Дикий, дикий запад

– Ты видел море? – спросила я, прежде чем он сказал бы что-то, что напрочь бы все испортило.

Например, что я тоже красивая.

По-своему.

Мне это уже говорили, и я четко научилась понимать, что в этом вот «по-своему» ничего хорошего нет. Что оно вроде как извинение, мол, мы знаем правду, но говорить её не вежливо.

– Видел, - сказал Чарльз, выдохнув с облегчением.

Может, конечно, он и не собирался.

Может, графья врут лучше обычных людей, и я бы даже не почуяла неладного. Может… но лучше уже о море.

Поеду.

Поселюсь на берегу. Буду выходить по утрам и любоваться. А в обедать стану на веранде, чтобы море видеть. И завтракать. И ужинать тоже.

Матушке море понравится.

Нет, она, конечно, станет говорить про мужа и детей, про то, что в них счастье… может и так. А если нет? Если вдруг муж… найти-то его найду. Я ведь одаренная, а это… только как он будет ко мне относиться? То-то и оно.

Что-то не те нынче мысли.

И вообще запуталось.

– Какое оно?

– Разное, - чуть подумав, сказал Чарльз. – У нас дом на побережье. Августа в детстве болела, и ей порекомендовали морской воздух. Чтобы окрепла. Вот и прикупили по случаю.

Я тихо вздохнула.

Я росла на диво здоровым ребенком. Если верить матушке, то и бегала-то босиком до самой зимы. И зимой бегала. А если и случалось простывать, то мамаша Мо живо изгоняла бесов болезни горячим молоком, в котором распускала медвежий жир и мед.

То еще пойло.

Вспомню – вздрогну, не диво, что болеть опасалась. Небось, если бы ту самую Августу тоже так лечили, то и дом покупать не пришлось бы.

– Потом просто приезжали на лето. Я любил это место. Там тихо. Спокойно. И море… море иногда синее-синее. Яркое. А иногда серое. Или сизое. Зеленым еще бывает. Так сразу и не скажешь, сколько в нем цветов. Августа рисовала акварели…

В сердце кольнула ревность. К акварелям. К этой вот Августе, которая могла просто выйти из дома и их рисовать. А я… я рисовала веткой на песке, может, тоже неплохо получалось бы. Или кому я вру. У меня руки не под акварели растут.

Вот пристрелить кого – это да.

Акварели же…

– Потом как-то получилось так, что ездить стало некогда. Мама с Августой еще наведывались, но тоже… она ведь подросла. И нужно было в свет выводить. Значит, далеко и надолго не уедешь.

Мне бы их проблемы.

– Я бы хотел показать тебе этот дом, - сказал вдруг Чарльз. – И был бы рад, если бы ты с Эдди наведались. И твоя матушка. Моя, думаю, была бы рада таким гостям.

Это он зря так. Неосмотрительно. Он к нам уже привык. А вот матушка его – леди. Да и… моей будет неудобно, потому как, может, в зубах мы с Эдди за столом и не ковыряемся, но все равно не образцы для подражания.

Я тихо вздохнула.

И повисла пауза. Неудобная такая. Было слышно, как потрескивают дрова в костре, как похрапывают, переступая с ноги на ногу кони, и даже как где-то там, в траве, что-то то ли шелестит, то ли вздыхает.

– Я, наверное, опять глупость спрошу, но… где мы вообще находимся? – Чарли надоело первому. И правильно, если долго молчать, этак и треснуть можно с натуги.

– По ту сторону гор, - сказала я очевидную вещь.

– Это я понял, но тебе это все не кажется странным?

– Что именно?

Слишком много тут всего странного, чтобы вот так взять и выделить что-то одно.

– Место это, - терпеливо объяснил Чарли. – Смотри, тут ведь, если не ошибусь, никого нет? Тогда для чего хижина эта? Кто её поставил? Кто за ней приглядывает? Дрова вот, колодец… они с защитой. Дрова не вымокнут, а к колодцу вывели водяную жилу и закрепили. И думаю, что время от времени заклятье восстанавливают.

– Верно, - прогудел Эдди, выходя из полудремы. – Это станция.

– Станция?!

– Я ж говорил, в город Мастеров так просто не попасть, - братец пожал плечами. – Здесь я не бывал, обычно сажусь по ту сторону… у них свои пути, но похоже. Я ведь не ошибся?

– Нет, - отозвалась сиу.

– И когда поезд?

– Поезд?! – мы с Чарли переглянулись.

Нет, братцу я верю. Он шутить не станет, но… откуда здесь поезд? Прерия кругом. Трава. И ни следа железной дороги. Уж её-то я бы не пропустила.

– Увидите, - усмехнулся Эдди. – Это ж город Мастеров. Вот мастера… и мастерят.

Ночь прошла.

Почему-то Чарльз долго не мог заснуть. В голову лезло всякое, ненужное.

И кольцо на пальце мешало.

Как он вообще… Эдди с тем же успехом мог представить сестру собственною невестой. Хотя… нет, не стоило соглашаться. Теперь Чарльз чувствует себя подлецом.

Он еще ничего не сделал, но все равно чувствует.

Превентивно.

И за тот разговор тошно, будто… он ведь не лгал. Никогда никому не лгал, чем несказанно гордился. А получилось, что правда его тоже не особо нужна-то.

Когда лежать стало невыносимо, Чарльз сел.

Холодно.

Странное дело. Днем прерии нагреваются так, что дышать-то нечем, кажется, вот-вот и полыхнешь жаром. А ночью вот холод такой, что зуб на зуб не попадает.

Эдди сидел у костра, куда добросил поленце.

– Спит?

– Милли? Да, спит. А эти не знаю. Наверное. Но не факт, - Эдди подвинулся. – Садись.

Отказываться Чарльз не стал.

– Я и вправду буду рад вас видеть. Там, на Востоке. На побережье. Море красивое. И лодка есть. Можно выходить. А если нанять кого из рыбаков, то можно и на рыбалку.

Эдди хмыкнул. А затем спросил тихо:

– Ничего не выйдет, верно?

– В смысле? – сердце похолодело.

– Ну, с Милли… она там не приживется. Я дурак был, что полез, - он покачал тяжелой головой. И теперь в полутьме человеческого в чертах его лица было, пожалуй, больше, чем когда либо. – Она там будет, как я тут.

– Не обязательно… - врать было непривычно.

Более того ложь эта застряла поперек горла, и Чарльз поморщился.

– Вежливый? – уточнил Эдди.

– Стараюсь, но… понимаешь, с одной стороны найти мужа твоей сестре будет не так и сложно. Дар у неё яркий. Признаться, я никогда-то прежде не встречал настолько активный развитый дар у женщины. И детям он передастся.

Чарльз потрогал карман, в котором скрывался футляр с камнем. По-хорошему следовало бы вернуться. Просмотреть записи Сассекса. Оценить.

Хотя… если там действительно метод, который…

…магов в поселении хватало, пожалуй, было их больше, чем где бы то ни было. Следовательно, метод работает. Да и врать Змею нужды не было. Следовательно, в камне сокрыта информация, способная раз и навсегда изменить мир. И от осознания этого становится не по себе.

Чарльз должен вернуться.

На Восток.