Дикая любовь

– А эту зачем взяли? – спрашивает она у Вэра, презрительно выпятив свои и без того огромные губищи.

– Отец приказал обучить всему. Она теперь в нашей семье.

– Может, потеряем ее в лесу, и проблем не будет, - смеясь, и вроде в шутку, предлагает губастая, но внезапно замолкает.

– Муэта, я сказала, она теперь в нашей семье! Думай, что говоришь!

– Да нет, Вэра, я просто пошутила…

– Оставь шутки тем, кто умеет с ними обращаться!

С удивлением прислушиваюсь к перебранке сестры с Муэтой. Надо же, совершенно неожиданно Вэра, которая вот только недавно нещадно била меня по пальцам, сейчас становится на мою защиту просто потому, что я теперь часть ее семьи. Странно и приятно быть частью чего-то.

Какое-то время мы идем молча. Большинство девушек уходит вперед, многие разбились на кучки. Мы с Нова идем вдвоем, и я решаюсь спросить.

– Скажи, у нас мало еды? Мы голодаем?

– Не голодаем, но да, еды мало, - отвечает девочка.

– А почему так? Почему не заготовили летом?

– Прошлое лето было очень засушливым, река высохла, урожая было мало. Потом было нашествие мошкары, которая испортила часть посевов и чем-то заразила наших домашних животных.

– Ничего себе.

– Да, год выдался тяжелым. Зимой, когда стало понятно, что мы не выживем, отец попросил помощи у Великого Арэнка.

– Это божество какое-то? – уточняю.

– Нет, - смеется Нова, - но почти как божество. Это вождь шести племен. До него никому не удавалось объединить стольких в одно целое. Он могучий и бесстрашный воин, управляющий племенем твердо и справедливо.

– И чем он нам помог?

– Прислал еды и предложил поселиться на окраине его территорий.

– Щедрое предложение?

– Очень щедрое. Его земли очень богаты и плодоносны.

– И этот… Великий Арэнк помог нам просто так? Такие люди ничего не делают просто так.

– Этого я не знаю, то большие дела, которые касаются вождя племени, а не его дочерей, - ухмыляется Нова.

– И когда мы выдвигаемся в дорогу?

– Так мы уже… А здесь застряли, потому что по пути заболели наши старейшины, идти не могли, пришлось остановиться и разложить вигвамы. Но тут место ужасное. Ни воды чистой, ни животных, ни рыбы в той реке. Нам нужно в самое ближайшее время уходить отсюда, а то совсем оголодаем.

– Так, а когда будем уходить?

– Одна из старейшин совсем плоха. Мы ждем. Или она выздоровеет, или Великий Дух заберет ее к себе. По словам Ниты, осталось недолго.

– Ясно. Грустно, - говорю.

– Почему? Разве смерть – это не часть жизни? Наш дух спускается сюда, чтобы чему-то научиться, а потом просто возвращается домой. Почему смерть – это плохо? – Нова смотрит на меня с удивлением, а я молчу, не зная, что ей сказать. – Ой! Я вижу ягоды! Побегу, соберу. Не теряйся!

Девочка резко бежит куда-то за деревья, а я остаюсь ждать, задумавшись. Вот я испугалась смерти и согласилась на предложение «богини» снова жить. А что было бы, если бы не испугалась? К сожалению, даже при мысли о смерти, меня пробирает озноб и хочется спрятаться куда-нибудь, где тепло и никто не будет трогать. Погрузившись в свои мысли, я делаю несколько шагов и только потом внезапно понимаю, что отошла от того места, где меня оставила Нова.

Резко останавливаюсь. Осматриваюсь. Кругом одинаковые деревья.

– Нова? – зову сестру.

Тишина в ответ.

– Нова?! – теперь в моем голосе явно слышен испуг.

Тишина.

– Нова?! Нова?! – а вот сейчас уже паника.

Глава 4

Я бегу назад, где, как мне кажется, мы с девочкой разошлись. Никого!

– Нова!!

Нет никакого ответа. Беда в том, что я, когда шла вместе со всеми, не особо рассматривала дорогу, уверенная, что мы так же и будем возвращаться одной толпой. Тупая беспечность жителя крупного города, где везде есть указатели, или всегда можно у кого-то спросить дорогу.

– Вэра?! Кто-нибудь?!

