Дикая принцесса

Мы оказываемся в более приятной части города, недалеко от воды. Дальше виднеются более высокие здания и, похоже, шикарные заведения, но на улице, по которой меня ведет Левин, есть несколько небольших ресторанчиков с вывесками, на которых написаны спецпредложения дня, и стульями, расставленными в симпатичных двориках. Все здания - с фактурными каменными фасадами, местами потертыми, и в них чувствуется домашний уют, который мне нравится.

— Мне здесь нравится, — шепчу я Левину, когда он направляет меня к одному из ресторанов, в частности, к небольшому огороженному железной оградой дворику с множеством столиков, за которыми никто не сидит. — Все так мило и причудливо.

Левин усмехается.

— Я понимаю, почему ты так думаешь.

— Мы можем сесть снаружи?

Я вижу, как он колеблется, а потом качает головой.

— Нет, Елена. Мне очень жаль. Я знаю, что сегодня прекрасный вечер, но слишком опасно находиться на улице в таком виде. Я постараюсь найти для нас угловой столик, я сяду лицом к двери. Мы не можем позволить себе быть слишком открытыми.

Во мне мелькает разочарование, но я сглатываю его и киваю. Я знаю, что он прав.

Двери ресторана открыты спереди и сзади, пропуская легкий летний ветерок, так что внутри по крайней мере почти так же хорошо, как и снаружи. До обеда еще немного, поэтому ресторан практически пуст. Тем не менее Левин просит у хозяйки угловой столик, и она ведет нас к одному из них, расположенному в самом конце.

Он садится в кресло напротив двери, и я вижу, как его взгляд осматривает зал в поисках чего-нибудь необычного. Я напрягаюсь, опускаюсь на свое место, гадая, найдет ли он что-нибудь, нет ли здесь какой-нибудь опасности, о которой мы не знаем. Я чувствую, как холодный узел в моем животе затягивается все туже, пока идут секунды, а потом вижу, как его плечи немного расслабляются, и понимаю, что пока мы в безопасности.

Я начинаю понимать, как много его мелких манер я начинаю изучать, как это интимно, и что, когда его не станет, я все равно буду знать эти вещи, но никогда не узнаю других. При этой мысли у меня болезненно сжимается грудь, но я отгоняю ее, по крайней мере, пытаюсь.

— Нам нужно что-нибудь выпить, — говорю я ему, пытаясь скрасить настроение. — Что-нибудь веселенькое.

Левин поднимает на меня бровь, но, когда к нашему столику подходит официантка, он приятно улыбается ей и заказывает два коктейля, что-то вроде кайпириньи. — И воды, — добавляет он с укором. — Мы закажем еду через минуту.

— Не пей слишком быстро, — предупреждает он меня, пока официантка уходит… медленно, поскольку она занята тем, что разглядывает Левина через плечо. Я не могу винить ее в этом, он выглядит великолепно, даже в футболке из дешевого магазина и потрепанной кожаной куртке. Каждый раз, когда его голубые глаза встречаются с моими, я чувствую, как дыхание перехватывает у меня в горле.

— Я и раньше выпивала, — говорю я ему с укором, и Левин фыркает.

— Вино за ужином, я полагаю. Это немного крепче.

Когда принесли напитки и кувшин с водой, он заказал сырный хлеб с медом для макания и пододвинул тарелку ко мне.

— Это должно помочь впитать часть алкоголя, — говорит он со смехом. — И как я уже сказал...

— Не пить слишком быстро. Я поняла. — Я делаю глоток напитка и чувствую, как мои глаза расширяются. Он сладкий, с сильным привкусом лайма и очень вкусный. — Это потрясающе.

— Это то, что я обычно беру, когда бываю здесь. — Левин делает глоток, отщипывая один из шариков хлеба из корзины.

Наступает минута молчания, пока мы оба откусываем от еды и потягиваем напитки.

— Расскажи мне о Бостоне, — наконец говорю я, делая еще один глоток. — На что он похож?

— На большинство больших городов. — Левин пожимает плечами. — Зимой там холодно, летом влажно, он большой и шумный, и там много истории, если ты любишь такие вещи. Это не мой любимый город.

— А какой твой?

Он делает паузу, и я вижу, как напрягается его челюсть, что говорит мне о том, что вопрос, который я только что задала, слишком близок к чему-то болезненному. Еще одна его особенность, которую я уловила.

— Я больше не знаю, — признается он. — Нью-Йорк достаточно мил. Там я провожу большую часть своего времени. Там я могу купить любую еду, любую выпивку и взять любую женщину, которую захочу. Это все делает свое дело.

Я чувствую прилив ревности, на которую, как я знаю, у меня нет никакого права, когда он говорит и делаю все возможное, чтобы заглушить ее.

— Не могу дождаться, когда увижу достаточно мест, чтобы у меня появился любимый город. Это первый раз, когда я путешествую. — Я беру еще один бокал, допиваю его, и официантка выбирает момент, чтобы появиться как раз вовремя, чтобы я заказала еще один.

Левин бросает на меня предостерегающий взгляд.

— Я тоже буду еще один, — спокойно говорит он. — И рагу из морепродуктов.

— Я буду... — Я быстро просматриваю меню, я была так занята разговором, что у меня не было возможности принять решение. Я указываю на блюдо, похожее на тушеное мясо и фасоль с рисом и овощами, и официантка кивает, забирая меню.

Левин подталкивает корзинку с хлебом обратно ко мне.

— Ешь, — твердо говорит он, сузив глаза. — И выпей воды.

— Если ты старше меня на двадцать лет, это не значит, что ты должен так себя вести, — нахально говорю я ему. — Я прекрасно могу справиться сама.

— Ммм... — Левин бросает на меня мрачный взгляд. — Моя работа...

— Защищать меня. Я знаю. И от веселья, видимо, тоже.

Левин резко вздохнул.

— Елена, это не свидание. Это не веселая ночь в городе. Мы едим еду, и я взял тебя сюда, потому что думал, что это будет приятнее, чем есть жирную курицу на вынос в том затхлом гостиничном номере, и опасность казалась минимальной. Но это не значит, что ты не должна относиться к этому серьезно.

Я хмуро смотрю на него и беру напиток, который официантка приносит мне прямо из рук.

— Я знаю, что это серьезно, — говорю я ему, делая глоток. — Я знаю, что это опасно, и страшно, и все такое. Я знаю, что нам нужно быть осторожными. Но если серьезно, почему бы не наслаждаться тем, чем мы можем, пока мы здесь? Если постоянно напрягаться из-за ситуации, то лучше от этого не станет.

Левин смотрит на меня с минуту.

— От того, что мы ослабим бдительность, лучше тоже не станет.

— Ты достаточно бдителен за нас обоих, — говорю я ему с укором. Я вижу, что он собирается ответить, и тут появляется официантка с нашей едой.

Это чертовски вкусно. Не знаю, связано ли это с тем, что я столько времени питалась пайками и что единственной настоящей едой за последние недели была курица на вынос, которую Левин принес нам в первую ночь в отеле, но на вкус это лучшая еда, которую я когда-либо ела. Я макаю в нее немного сладкого сырного хлеба, стараясь не есть слишком быстро, и когда официантка возвращается, чтобы проверить нас, я заказываю третью порцию.