Дикарка для Хулигана

Каждый раз, когда он рядом, мы будто попадаем в свой собственный мир. Крошечный, но такой уютный, волшебный, сказочный. Только наш. Мир, вход в который закрыт для всех остальных. Мир для двоих ненормальных.

Его алчные руки шарят по моему телу. Мои с силой сжимают его волосы, притискивая всё ближе, пусть и казалось, что уже некуда. Как только отстраняется, чтобы сглотнуть слюну и вдохнуть, тянусь за ним, как намагниченная. Врываюсь языком в его рот. Сплетаемся. Танцуем так, будто одни на свете. Это не вальс. Это — танго. Жарко. Чувственно. Играючи. Опасно. Безумно. Возбуждающе. И так, мать вашу, сладко.

Он короткими рывками вбивает каменный член мне между ног, выдавая не только своё возбуждение, но дикое сексуальное желание. Кажется, что нет между нами слоёв ткани. Кожа к коже. Тело к телу. Душа к душе. Сердце к сердцу.

Последнее так одурело тарабанит по рёбрам, что за его шумом я не слышу посторонних звуков. Только один. Отбивающий в унисон. Нет, не просто стук. Гром, пролетающий раскатами по всему телу. Вызывающий дрожь. А следом взрывается молния. Тонкими зарядами по нервам. Основным — по позвоночнику. Осадком — между бёдер.

Хочу, чтобы он коснулся клитора. Чтобы вошёл в меня пальцами. И не только ими. Хочу, чтобы ласкал ртом. Чтобы, как ночью, водил эрекцией. Сводил с ума. Разрывал своими действиями последние нити сохраняющегося рассудка. Я хочу сорваться с цепи. Хочу взлететь выше небес. Хочу раствориться в бесконечности космоса. Хочу стать частью вечности. Крупицей вселенной. Я хочу быть его. Принадлежать ему полностью. Я хочу, чтобы он любил меня. Чтобы любил так же сильно и безумно, как люблю я.

Когда-нибудь я обязательно ему скажу. И он примет это. Я не позволю Егору оттолкнуть меня. Я всё равно не смогу долго молчать.

Прикусываю его нижнюю губу, оттягивая. Веду по ней языком. Пальцами ныряю под воротник его худи. Царапаю шею и плечи.

— Так достаточно, Дикарка? — хрипит, останавливая наш взрывной поцелуй. — На сутки хватит? — долбит с хулиганской улыбкой, жадно хватая воздух мокрыми и распухшими губами.

У меня чувство такое, что мои стёрты в кровь. Касаюсь пальцами, чтобы убедиться, что на них нет крови. Грудная клетка с такими скрипами поднимается и опадает, что мне начинает казаться, что в моём теле сломался какой-то механизм, отвечающий за жизненно необходимые функции организма.

Растягиваю губы в соблазнительной улыбке.

Надеюсь, что соблазнительной.

Веду по ним кончиком языка. Сжимаю дрожащими пальцами толстовку Егора, дёргая его на себя.

— Мало.

— Понял. — смеётся хрипло, загоняя в мой рот горячий язык.

— Может, всё же останешься на завтрак? — спрашиваю, потрепав Ареса за ушами и запирая вольер.

Парень качает головой и сипит:

— Думал, что тебе достаточно того, что мы целый час целовались. Ты меня с пол оборота заводишь. Почти все пробки выбила, Ди. Хочешь снести оставшиеся?

Улыбаюсь ему, дёргая за руку к стене дома. Обнимаю руками за торс.

— Хочу.

— Диана… — шипит предупреждающе.

Прикладываю пальцы к его губам, не давая возразить.

