Мэгги даром чувствовать ложь, Виктория смирилась и позволила ей остаться. Но Мэгги она по-прежнему не любила и прогоняла её каждый раз, когда видела.

Вот и сейчас глаза Виктории гневно окинули взглядом маленькую рыжую девочку, и вампирша зло бросила ей:

— Иди к себе.

Мэгги послушно исчезла, а Изабелла проговорила:

— Мне нужно кое-что спросить, Виктория.

Но их разговор вдруг прервал высокий красивый светловолосый вампир, который совершенно по-хозяйски вошёл в зал и произнес:

— Виктория, твои валькирии прекрасны, но ты прекраснее их всех.

— Джеймс! — Виктория вихрем метнулась к нему, и незнакомый вампир крепко сжал ее в объятиях.

Вампиров-мужчин здесь никогда раньше не было, и Белла насторожилась. После того, что случилось с ней, она не доверяла мужчинам, особенно таким красивым, как этот Джеймс. Но Виктория с неистовством настоящей страсти покрывала поцелуями его шею, ревниво принюхиваясь, не оставила ли на нём свой запах другая ночная охотница.

— Идём, — прошептал, проведя рукой по пышным волосам вампирши, Джеймс: — Нам о многом нужно поговорить.

Вместе они быстро ушли куда-то, оставив Беллу в глубочайшем недоумении. Виктория никогда не говорила, что у неё есть пара.

И тут Белла увидела, как в зал стремглав вбежала бледная, как смерть, Алиса и бросилась к подруге. Она дрожала всем телом, и взгляд ее был безумен.

— Кто был тот вампир? — спросила она, заикаясь. — Зачем он приходил?

— Это возлюбленный Виктории, Джеймс, — ответила Белла. — Что случилось, Алиса?

— Я видела его, Белла… — проговорила Алиса чужим, хриплым голосом. — Я видела его на плакатах. В форме CC (10). Он — новый фюрер. Вождь армии вампиров. Они захватили Рейхстаг и провозгласили новый, Четвертый Рейх… Они убивали людей. Тысячами. Пили кровь детей и женщин. По всему миру. Я видела Париж, Лондон… Концлагеря для людей, где их держат как скот. Он обратил в рабство все человечество…

— Нет, Алиса, что ты говоришь, — Изабелла встряхнула её, чтобы привести в себя.

— И я видела Викторию, — продолжила Алиса свистящим шепотом. — Она была рядом с ним. На ней тоже была нацистская форма. И она пила кровь маленькой девочки…

— Тихо! — воскликнула Изабелла.

— Что случилось, мои дорогие? — послышался рядом голос Эсми.

Эсми была правой рукой Виктории, но отличалась от неё, как небо и земля. В отличие от воинственной и резкой главной валькирии, Эсми была доброй, нежной и сострадательной, как сестра милосердия. Изабелла любила ее, как мать, хотя внешне они выглядели, как сёстры. Эсми была знакома с Викторией еще тогда, когда обе они были людьми. Но ничего о прошлом не рассказывала, и Белла догадывалась, что прошлое это было безрадостным.

— Ничего, — сказала Белла, поглаживая по спине всё еще дрожащую Алису.

— Ничего? Разве твоя подруга не видела сейчас в будущем что-то ужасное? — вдруг произнесла Эсми, и Алиса вздрогнула.

— Не бойся, Алиса. Я никому не расскажу про твой дар, — пообещала ей Эсми. — Но ты должна мне всё рассказать о своём видении.

— Это было не видение о будущем, а просто ужасная галлюцинация, — воскликнула Белла.

— Ты уверена в этом? — посмотрела на неё Эсми, и глаза её наполнились горечью: — Боюсь, что правда покажется тебе еще ужаснее, чем это видение.

— Так я и думала, — произнесла Эсми, когда Алиса пересказала ей своё видение. — Там нигде не было указания на точную дату?

— Нет, — покачала головой взволнованная Алиса. — Но на деревьях были зеленые листья, когда они входили в Рейхстаг.

— Значит, весна или лето… У нас совсем не осталось времени… — пробормотала Эсми и вдруг взяла Беллу за руку. — Идём, Изабелла. Пока они не вернулись, я должна тебя кое с кем познакомить.

— Но я не могу покидать убежище без разрешения Виктории, — воскликнула Белла.

— Доверься мне, — мягко попросила её Эсми. — Алиса, не говори никому, что мы ушли. А если Виктория вернётся, отвлеки её как можно дольше.

Алиса кивнула, но в глазах её плескался страх. За неподчинение Виктория жестоко карала своих валькирий. Окруженные врагами, они должны были оставаться незаметными. И к людям могли выходить только те из них, кто в состоянии был сдерживать свой голод. А Белла всё ещё часто срывалась и однажды чуть не загрызла молодого солдата прямо на глазах у проститутки, которую тот вёл к себе в казарму. Тогда Виктория заставила её выпить всю кровь той проститутки, а сама полакомилась солдатом. И Белла с тех пор боялась появляться на улицах. Она не хотела невинных жертв, пусть даже это были продажные женщины, за деньги ложившиеся под оккупантов.