Дин Рид: трагедия красного ковбоя

– Но это не повод для того, чтобы жениться на первой встречной, – парировала Киви. – Как же быть с любовью ко мне, о которой ты мне прожужжал все уши?

– Любовь осталась, а то, что произошло с той женщиной, – просто необходимость, – ответил Дин.

– Хорошо ты устроился, – засмеялась Киви. – Жить будешь с ней, а любовь крутить со мной. В таком случае я тоже вольна вести себя свободно.

И уже в ближайшем будущем Киви подтвердила свои слова делом: влюбила в себя личного врача Альенде. Звали его Данило Бартулин (он был внуком югославских переселенцев), а на Киви он обратил внимание во время торжественного приема в честь открытия Недели советских фильмов. Данило, который внешне напоминал французского актера Жан-Поля Бельмондо, подошел к актрисе и сказал: «Позвольте мне только смотреть на вас… Любоваться вами!»

Чуть позже, когда Данило будет уже без ума от Киви, он преподнесет ей в качестве подарка жемчужину Саргассова моря – огромную розовую раковину, сопроводив свой подарок словами: «Ми амор, когда будешь скучать по мне, приложи ее к уху – шум моря напомнит тебе мою любовь».

Об этом романе Дин узнал практически сразу и был крайне уязвлен этим. Но что он мог поделать в этой ситуации? Только скрипеть зубами от бессилия и злости. В порыве отчаяния он подарил Киви свою свежую фотографию, на обороте которой написал: «Желаю счастья с твоим Данило!»

К слову, у Дина в Чили тоже была женщина – актриса кабаре Нута Дювал. Позднее она будет вспоминать о Риде не очень лестно. По ее словам, «Дин был политическим наркоманом. После секса он любил поговорить о Марксе и Энгельсе».

Между тем личный врач Альенде оказался не единственным кавалером Киви в те дни. Еще в нее влюбился один из охранников Альенде по имени Эдуардо. Самое интересное, что познакомил их… сам Данило. Он тогда уезжал по срочным делам в Мексику и попросил, чтобы именно Эдуардо охранял Киви. Эта просьба не была лишней. Дело в том, что Киви за те дни, что находилась в Сантьяго, уже успела навлечь на себя злобу со стороны экстремистской организации «Партия и либертад»: она позволила себе на открытии Недели советских фильмов облачиться в красное платье. И на следующий день многие чилийские газеты вышли в свет с аршинными заголовками: «Экраны Чили перекрашены в красный цвет!» Если учитывать, что в те дни экстремисты обстреливали советское посольство и бросили бомбу на территорию кубинского представительства, то Киви вполне могла угрожать опасность.

Когда Данило уезжал в Мексику, он сказал Киви: «Эвита, я должен срочно уехать. Но я приставлю к тебе самого надежного человека. Если он рядом с тобой, я могу быть спокоен». Киви не стала возражать, а когда увидела этого человека, то оказалась пленена его красотой. В Эдуардо удивительным образом слились красота Кларка Гейбла и отчаянная жестокость убийцы. Это был настоящий мачо! К счастью Дина, на тот момент, когда Киви познакомилась с Эдуардо, его уже не было в Чили – он уехал в Уругвай, чтобы 27 августа, по приглашению 1-го секретаря ЦК КП Уругвая Роднея Арисменди, принять участие в фестивале искусств в Монтевидео, проходившем под эгидой газеты уругвайских коммунистов «Популар».

С Киви Дин расстался вполне миролюбиво, и они даже собирались встретиться через пару недель в Аргентине, куда Дин должен был прилететь из Лондона (интервью с ним собирался показать один из тамошних телеканалов). Однако этой встрече не суждено будет осуществиться: в Аргентину Дина не пустили, и он вернулся в ГДР, к своей законной супруге. Именно там его и застала страшная весть из Чили: 11 сентября там произошел вооруженный переворот, в результате которого президент Сальвадор Альенде погиб во дворце Ла Монеда с оружием в руках. Во главе переворота стоял генерал Аугусто Пиночет. О подробностях путча мир узнает не сразу, а спустя много месяцев, когда некоторые его участники покинут Чили и начнут давать многочисленные интервью. Согласно этим рассказам, переворот выглядел следующим образом.

