Дикарка для Хулигана

— Ты чего так трясёшься, Ди? — с волнением в интонациях спрашивает Гора, водя ладонями по напряжённой спине.

— Испугалась, что Арес накинется. Я же не знала, что это ты. Почему не сказал, что приедешь? — отрывая голову от его плеча, бросаю обвиняюще.

Он убирает выбившиеся из хвоста волосинки с моего лица, вынуждая меня дрожать ещё сильнее. От ласковых касаний его пальцев по спине ползёт ток. Очень-очень медленно. Задевая каждое нервное окончание.

— Хотел сделать сюрприз. А вообще соскучился по тебе. Это полный пиздос, но мне просто надо было увидеть тебя. Хоть ненадолго.

— И ради этого стоило вставать в такую рань? — шепчу с недоверием.

Ему же ехать через половину города. К тому же он сам говорил, что ненавидит ранние подъёмы. Я не говорю ему, что счастлива, как маленькая девочка, потому что он здесь ради меня, но уверена, что моя довольная улыбка перекрывает все несказанные слова.

— Стоило, Диана. — ведёт губами по моей щеке. — Конечно же, стоило. — прижимается к скуле. Затем к виску. Закапывается лицом в мои волосы. Целую его в шею. Под моими губами пробиваются частые мурашки. — Я и ночью тебя отпускать не хотел. Знаешь, о чём я думал в постели? — высекает с мальчишеской улыбкой.

— Удиви. — смеюсь, прижимаясь губами к гладко выбритому подбородку. — Мм-м… — протягиваю, пробегаясь по щеке.

— Чего мычишь? — выбивает, растягивая рот шире.

— Мне нравится, как ты пахнешь. — говорю прямо, продолжая водить носом.

Сейчас от него пахнет гелем для душа, лосьоном для бритья и чем-то неулавливаемым, но будоражащим мою кровь. Никакого парфюма. Теперь я понимаю, почему смесь запахов казалась мне такой странной. Терпкости добавляла туалетная вода.

— Кстати, об этом. — поднимаю на него лицо, заглядывая в гипнотическую бирюзу. — Чем пахнешь ты, Дикарка? Всё никак разобрать не могу. Это же не духи? — отрицательно качаю головой. — Гель для душа? — опять отрицание. — А что тогда?

— Угадай. — бросаю, сдерживая смех.

— Понятия не имею. — тянет носом воздух над моей макушкой. — Шампунь?

— Нет. — отбиваю со смехом. — Смесь ароматических масел. Моё хобби. Иланг-иланг, апельсин, вишнёвая косточка и лаванда.

— А я уже решил, что это какие-то духи с феромонами, потому что меня от тебя конкретно штырит. Даже ночью думал о том, чтобы ты была рядом. Просто спала у меня на плече. Я вообще терпеть не могу делить с кем-то пространство. Никогда не проводил ночь в одной постели с кем-либо, но с тобой… Блядь, хочу, чтобы со мной была. Всегда.

Замираю, забывая дышать, потому что понимаю, насколько важное это признание. Не только в словах, но и в желаниях. Я то уже решила, что совсем сошла с ума, потому что, пока не уснула думала о том же. А во сне…

Тряхнув головой, разгоняю наплывающие картинки сновидений.

— Егор, — сиплю тихо. Он стягивает взгляд вниз, — я тоже по тебе скучаю. Очень. Знаешь, мне кажется, что за эти две ночи я привыкла спать с тобой. Мне так хорошо, когда ты рядом. Уютно. Тепло. — делюсь шёпотом, задевая губами его нижнюю. — Мне кажется, что так всю жизнь было. И, — перевожу нестабильное дыхание, — у меня такое ощущение, что мы знакомы очень давно. Гораздо дольше, чем живём на этом свете. Я будто целую вечность тебя знаю. Никогда мне не было так легко и спокойно с посторонним человеком. С самого первого взгляда. Я хотела, чтобы ты увидел то, что не видят другие. Понимаешь? Именно ты. Я не могу дать определения этому. Просто… Просто… Я…

Не зная, как выразить свои мысли и чувства, приподнимаюсь выше. Соприкасаемся губами, глядя друг другу в глаза. Проваливаюсь их темноту.

