Дикая принцесса

Все к лучшему, напоминаю я себе, но в груди остается тупая боль. Я забочусь о ней больше, чем следовало бы, и чем скорее я смогу установить между нами реальную физическую дистанцию, тем лучше. Если Елена уже делает это, то мне будет только легче.

— Держись рядом со мной, — предупреждаю я ее, когда мы подходим к дому, чтобы забрать документы. Мне не нужно говорить ей об этом сейчас, но у меня есть ноющее чувство, что это стоит повторить. Игнорируя свою интуицию, я не продержался бы в живых столько, сколько проработал в этой сфере.

Елена молча кивает, а я оглядываю улицу, прежде чем подойти к дому. Мы находимся в нескольких ярдах от дома, когда я понимаю, что что-то не так.

Я качаю головой и поднимаю руку, отступая назад. Я снова осматриваю дорогу, ожидая увидеть какой-нибудь признак движения, но ничего нет. Я вижу, что дверь в дом приоткрыта, но кто бы здесь ни был, похоже, его уже нет, если только он не остался внутри.

Показывая на дверь, я бросаю взгляд на Елену. Ей требуется минута, чтобы понять, что я делаю, но как только она это делает, ее глаза расширяются, а лицо становится слегка пепельным, и я вижу, как страх мелькает в ее чертах.

— Нам нужно войти, — пробормотал я, сохраняя очень низкий голос. — Я не могу оставить тебя здесь, как бы мне ни хотелось не брать тебя с собой. Но тот, кто вломился в дом, может быть все еще там. Мне нужно, чтобы ты оставалась рядом со мной. Если начнется нападение, падай, прячься, беги все, что сможешь сделать, чтобы уйти от опасности. Я догоню тебя.

— Может, мы просто уйдем? — Спрашивает Елена, ее голос слегка дрожит, и я качаю головой.

— Паспорта и документы, за которые мы ему заплатили, могут быть все еще там, даже если его нет. Я не могу оставить их, если есть шанс, что мы сможем их забрать. У нас не хватит денег, чтобы начать все сначала.

Елена тяжело сглатывает, но кивает.

— Хорошо, — шепчет она. — Я пойду за тобой.

Уже не в первый раз я поражаюсь ее смелости. Я знаю, что она боится, но она расправляет плечи, привычным движением вздергивая подбородок, давая мне понять, что готова в любой момент. В мире очень мало людей, родившихся в таких обстоятельствах, как она, которые могли бы так быстро приспособиться.

Я медленно двигаюсь к дому, держа пистолет наготове у бедра, а Елена идет рядом со мной. Когда мы доходим до приоткрытой двери, я жестом велю ей остановиться и отодвигаю ее в сторону, прислоняясь к щели.

Из дома не доносится ни звука. Здесь абсолютно темно и тихо, и у меня такое чувство, что кто бы здесь ни был, он уже давно ушел. Тем не менее я жестом велю ей следовать за мной, пока я проскальзываю внутрь, стараясь не слишком сильно двигать дверь и не создавать лишнего шума. Для меня все это вторая натура, годы тренировок сделали все это таким же врожденным, как дыхание, но для Елены это не так. Я слышу легкий скрип петель, когда она проскальзывает за мной и ударяет по двери, и напрягаюсь, ожидая какого-нибудь звука или движения из тени, которое подскажет мне, что кто-то ждет нас. Но ничего нет.

Медленно мы проходим через дом к комнате в задней части. Когда мы доходим до нее, я уже почти уверен, что мы здесь одни. Дверь в кабинет тоже приоткрыта, из щели выглядывают разбросанные бумаги, но никаких звуков я не слышу.

Приказав Елене держаться ближе к стене, я открываю дверь и целюсь в комнату, ожидая, что кто-нибудь выйдет из-за стола или из другой части помещения. В комнате нет никакого движения, только свет, проникающий из окна слева, и свет, по-прежнему горящий на столе, освещающий тело, распростертое на нем. Кровь заливает стол и пол вокруг него, и нет никаких сомнений в том, что человек, с которым мы встречались несколько дней назад, мертв.

— О боже! — Шепот Елены позади меня шокирует, и я быстро поворачиваюсь к ней, обхватывая ее за талию, чтобы поддержать. Это не первый труп, который она видит, но в этом есть какая-то жестокость, не похожая на те, которые она видела. — Кто это сделал?

— Я могу сделать несколько предположений, — мрачно говорю я ей. — Он работает в опасном бизнесе. Возможно, это не имеет к нам отношения.

— Но это может быть так. — Ее голос дрожит, и я смотрю на нее, пытаясь оценить, насколько вероятно, что она потеряет сознание.

— Елена, с тобой все будет в порядке? Мне нужно обыскать стол.

— Я… — Она слегка покачивается, но я чувствую, как она застывает и делает глубокий вдох, а затем кивает. — Со мной все будет в порядке. Просто делай все, что тебе нужно.

Я даю ей еще секунду, чтобы успокоиться, обнимая ее, а затем отпускаю и двигаюсь к столу.

Бумаги разбросаны повсюду, и мне требуется больше времени, чем хотелось бы, чтобы просмотреть их. Многие из них залиты кровью, что делает их бесполезными, даже если бы среди них были те, что я купил для нас с Еленой. Но наших нигде не видно.

Осторожно отодвигаю тело, и под затекшей рукой оказывается записка. Я беру ее в руки, и мое нутро тут же сжимается.

Этот человек мертв по твоей вине, Волков. Если ты хочешь договориться о выходе, кролику придется встретиться с Пауком.

Я стискиваю зубы и сжимаю бумагу в кулаке. Я слышу, как за спиной зашевелилась Елена, и по выражению ее лица, когда я оборачиваюсь, понимаю, что она уже догадалась, что что-то очень не так.

— Левин? — Голос у нее тоненький, и я могу сказать, что она напугана, причем не без оснований.

— Пойдем, — быстро говорю я ей, беря ее за руку. — Нам нужно идти. Мы найдем новый мотель, и я все объясню, но нам нужно убираться отсюда.

— Наши паспорта...

— Их здесь нет. — Выдохнул резко я. — Нам нужно уходить.

Елена тяжело сглатывает и кивает, следуя за мной. Я держу пистолет наготове, чтобы выстрелить, если кто-то вернется, но не думаю, что это произойдет. Сообщение было оставлено для меня, и они знали, что я найду его. Нет никаких причин возвращаться.

Я убеждаюсь, что мотель, в который я везу Елену, находится на значительном расстоянии от того, в котором мы останавливались прошлой ночью. Как только мы оказываемся внутри и дверь блокируется, я лезу в карман и протягиваю ей скомканную записку.

— Кролику нужно встретиться с Пауком? Что это, черт возьми, значит? — Она растерянно смотрит на меня. — Чушь какая-то.

— Для тебя. — Я тяжело сажусь на край кровати. — Я знаю, кто этот человек. Он криминальный босс здесь, в Рио.

— Он Паук?

Она сообразила быстрее, чем я ожидал. Я устало киваю.

— Да. Эрнандо Васкес. Его называют Пауком. Он очень могущественный, и, если бы мне пришлось гадать, я бы сказала, что Диего работает с ним.

Елена хмурится, снова перечитывая записку.