— Останься, Егор. Пожалуйста. Я хочу, чтобы мои родные привыкли к тебе. И ты к ним тоже. К тому же, — тяжело сглотнув, перевожу прерывистое дыхание. На пару секунд стягиваю взгляд на пса, — у тебя плохие отношения с семьёй. Неужели тебе не хочется почувствовать себя частью семьи? Пусть и всего лишь моей, но…

Замолкаю просто потому, что не знаю, как закончить. Не хочу навязываться ему сама и навязывать свою родню, но мне кажется, что ему очень одиноко. Я видела это одиночество в его глазах. Я слышала в его голосе, когда говорил, что на том фото была семья, но её больше нет. Я хочу дать ему то, чего он лишён.

— Дианка, — выдыхает тихо-тихо, — ты нереальная просто. — кладёт ладонь мне на щёку, убирая с лица волосы. — Спасибо.

Быстро прикасается к губам, а потом обнимает, вдавливая меня в своё стальное тело. Я буквально чувствую, какой котёл эмоций кипит у него под кожей за костяным остовом. За маской беззаботного парня прячется мальчик, которому хочется любви, тепла и заботы. За жестоким монстром скрывается глубокая незаживающая рана.

В этом плане мы очень похожи. Я тоже прячу боль за пацанскими замашками и внешней весёлостью. Даже братья не знают, что произошло той ужасной ночью тринадцатилетней давности. Только мне известна истинная причина той аварии и мои собственные страхи. Настоящие страхи. Те, которые скрыты за паническими атаками от езды на машине и невозможность медленно погружаться в открытую воду. На моём сердце тоже открытая рана. А душа и вовсе исполосована в клочья предательством самых близких людей.

Настолько погружаюсь в кошмарные воспоминания, что не сразу понимаю, что Егор зовёт меня.

Вскидывая голову, целую его, чтобы скрыть предательскую соль в глазах.

Блядь, тринадцать лет прошло, а мне всё ещё больно. Не столько физически, сколько душевно. Слишком глубоко сидит этот гнойник.

— Так ты останешься? — спрашиваю, разрывая поцелуй, когда понимаю, что полностью успокоилась.

— Зависит от того, чем ты будешь меня кормить. — толкает с улыбкой.

— Как на счёт банановых сырников? — отвечаю тем же, растягивая губы.

— Уговорила, Дианка. Остаюсь. — подбивает с хриплым смехом.

Скинув обувь, оглядываю Гору, недовольно хмурясь. Чёрная толстовка вся покрыта серыми грязевыми следами от лап Ареса. Постирать, конечно, можно, но высохнуть одежда не успеет. Я вот совсем не против, чтобы он остался на ещё одну ночь, но понимаю, что это невозможно.

Глухо выдохнув, встречаемся взглядами.

— Я возьму у Андрюхи что-нибудь из одежды, чтобы ты переоделся. Твои вещи постираю, но сушить тебе придётся уже дома.

— Расслабься, Ди, — быстро сканирует глазами пространство и притягивает меня на несколько секунд в объятия, — мне же в таком виде не в общественном транспорте ехать. На тачке доберусь. Впрочем, — скребёт ногтем засохшую грязь на джинсах, — от штанов не откажусь. Не сидеть же в таком виде за столом.

Беру у старшего брата одежду, отношу Егору и иду в душ. Моюсь очень быстро, потому что Гора собирается идти следующим.

Вообще-то я не против, чтобы он присоединился ко мне, но это уже слишком палевно. Нельзя так рисковать. Отличная будет картина, если мы вместе из ванной выйдем.

Мне ещё надо успеть приготовить завтрак. Слетаю вниз по лестнице и приступаю к готовке, пока остальные спят. Через несколько минут ко мне присоединяется Северов. Пока протираю творог, он разминает бананы в пюре и просеивает муку. Доставая из холодильника яйца, подвисаю на нём. Он нереально гармонично вписывается в пространство. Под чёрной обтягивающей футболкой перекатываются мышцы на спине и руках. Влажные белые волосы зачёсаны пальцами назад. Егор так уверенно чувствует себя на кухне, что я не могу не восхищаться им. Все его движения чёткие, размеренные, спокойные.