Дикая Охота

В глазах Альриса остались только ярость и безумие. Он сдержит своё слово. Тринадцатый Генерал лишь оскалился в ответ.

***

— Тут хватит еды на день пути, — Яга протянула Вике свёрнутую в материю выпечку. Девушка поблагодарила травницу и сунула свёрток в свой заплечный мешок.

У них уже не было так много времени, сколько им хотелось. Виктория понимала, что следует торопиться, но у Бальтазара не до конца восстановились силы, чтобы мгновенно перенестись к цели. Придётся ехать верхом на нём столько, сколько потребуется. Отсюда до Орлета дня два пути.

— Вы уж поосторожней будьте, — прокряхтела Проводница, подходя к полке с зельями и отварами. — Дороги нынче опасные… Какое-то зло пробудилось.

— Известное зло, — девушка туго затянула мешок, чтобы оттуда ничего не выпало и надела его на спину. Порезанную епанчу она сунула в него же — ещё может пригодиться.

Яга передала ей ещё немного зелий, чтобы обрабатывать раны Хагалаза и унимать боль от проклятия, если она возобновится. После чего, когда путники уже забрались на коня, тяжело вздохнула и подошла ближе.

— Возьми это, дитя, — она взяла протянутую руку Вики в свои и что-то вложила в неё, плотно сжав ту в кулак. — Сбережёт тебя. Недоброе чую…

— Я справлюсь, — кивнула Виктория. — Спасибо вам. За всё.

— Двенадцать благослови ваш путь, — кивнула травница и отошла. Илва несмело помахала им рукой, и Вика отвела взгляд на дорогу, а после легонько сжала бока Бальтазара. Конь рысью направился по дороге.

Воздух стал ощутимее холодней, а высоко в посеревшем небе кружили вороны в ожидании своего кровавого пира. Путники ехали молча. Хагалаз всё думал о том, что было бы, успей он наложить на себя нужную защиту. Викторию же терзали нерадостные мысли и предчувствие недоброго.

Останавливаясь лишь чтобы дать немного коню отдохнуть и перекусить, к вечеру они достигли небольшого поселения, рядом с которым стоял Храм Двенадцати. Прекрасная в своей монолитности и чистоте постройка с высокой колокольней и витражными окнами внушала спокойствие любому, чей взгляд останавливался на ней.

Вика привыкла же к более… яркому виду храмов. Храмы Духов не были построены из камня, а из древесины мшельче-зарка. Эта же древесина использовалась для изготовления деревянных деталей оружия и доспехов из-за своей прочности и гибкости. Окрашенная в алый цвет, она использовалась для постройки Храмов Духов, символизируя своим цветом кровь — то, что связывало поколения, то, что связывало Духов с живыми.

Тем не менее, Храм Двенадцати был не менее почитаемым местом для неё. Вика остановила Бальтазара:

— Мы приехали, — сообщила она Хагалазу. — Здесь Храм. Попросимся на ночлег, а с утра выдвинемся дальше в путь.

— Прекрасно, — кивнул Повелитель Душ и дождался, когда девушка спрыгнет с седла, чтобы спуститься самому.

Конь тряхнул гривой, ткнулся носом в плечо хозяйки, а после шагом направился к настилу неподалёку. Виктория взяла Хагалаза за локоть и повела к Храму.

Внутри их встретил просторный зал с скамьями, на которых сидели прихожане и некоторые путники, тоже остановившиеся на ночлег. К ним подошёл один из священников, облачённый в традиционные белые одежды.

— Приветствую, дети мои, — произнёс он. — Что привело вас сюда?

— Наш путь был долог, — ответила Вика, продолжая придерживать Повелителя Душ за руку. — Мы можем остановиться на ночлег?

— Разумеется, — кивнул священник и указал рукой на зал. — Проходите.

— Вика, — Хагалаз приостановил её. — Найди Алтарь Шестого. Я бы хотел… медитировать.

— А как он выглядит? — удивилась девушка.

— Я провожу твоего спутника, дочь моя, — улыбнулся уголками губ священник и Виктория отстранилась от Повелителя Душ, позволяя увести его к нужному алтарю.

Сама девушка огляделась и неспешно прошлась вдоль стены, рассматривая витражные окна. А после остановила взгляд на алтарях. Хагалаз опустился перед одним из них на колени и скрестил руки на груди, склонив голову. Священник поправил свечи и после подошёл к другому молящемуся человеку у противоположного алтаря и о чём-то тихо заговорил с ним.

Вика внимательно пригляделась к убранству святынь и поняла, что на тех были выгравированы символы, олицетворявшие каждого из Двенадцати. Она подошла к тому алтарю, на котором были изображены серп и голубка, после чего задержала взгляд на горящих свечах.

— Тебя что-то беспокоит, дочь моя? — голос священника вывел девушку из раздумий. Она перевела взгляд на мужчину и покачала головой:

— Нет… святой отец, — она плохо помнила, как именно стоит обращаться к служителям Храмов и надеялась, что всё-таки угадала.

— Я вижу, что тебя что-то гложет. Можешь исповедаться, — мягко произнёс он. Виктория опустила взгляд в пол.

— Я уже и не помню, когда в последний раз была в Храме Двенадцати. Я… Это правильно, что я нахожусь здесь?

— Вне зависимости от твоей веры, Двенадцать могут тебе помочь и направят тебя, дочь моя, — улыбнулся мужчина, взяв её руки в свои и поглядел ласково в глаза. — Всё хорошо.

— Спасибо, святой отец, — кивнула Вика. Священник выпустил её руки и направился дальше обходить алтари.

Когда Хагалаз закончил с медитацией, они с Викторией устроились на одной скамейке, привалившись друг к другу. Храм был погружён в полумрак, горели лишь свечи на алтарях и несколько светильников по периметру.

Путники погрузились в глубокий сон.

***

Вику разбудил собачий вой. Девушка встрепенулась и огляделась. Свечи по периметру помещения уже догорели, лишь на алтарях они продолжали освещать Храм. А вой был… сверху? С колокольни?

Сердце гулко забилось о рёбра. Неизвестная собака взвыла ещё раз, а после затихла. По крыше застучали тяжёлые капли дождя, разрушая мёртвую тишину. И после — тяжело загремел похоронный колокол.

Этот звук разбудил уже почти всех в Храме. Они растерянно оглядывались в поисках источника звука, а некоторые зашептали молитву, напуганные происходящим.

Хагалаз растерянно крутил головой.

— Что это?

— Грим, — помертвевшими губами произнёс один из прихожан.

Виктория встала со скамьи, чувствуя пробирающий до костей холод и странный зов. Противиться ему было сложно, но девушка смогла остановиться и просто устремила взгляд на витражные окна, за которыми сверкали молнии, но почти не было слышно звуков грома, заглушавшихся звоном колокола.

Следом снаружи витражей с едва слышимым хрустом начал образовываться иней. Догадка о природе его происхождения пришла в голову Вики сама. Девушка тихо выдохнула сквозь зубы.

Дикая Охота вновь настигла их.

Прихожане вставали со скамей и собирались у алтарей. Вышли и священники, многие из которых стали молиться. Хагалаз едва смог подняться сам, рукой нащупав Вику поблизости и встав рядом с ней плечом к плечу. Пусть он сейчас не мог что-либо сделать, но, может, он внушит своим присутствием ей большую уверенность?