Никто не отзывается. Усевшись прямо на тропинке, захожусь в рваных, испуганных рыданиях. Немногим позже, когда основной страх вылился слезами, решаю остаться тут. Мы ведь шли этой тропинкой? Что рекомендуют, если заблудился? Оставаться там, где потерялся, и ждать. Так и буду делать. Но спустя несколько часов бесплотных ожиданий, я понимаю, что это была глупая затея. Солнце уже на середине неба, а значит, время подошло к обеду. Об этом же сигналит и мой завывающий от голода желудок. За все это время я не слышала ни одного звука, похожего на человеческий голос, или свист, или хоть что-нибудь.

Собравшись с духом, выламываю себе большую палку на всякий случай, и иду по тропинке в ту сторону, откуда мы, по моему мнению, пришли. Шагаю бодро, стараюсь мыслить позитивно, но где-то внутри тоненький, противный голос говорит, что я заблудилась и никогда не вернусь к индейцам. Тут в лесу, они меня и найдут спустя несколько недель. Мертвую, объеденную дикими зверями. А все из-за собственной глупости!

Понятное дело, что подобные мысли не добавляют мне радости, слезы опять начинают капать, застилая тропинку, поэтому мне приходится остановиться и вытереть глаза. И тут невдалеке я вижу голое, совсем без листьев дерево, но зато усыпанное мелкими, темно-красными ягодами. Боясь ошибиться, подхожу ближе. Ягодная яблоня! Помню ее по детству, когда мы еще жили с бабушкой в деревне. Помню, гуляла с местными, деревенскими, интересно с ними было! Ох, что мы тогда только ни ели! И зеленые абрикосы, и смолу с деревьев, и одуванчики. И вот среди этого всего была и ягодная яблоня. Жутко кислая и терпкая, пока ее хорошенько не проморозит. Конечно, она и потом не становится деликатесом, но хотя бы можно есть, не скривившись и не плюясь.

Поэтому, увидев сейчас знакомое деревце я, забыв обо всем, бегу к нему. Радостно улыбаясь, и представляя, как мы сварим компот из ягод, а потом поедим их варенными, начинаю бережно рвать плоды и складывать в широкие карманы. Так увлекаюсь, что совершенно забываю о том, что я вообще-то потерялась, а также о том, что в лесу нужно быть крайне осторожной.

Вздрагиваю, когда невдалеке, именно на той тропинке, где я недавно стояла, раздается фырканье. Медленно поворачиваюсь в ту сторону и каменею от страха. Принюхиваясь к земле, где еще виднеются мои следы, стоит огромный медведь! Прекрасно понимая, что он сейчас меня унюхает, медленно и максимально тихо стараюсь отступать назад, чтобы скрыться за деревьями. Сначала приходит глупая идея вскарабкаться на одно из них, но потом я вспоминаю, что последний раз такое делала в далеком детстве и то, не очень хорошо, поэтому сейчас не стоит и пытаться. А уж когда я вспоминаю, что медведи прекрасно лазают по деревьям, скорее всего, гораздо лучше меня, так мне вообще становится нехорошо.

Медведь деловито и медленно продолжает возить огромным носом по тропинке, тщательно принюхиваясь. А я шаг за шагом отступаю, стараясь не стать на какую-нибудь сухую ветку. Холодный пот бежит вниз по моей спине, сердце стучит где-то в горле, а ноги и руки так трясутся, что кажется, будто я танцую что-то странное, типа рок-н-ролла. Я уже отхожу довольно далеко, когда все-таки наступаю на ветку. Хруст, который раздается в следующую секунду, кажется таким громким, что я даже вскрикиваю, чем окончательно и бесповоротно привлекаю к себе внимание медведя.

Хищник поднимает голову и его глаза загораются красным. Рычание, которое он издает, открыв огромную пасть и демонстрируя зубы острые, как мечи, заставляет меня забыть вообще все техники безопасности при столкновении с дикими животными. И самое первое – не поворачиваться задом и не бежать!

Но поздно. Вскрикнув, я резко поворачиваюсь и бегу сломя голову куда-то вглубь леса!

Раньше я не пробежала бы и трех метров, стала бы задыхаться, уставать, а сейчас ноги несли меня с такой скоростью, что только и успевала вовремя поворачивать, чтобы не врезаться в какой-нибудь ствол. Уж не знаю, откуда у меня взялась эта мысль, скорее всего, от бывшей хозяйки тела, но я петляла между деревьев, как заяц. Путая следы, запах, сбивая с толку идущего за мной хищника и слыша за спиной хруст ломаемых веток, грозный рев зверя, учуявшего добычу.