Дикарь
Шрифт:
– Ты что это задумал? – возмутилась, увидев, как Хенсли подобрал гибкую хворостину.
– Будешь извиняться?
– спросил он.
– Обойдешься!Ай!
Ветка стеганула по мягкому месту.
– Ты сдурел? Отпусти немедленно! Да я тебя… Ай!
ще один удар. Совсем не больно, но обидно как!
– Или извиняйся,или я задеру тебе подол, и будет хуже.
– Да иди ты к жротам!
– Я предупреждал.
Мои юбки взлетели и оказались у меня на голове. А зад в панталонах на виду. Хрясь! Я подпрыгнула от чувствительного удара, что обжег ягодицы. Слезы брызнули из глаз, не от боли, а от ярости. Да как он смеет?
– Убью! Пусти!
Хрясь!
– Уже хочешь извиниться?
– Я хочу, чтобы ты провалился в выгребную яму!
– А так? – Хрясь!
– Зря я тебя спасала! Надо было надавить подушкой и сказать, что сам сдох!
Хрясь!
– В следующий раз так и сделаю!
Хрясь-хрясь!
– Ненавижу-у-у!
Всхлипнула, потому что вдруг стало невыносимо жалко себя. И зачем я вообще сюда приехала?
– Эй, ты там что, ревешь? – донесся сверху осторожный голос.
– Да пошел ты, - вывернулась из его рук, дикарь больше не держал. Вскочила, отдернула платье и пошла к дому, сердито вытирая слезы.
– Постой, – он снова схватил меня за руку.
– Оставь меня в покое! – заорала я. – Наказал? Доволен? Хочешь, чтобы я извинилась? Извини, умоляю, простите меня,истрХенсли! Я верну твое ружье,и ты будешь снова тыкать им мне в лицо, угрожая пристрелить! Меня, Линк, кота, кто тебе еще не по нраву?
– стерла предательские слезы. – Жить мы тебе мешаем, да? Не волнуйся, уедем! Я думала, хоть здесь будет по–другому, а везде одинаково. Везде не ко двору. Везде… Из Лангранж-Холла этого поганого выживали, теперь отсюда… Да что такое-то? Сколько можно?
Он вдруг рывком прижал меня к себе, и я поняла, что стою, уткнувшись носом в мокрую куртку, пахнущую щелоком и мужчиной. А шершавые пальцы гладят мои волосы и шею.
– Ш-ш-ш,тише. Не надо кричать. Кажется… я погорячился. Прости меня, ладно? Не плачь, София. Я… отвык от людей. Что-то не то делаю… Вот только огрызаться и могу. Угрожать. Ладно,ты права. У меня поганый характер. Очень поганый. Сволочь я. Не повезло тебе, что тут скажешь…
Я замерла, вслушиваясь в его голос. Бархатный, мягкий. Как мех на его постели. Как поцелуи. Он словно гладил, этот голос, так же, как и руки. Ласково обволакивал в надежный кокон, защищая от всего на свете. Такому голосу хотелось верить. А еще – закрыть глаза и слушать, слушать… Слова, рокочущие звуки, мягкие нотки, проникающие под кожу…
Ужас какой.
– Я просто слегка… ненормальный.
– Я заметила!
Вырвалась и отвернулась, потерла глаза.
– Софи, посмотри на меня. Пожалуйста.
– Не буду, – буркнула я.
– Упрямая, - со смешком произнес он, снова пленяя голосом. Вот же... Гад ползучий! – Расскажи мне про этот… Лангранж-Холл.
– Не буду я ничего тебе рассказывать.
ще один смешок.
– Я покажу тебе гейзер.
Я навострила уши. Вот это уже интересно. Покосилась на него через плечо. Стоит, щурится, улыбается краешком губ. Все-таки надо было его того… подушкой.
– Завтра покажу. Вчера там шел пар, значит, уже скоро проснется. Красивое зрелище.
– Что мешает мне пойти туда самостоятельно? – фыркнула я.