— Понимаю, Котёнок. Блядь, как же я тебя понимаю. — хрипит, толкаясь вперёд.

Целуемся до тех пор, пока между нами с громким возмущённым лаем не врывается Арес, о котором я благополучно забыла.

— Сейчас побежим, мальчик. — смеюсь, потрепав его за ухо.

— Не заставляй пёселя ждать. — с хохотом подбивает Гора. — Я сегодня в полной боевой экипировке. — поднимает руки вверх, а потом медленно опускает их вниз, указывая на толстовку, спортивные штаны и беговые кроссовки. — Видишь? В этот раз подготовился.

— Тогда чего мы ждём?

Ещё раз быстро целую его и со смехом срываюсь на бег. Егор настигает нас с Аресом всего через несколько метров. Схватив за запястье, разворачивает на себя, прижимаясь к губам.

В итоге моя пробежка остаётся таковой только формально, потому что большую часть отведённого для бега часа мы целуемся, разговариваем и смеёмся. Парень провожает меня до ворот и опять целует. Разлепляемся, только когда мне начинает звонить мама, потому что я всегда возвращаюсь к семи, а сейчас уже почти половина восьмого.

— Мне пора идти, Егор. — трещу полушёпотом. — Ещё в душ надо. Позавтракать и не опоздать на учёбу.

— Мне тоже. — отрезает с хулиганской усмешкой.

Дома умудряюсь всего за десять минут привести себя в порядок и спуститься к заканчивающей завтракать родне. Быстро запихиваю в рот венскую вафлю, на ходу запивая её кофе.

— Даня, шустрее. — подгоняет Андрюха. — Мне на работу нельзя опаздывать.

— Не опоздаешь. — бурчу с набитым ртом.

— А что это ты сегодня так долго бегаешь? — пытает взглядом Макс.

Пока родители не видят, выкатываю ему фак, давая понять, что его это не касается.

— Стерва мелкая. — шипит, закатывая глаза.

— С хахалем своим по-любому встречалась. — подбивает Ник.

— Отвалите от неё. — вступается старший брат.

Бросает быстрый взгляд на мои распухшие, раскрасневшиеся от поцелуев губы и качает головой, улыбаясь.

В два укуса приговариваю вафлю и заливаю в горло начинающий остывать кофе. В машине оказываюсь ещё раньше Андрея. Хорошо, что до института не слишком далеко, а офис, где он работает, всего через несколько улиц от него.

— Егор приезжал? — спрашивает, выезжая со двора. Моя счастливая улыбка и лёгкий румянец выдают меня с потрохами. — Ты счастлива с ним? — выбивает уже серьёзно.

— Да, Андрей. Очень. — отрезаю, перестав улыбаться.

— И тебя не пугают эти его срывы и… девушки?

Бросает на меня короткий взгляд, а потом возвращается к ползущему потоку машин.

— Нет. Ни то, ни другое меня не пугает. Не знаю, о чём вы вчера разговаривали… — надежда на то, что брат расскажет мне суть разговора, тает, когда он прикусывает губу. — У нас всё серьёзно. Всё… по-настоящему, братиша. Он — тот самый. Понимаешь? Один на свете.

— Понимаю, Диана. Понимаю, как никто другой.

Остаток пути проводим в тишине. После того, как Андрей вернулся из армии, он очень сильно изменился. И дело даже не в том, что армия делает из мальчишек мужчин. Он приехал будто сломленный, притихший, угрюмый, хмурый. А иногда я вижу в его глазах такую глубокую печаль, что мне хочется просто обнять брата и сказать, что всё будет хорошо. Понимаю, что это ничего не изменит, поэтому в такие моменты стараюсь изгнать эту тоску какой-нибудь шуткой или очередным выкрутасом.