Динамическое равновесие

И вообще, Люта не пялится, а изучает.

Исключительно в познавательных целях.

Она подобралась поближе и еще раз ткнула пальцем в ребра. Дыхание мужа на мгновенье сбилось, чтобы спустя секунду выровняться. Ресницы не дрогнули… а он не совсем и старый… нос прямой, губы аккуратные, а подбородок тяжелый, ровный. На щеках ямочки. Светлые волосы прилипли ко лбу… и шрамик этот откуда? На ожог похоже. Еще один - на шее. Третий, белым пятном - на груди… сама грудь широкая… надежная такая грудь… живот плоский, смуглый и с дорожкой светлых волос.

А ниже живота поднимается… это!

Люта отвела взгляд.

…и совсем на картинку из учебника не похоже.

…в учебнике это выглядело… безопасным? Смешным где-то… и маленьким.

– Леди, - раздался сонный голос, - если вы в меня снова ткнете, я вас укушу.

– За что?!

– За палец. Наверное.

Муж приоткрыл глаз.

– Вы не спали!

– С вами заснешь. И как осмотр? Удовлетворены?

Люта фыркнула, но отворачиваться не стала. Принципиально. Супруг же потянулся, выглядел он странно довольным. С чего бы вдруг?

– Вполне, - она села, повернулась спиной и гордо задрала подбородок. Впрочем, долго молчать у Люты никогда не получалось.
– Скажите, а… это нормально?

– Что нормально?

Уходить супруг не спешил. Кажется, тоже сел, отчаянно зевая. Люта покосилась: со сна он выглядел лохматым и совершенно неопасным. Взъерошенные волосы хотелось пригладить.

И про пятна спросить.

Не только про пятна, но…

– Ну… - Люта не оборачиваясь, ткнула в это.
– Нормально, что оно такое?

– Какое?
– вкрадчиво поинтересовался Инголф.

– Красное!

– А какое… оно должно быть?

Откуда ж Люте знать! Если бы знала, то не спрашивала бы.

– И торчит еще… как-то очень агрессивно, - пожаловалась она, подтягивая к себе простынь, а та подтягиваться не желала, потому что такта у супруга определенно не хватало на то, чтобы привстать. Или хотя бы отвернуться.

– Вот когда "оно" торчать перестанет, тогда я и начну волноваться, - Инголф все-таки поднялся.
– И вообще, леди, вы не о том думаете. Займитесь чем-нибудь полезным.

– Это чем же?

– Хозяйством.

О да, именно об этом Люта всю жизнь и мечтала…

…ближе к обеду Люта переменила о муже мнение в лучшую сторону, и виной тому была "Большая медицинская энциклопедия", обнаруженная в библиотеке. В библиотеке вообще обнаружилось огромное количество книг, но и на их фоне Энциклопедия выделялась солидностью, размерами и обложкой в серебряном окладе. Заглянула Люта исключительно интереса ради, в раздел, который посвящен был устройству мужского организма… ну и зачиталась немного. Она всегда была увлекающейся натурой. А теперь прочитанное напрямую касалось жизни, и не только Лютиной. Оставалось надеяться, что супруг явится к ужину.

Явился.

И не соизволив жену поприветствовать, рухнул на стул.

– Что это?
– на содержимое тарелки он уставился с брезгливым недоумением.

– Паштет из вареной моркови, - охотно пояснила Люта, ерзая от желания поскорее окружить новообретенного мужа любовью и заботой, каковые, по уверению специалистов, требовались болеющим мужчинам.
– И тыквенная каша…

– Паштет из чего?

– Из моркови. И тыквенная каша.

– И тыквенная каша?
– он осторожно тронул ком вилкой. Признаться, диетические блюда выглядели несколько… несъедобными.

Супруг тарелку отодвинул и потянулся к бокалу.

Глотнул.

И сплюнул прямо на скатерть… невоспитанный какой.

– Сок сельдерея, - пояснила Люта, не дожидаясь вопроса.

А сок, кстати, вполне себе… Люта его медом сдобрила.

– Вам полезно, между прочим!

– Леди, - стул со скрежетом отодвинулся, и муж встал.
– Запомните на будущее, я не ем овощей!

– А зря! Ваше здоровье предполагает овощную диету.

Это Люта прочла в "Большой медицинской энциклопедии". Потом ей попался вестник здорового питания… и сероватая, невесть как затесавшаяся в ряды серьезных фолиантов брошюрка о пользе воздержания… последнюю Люта читала особо старательно, по старой привычке важные моменты конспектируя.

– Мое здоровье?

И почему он все время переспрашивает? Свидетельствует это о проблемах со слухом? Или же с пониманием? Люта нахмурилась, вспоминая, о чем могут говорить подобные симптомы… но вспоминать, когда он вот так, медленно, приближается, было сложно.

– В-ваше, - и смотреть ему в глаза тоже было сложно… и вообще почему-то захотелось спрятаться под столом.
– Вы больны!

– Да неужели?

– Вы все время язвите, - Люта вжалась в спинку стула, не смея отвести взгляд. Но палец загнула.
– У вас очень скверный характер. А приступы раздражительности свидетельствуют о проблемах с печенью! И разливах желчи. А еще вы все время за поясницу держитесь, и значит, почки у вас тоже болят!

– Почки…

Он навис над Лютой, разглядывая ее с явным интересом. И нельзя сказать, чтобы этот интерес Люте пришелся по вкусу.

– А сельдерей зачем?
– со странной интонацией в голосе поинтересовался он.

– Сок сельдерея рекомендуют пожилым мужчинам… если у них появляются проблемы… с исполнением супружеского долга… - Люта смотрела в его глаза, не моргая.
– И еще покой… постельный.

– Постельный покой, значит?

– Слушайте, что вы все время меня переспрашиваете?!

– Да так… просто, - он склонил голову на бок.
– И чем мы, позволено будет узнать, заниматься станем, если уж мне постельный покой прописан?

Люта об этом тоже думала, долго, с полчаса наверное.

– Я вам книгу почитаю… интересную… или еще шахматы есть… клавесин опять же…

…про клавесин она договаривала шепотом.

– Сожгу, - пообещал муж, отбросив со лба длинную белую прядь.

– Меня?

– Клавесин.

– Зачем?!

– Во избежание…

Дикий он все-таки человек… ладно, не человек, но дикий.

– И леди, - Инголф отстранился, позволяя Люте вдохнуть.
– У меня нет приступов разлития желчи. У меня характер такой.

Подумав, он зачем-то добавил.

– С рождения.

– Сочувствую, - искренне ответила Люта.

…а ночевать он не явился. Ну и ладно, не больно-то хотелось.

Спустя две недели Люта вынуждена была констатировать, что супруг всячески избегает ее. И не то, чтобы она сильно страдала от одиночества - пришли вещи, а с ними, как мама и обещала, Лютины записи - но было обидно.