– Я установил возле гейзера ловушки и капканы, - любезно пояснил дикарь.
– Чтобы всякие самостоятельные не шлялись.
– Ты сумасшедший! – открыла я рот. А если бы мы с Линк туда отправились?
– Точно, – блестя черными глазами,
хмыкнул он.– Ну, так как? асскажешь?
– Не знаю. – Сдаваться так просто я не собиралась. – Подумаю.
И вскинув подбородок, отправилась к дому, не обращая внимания на топающего сзади Шерха. Впрочем, он не топал. Шел бесшумно, не задевая ни одной ветки. Но я чувствовала, что он рядом.
ГЛАВА 12
Интерeсно, как получилось, что,требуя извинений, я извинился сам? Несколько раз.
Над этим вопросом я размышлял все дорогу до дома. Ну и ещё о ягодицах, натянувших батист панталон. Смотрел на рыжий затылок, вспоминал, хмурился. Как получилось,что эта девчонка орет на меня, а мне хочется ее утешить? Странно. Непонятно.
За оградй рыжая направилась на свою половину, демонстративно не глядя на меня. Я пошел к себе, вздрагивая от капель, холодящих кожу. Боль пока затаилась, видимо, решив, что хватит с меня, малохольного,и вчерашнего. Но мокрая одежда весьма неприятно липла телу, хотелось содрать ее и согреться.
И ещё поесть. Тошнота, кажется, отпустила,так что, быстро переодевшись, я сунул в рот усок вялеого мяса, пожевал. Пресно. Невкусно. Хотелось пирога с телятиной. И яблоко. И горячий кофе с белоснежными меренгами. И рыжую.
Рыжую особенно.
Выплюнул мясо и со злостью пнул стул, который, не выдержав, развалился. Много чего хотелось. Это и плохо. София ворвалась в мою жизнь, словно шторм, заставила бурлить тихие стоячие воды, где давно вымерли все чувства. Заставила желать, вспоминать, жалеть… о том, чего не будет. О невозможном. Это очень трудно – хотеть невозможное. Вот точно знать,что не случится, а представлять.
Больно. К боли я привык, сроднился с ней. И привык отказываться от всего, что может взбаламутить трясину моей жизни. И это рыжее пламя – лишь краткий миг. Весть из Кронвельгарда, от которой я не могу отказаться. Должен бы, но не могу. Хочу узнать, как поживает матушка и Гордон, и младшая сестра Тереза… Они давно вычеркнули меня из своих жизней, я постарался забыть. Очень постарался. Не могу сказать, что у меня получилось. Но воспоминания перестали вызывать глухую тоску и чувство обиды. Свыкся. Говорят, люди со всем свыкаются.
Стук в дверь отвлек меня от прошлого и вернул в настоящее.
На пороге стояла девочка.Линк. Смешное имя.
– Привет, – она широко улыбнулась.
– Привет.
– Я помолчал, не зная, что говорить. Не умею разговаривать с детьми. Кажется, со взрослыми уже тоже разучился. А вот с этой малявкой и вовсе… о чем?
– Ты здесь живешь? – она похлопала ресницами, совсем как София.
– Точно.
– Логово Злыдняклюта?
– с придыханием произнесла она. Я запустил пятерню в волосы, подергал.
– Угу. Оно.
– Ты теперь не похож на Злыдняклюта, - как-то обиженно сказала Линк и постучала пальцем по своему подбородку, напоминая о моей бороде.
– А на кого я похож?
– На ледяной шторм. Северный Ветер, – подумав, решила девочка. Даже лобик нахмурила от усиленных размышлений.
– Он живет на самой высокой гре, самой белой скале, в самом холодном доме. Там все изо льда. Он живет один,и рядом с ним не растет трава. Это плохо.
Я нахмурился и снова подергал себя за волосы. Да, общение с детьми – это не мое. Ни хрена не понял. Линк вытянула шею, заглядывая в комнату за моей спиной.