Дикарь

– Ничего, Хенсли, дом совсем рядом. Так ведь?

Я хотел сказать, что лучше полежу тут, на камнях, но прикусил язык. Рыжая-верная-смелая осталась со мной, не бросила, держала и грела. Значит, я пойду туда, куда она хочет. Хоть всю жизнь буду идти. Лишь бы рядом с ней.

ГЛАВА 24

Шерх молчал, но упрямо шел, и я вздохнула с облегчением, когда мы достигли ограды Оливковой рощи. Ввалились в дверь северой половины, и я начала стягивать с Хенсли мокрую одежду.

– Почему с тобой я постоянно промокаю? – ворчливо спросила я, расстегивая мужскую рубашку.

– Потому что не стоит связываться со всяким отребьем, - сквозь зубы выдавил Шерх. Я хмыкнула, схватила какую-то тряпку, чтобы вытереть его.

– Я сам, – тряпку отобрал, хотя еле на ногах стоял. И похромал в свое логово из покрывал и шкур. Зарылся там, как зверь, вместе с головой.

Я потопталась на пороге.

– Не представляю, как ты там дышишь. Я проведаю Линк и вернусь, ладно?

– Не надо, – донеслось глухое из вороха покрывал.

Я качнула головой, развернулась и пошла к выходу. Дикарь неисправим. Не пройдет и дня, как он снова начнет меня выгонять!

***

Кажется, я уснул, а когда проснулся, под боком свернулось что-то мелкое и теплое. Я осторожно открыл глаза, поморгал.

– Ну наконец-то! – встрепенулась Линк, подпрыгивая на моей кровати. – Я думала,ты до зимы будешь спать!

– Что ты здесь делаешь? – прохрипел я, косясь на покрывала. Хвала Духам, они надежным коконом укрывали меня!

– Я тебе еду принесла! И еще к нам пришла коза! И курица! Представляешь?

Девочка перескочила с ноги на ногу,из кармана высунул нос фенек. А у моей постели тявкнул мангут! Я со стоном закрыл глаза.

– Надеюсь, курицы и козы здесь нет?
– буркнул я.
– И выйди, мне надо одеться. Кыш, я сказал!

Линк взвизгнула и скатилась с кровати, метнулась за дверь наперегонки с мангутом. Я, кряхтя, сполз, придерживая покрывало, подобрал свои штаны. Хорошая у меня привычка разбрасывать вещи. Полезная.

Натянул одежду, обувь не нашел. Выполз в то, что у меня числилось гостиной. Линк, конечно, уже сунула всюду свой любопытный нос и сейчас рассматривала модель корабля, что раньше был скрыт под черной тряпкой. Тряпка валялась на полу, а фрегат красовался в солнечном луче.

– Софи знает, что ты здесь?

– Не-а. Ты ей не говори. А то она тебя ругать будет.

– тебя не будет?

– И меня будет, - согласилась Линк, не отрывая блестящих глаз от корабля. – Но я же маленькая, и она меня любит. Поэтому поругает немножко. А тебя сильно. Лучше не говори.

Я хмыкнул, оценив прелесть высказывания.

– Убедила. Не скажу.

– Это ты сделал? – в руглых детских глазах светился восторг. Я пожал плечами, не показывая, что мне это приятно.

– Да. Из щепок. Зима была длинная, знаешь ли. Ну, вот я и… сделал.

Мaлышка благоговейно прикоснулась кончиками пальцев к парусам, и порыв вeтра натянул их, словно готовясь пустить фрегат по океанским волнам. Мне даже почудилось на миг, что завертелся маленький штурвал и натянулись корабельные тросы…

Тряхнул головой. Надо поесть, кажется, от приступа мне мерещится не пойми что!

– Так где еда? – грубо спросил я. Но Линк, похоже, не обиделась, лишь показала на корзину.

Я присел на кушетку, сбросив на пол какие-то вещи, поставил плетеку на колени. Внутри обнаружился мягкий сыр, мясное рагу в глубокой тарелке, густо посыпанное зеленью, поджаренный белый хлеб с оливковым маслом и отдельно, в салфетке - кусочек шоколада. Я сунул в рот все сразу, пытаясь не стонать от удовольствия.

– когда ты его отпустишь?
– Линк все ещё смотрела на фрегат.

– В смысле?
– не понял я.

– тпустишь? Его надо отпустить, видишь? н поплывет на запад.

– Ты что, Линк, - я прикрыл глаза, наслаждаясь вкусом мяса. Нежное, тающее, с густой подливкой и свежими травами. О Духи… – Этот фрегат не создан для воды. Он не настоящий. Понимаешь?

– Это ты не понимаешь! – Линк уперла ййдздж руки в бока, совсем как София.
– Он хочет на волю!

– Линк, это просто игрушка. Не слишком удачная… Грубая, потому что сделана руками, – вздохнул я, заглатывая большие куски хлеба.

Девочка нахмурилась. Подхватила своего фенека, что норовил вывалиться из кармана.

– Ты глупый, – обиженно сказала она. – Я тебе говорю, но ты ничего не слышишь. Южный Ветер уходит.

– Постой, - не знаю, что побудило меня отставить корзину, сделать несколько шагов и присесть перед малышкой. – Если ты так хочешь, мы спустим фрегат на воду. Хочешь?

– Да! – она вдруг обвила мою шею руками и поцеловала куда-то в висок. И тут же отпрыгнула, заскакала по ступенькам.
– А когда?

– Наверное, когда станет совсем тепло, – растерянно пробормотал я. Внутри было как-то странно. И дать определение этому чувству никак не получалось.

Линк кивнула и побежала через двор. Из двери выглянула рыая, посмотрела на меня, склонив голову. Что-то тихо сказала девочке. Линк унеслась за дом играть, а Софи все стояла. И я стоял, держа в ладони хлеб. Смотрел на рыжую. И мне казалось, что внутри натягивается невидимая струна, закручивается в пружину. Все туже и туже. Есть перехотелось. У меня вообще отвалились все чувства, кроме одного единственного.

– Иди ко мне, - сказал тихо. И показалось, что ветер подхватил слова, бережно отнес рыжей, сдул с ладони в нежное ушко.

Софи наклонила голову, словно прислушиваясь.

Я мог бы сделать эти несколько шагов и сам. Мог бы сжать ей плечи и толкнуться языком в рот. Мог бы прижать к этой облезлой стене и наконец почувствовать… Но почему-то было жизненно важно, чтобы она сделала ко мне шаг.

– Ты совсем обнаглел, Хенсли, – принес мне ветер ответ. И я не выдержал. Десять шагов или сколько их там, в этом дворе. Между нами. Прошел, прижал,толкнулся. В ее нежные губы, сладкие от шоколада. Заглушил языком протест, не позволил вырваться. Или она и не пыталась? Не знаю… я лишь понимал, что со мной что-то происходит, мучительное и прекрасное, дикое и сладкое… Что вот эта вот рыжая-наглая-ранимая забралась мне под кожу и трогает тонкими пальчиками то, что осталось от души… И, кажется, еще немного - и я уже не смогу без этих прикосновений…