Дикарь

– Ты и твои друзья, вы что, правда бессмертные?

– В некотором роде, - уклонился от прямого ответа Вася.

– И всё же?
– Вера настойчиво посмотрела в его глаза.

– Да, они бессмертные, а я по выбору, - сдался Вася, - но убить нас всё-таки можно, если постараться. Допустим, кого-то спихнуть в вулкан. Что от него останется?

– Думаю - пепел. А если голову отрубить?

– Тело какое-то время будет хватать отрубленную голову и прикладывать на место, если удастся, выживет, но вероятней всего, тот, кто будет эту голову рубить, промахнётся и оттяпает себе что-нибудь, или топор с топорища слетит, точно не знаю, никто не знает, что взбредёт в голову госпоже Случайности.

– А если на гильотине?
– Вере понравилась игра в предположения.

– Её заклинит и я окажусь в самой неподходящей позе, - Вася прикрыл глаза, - при повешении, оборвётся верёвка, даже очень крепкая, при взрыве укокошит всех вокруг, а нас и чуть-чуть даже не заденет, и так далее.

– Что будет при расстреле?

– У кого-то дрогнет рука, собьётся прицел, произойдёт осечка. Ну, хватит меня пытать, ты же не собираешься кончать со мной?

– Пока ещё нет.

– Тогда поехали, - и, уже самому себе Вася пробормотал: - Какой странный мир, какие ассоциации вызывает.

Девушка посмотрела на него, но ничего не сказала. Машина плавно развернулась, и отправилась в обратный путь, домой, увозя Веру к таким обычным делам и заботам следователя прокуратуры по особо важным делам…

***

Снег тихо падал на землю большими хлопьями, покрывал белой пеленой город, превращая его в фантастическое видение. Этот снег уже не растает до весны, пришла зима, люди влезли в шубы и пальто, нахлобучили шапки, закутались шарфами.

Вася шёл, ничем не выделяясь из толпы спешащих граждан. Вот уже месяц, как он сопротивлялся этому желанию, необъяснимо вползшему в душу, словно змей-искуситель. Иногда его будило среди ночи непомерное отчаяние, чужое, но такое близкое сердцу, что Василий крался на кухню, чтобы не разбудить Веру, и пил кофе, смотрел через окно на звёзды и думал, думал. Сегодня он решил исправить ошибку, хотя и считал, что это не ошибка, но больше терпеть чужие мучения Василий не мог.

Вот и нужный дом, он заранее узнал у Малька адрес, уже давно, но пришёл только сейчас.

– Здравствуйте, - произнёс Вася, когда на его требовательный звонок открыла усталая женщина.
– Могу я видеть Арнольда?

– Да, - женщина грустно улыбнулась, - проходите, он в комнате.

– Спасибо.

– К нам теперь редко кто заходит, - тяжело вздохнула женщина, показывая дорогу Василию.
– А раньше, до болезни, к Арнольду много друзей приходило. Вы его друг?

– Нет, скорее был врагом, - честно признал Вася.

– Всё равно, он будет рад увидеть хоть кого-нибудь, - женщина смахнула нежданную слезу и открыла дверь в комнату.
– Входите.

Вася зашёл в комнату и прикрыл за собой дверь.

На кровати лежал он, высохший, наполовину парализованный, убитый собственной немощью. Если б Арнольд мог, он давно бы прервал свою жизнь, но даже этого ему не оставили.

– Здравствуй, Король.

– Что, пришёл позлорадствовать?
– голос у Арнольда тягучий, усталый.

– Нет, я пришёл исправить ошибку, - серьёзно сказал Вася.
– Человек не должен страдать больше необходимого, это не справедливо.

– Что тебе надо, - говорить Королю сложно, половина лица парализована, не подчиняется.

– Когда я уйду, ты встанешь на ноги, постепенно восстановятся силы, ты сможешь жить, почти как прежде.

– Что значит - почти?
– глаза Короля вспыхнули надеждой.

– Будет ограничение, - предупредил Вася.

– Какое?

– Ты должен осознать что есть зло.

– Я в полной мере это понял.

– Тогда я скажу словами Канта: «Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой». Этого будет вполне достаточно. И ещё.

– Да?

– Не забывай, что женщины тоже люди, пусть и не такие, как мужчины, но в этом их преимущество.

– Я понял это.

– Хорошо, - кивнул Вася.
– Расслабься.

Он простёр над больным руки, зелёный свет окутал его и Васе стало так спокойно на душе, как никогда ещё не было. Он знал, что не зря поднимает на ноги этого человека.