Путч не случайно начался 11 сентября: на этот день Альенде назначил референдум о доверии главе государства. Он заявил, что если народ проголосует против него, то он сложит с себя президентские полномочия. Альенде был уверен, что победит. Ведь совсем недавно, 4 сентября, в Сантьяго состоялась грандиозная демонстрация в его поддержку, которая собрала около миллиона человек! Однако до референдума дело так и не дошло. В 6 часов утра в Вальпараисо восстали военно-морские силы. Узнав об этом, Альенде простился с женой и отправился в Ла Монеду. Туда же прибыли его сотрудники, а также две дочери президента – Беатрис и Исабель. Причем Беатрис была беременна, однако покидать дворец наотрез отказалась. Альенде только покачал головой.

В 7.50 утра по радио было зачитано заявление военной хунты, требующей передать всю власть в стране в ее руки. У Альенде еще оставалась возможность добровольно заявить о своей отставке. Но он вместо этого отдал приказ готовить Ла Монеду к обороне. Своим сотрудникам он сказал: «Если бы я мог оказаться в другом месте для продолжения борьбы, я бы это сделал. Но я в Ла Монеде, и именно здесь я буду бороться и погибну, если потребуется».

Около девяти утра во дворец позвонил Пиночет и предложил Альенде самолет и гарантии вылета в любую страну мира. «А что будет, если я не соглашусь?» – спросил президент. «Тогда мы начнем штурм», – последовал ответ. Услышав это, президент буквально взорвался, закричав в трубку: «Вы разговариваете с президентом республики, президент, избранный народом, не сдается! Сдаются только трусы. Такие, как вы».

Потом некоторые будут упрекать Альенде в этом поступке. По мнению этих людей, президенту следовало искать поддержку в рабочих кварталах Сантьяго. Тогда у него был бы шанс выиграть сражение. Но он выбрал оборону Ла Монеда, видимо побоявшись вовлекать плохо вооруженных трудящихся в кровопролитную бойню с регулярными войсками. Самое удивительное, что и рабочие в подавляющей массе своей не пришли на выручку своему президенту.

Спустя несколько минут авиация начала бомбить радиостанции, призывающие население выступить в поддержку «Народного единства». В эфире оставалось только радио компартии «Магальянес», к которому подключился Альенде и обратился со своей последней речью к народу:

– Трудящиеся моей родины! Я благодарю вас за верность, которую вы всегда проявляли, за доверие, оказанное вами человеку, который был лишь выразителем глубоких чаяний справедливости и который, поклявшись уважать конституцию и закон, сдержал свое слово.

Штурм дворца начался в 11.00. Однако первая атака была отбита защитниками Ла Монеды. Потом в народе будут ходить разговоры, что Альенде из гранатомета лично подбил один из танков. После первой атаки Альенде предложил карабинерам из президентской охраны покинуть дворец. Те подчинились.

Вскоре с президентом вновь связались заговорщики и сообщили, что дворец будет подвергнут бомбардировке. Альенде попросил выждать несколько минут с налетом, чтобы находившиеся во дворце женщины могли его покинуть. Это условие было принято. В 12.00 начался авианалет. Как будет вспоминать один из защитников дворца Кинтин Ромеро: «Мы увидели огромную дыру в стене, образовавшуюся от снаряда, пущенного из танка, а сверху посыпались осколки бомб. Все попрятались по углам. Загорелись ковры и гобелены. Было ужасно. Ползком, на четвереньках, доползли до зоны огня и стали сбивать пламя диванными подушками…»

После налета авиации Альенде направил к заговорщикам парламентеров. Однако заговорщики сочли, что президент просто тянет время, рассчитывая, что вскоре ко дворцу подоспеет помощь из числа рабочих отрядов. Поэтому Альенде сообщили, что, если он в течение нескольких минут не сложит оружие, авианалет продолжится. Альенде подумал… и согласился. Он разрешил своим людям выходить из дворца, а сам отправился в помещение под названием Салон независимости, чтобы, как он выразился, уничтожить последние бумаги. Однако живым он оттуда уже не вышел. По словам его телохранителя Давида Гарридо: