Династия. Феникс

— Я так и думал, — говорит князь Домогаров. — Что ж, хорошо. Я подожду, когда вы начнёте. Сибирский фонд готов публично выступить на вашей стороне и просить императора прекратить войну.

— Думаете, это поможет? — невозмутимо спрашиваю я, глядя в окно.

Мы уже подъезжаем к владениям Грозиных. К счастью, никаких препятствий по пути не возникло. А мама, насколько я знаю, уже в поместье.

— Пойми правильно, Александр. Если бы я мог, то сказал прямо — ваше величество, вы сошли с ума и на наших глазах развязали гражданскую войну. Но по ряду причин я не могу так поступить. Будем дипломатичны. К тому же все дворяне, да и простой народ прекрасно видят, кто и с кем на самом деле воюет.

— Вы правы, Кирилл Анатольевич. Давайте будем дипломатичны и понадеемся, что это хоть как-то поможет.

— Я подключу все свои связи и попробую надавить на Романова, — обещает князь. — Ты знаешь, у меня большие связи. Я сильнейший аристократ за Уралом и способен объединить всю Сибирь и Дальний Восток. Собственно, я это и собираюсь сделать. Мои люди уже договариваются о встречах и звонках.

— Не знаю, как вас благодарить, — честно говорю я.

— Не стоит благодарности. Я делаю это по двум причинам — из уважения к тебе и твоему деду, а также потому, что я люблю свою страну. Будем на связи, Александр. Как только появится что-нибудь интересное, я тебе позвоню.

— Договорились. Спасибо.

— Не за что. Кстати говоря, твои знакомые пока задержатся здесь. Сам понимаешь — лететь туда, где разгорается война, опасно. Самолёт могут сбить даже случайно. Как я слышал, у вас уже отменили воздушное сообщение. Ну всё, созвонимся!

— До свидания, — отвечаю я и сбрасываю звонок.

Сильнейший аристократ за Уралом, как он сам себя назвал (и это правда) на нашей стороне. Очень хорошо. Всё-таки я и правда могу поблагодарить Юрия и Виталия за то, что пытались провернуть ту махинацию с Цитатой… Именно благодаря ей я познакомился с князем Домогаровым.

Впрочем, теперь это уже неважно. Мы с дядьями помирились, я не держу на них зла. Общий враг куда опаснее, а когда мы справимся с ним то, уверен, сохраним дружественные отношения. Воспоминания о том, к чему приводят интриги, останутся у каждого из нас.

Поднимаюсь по крыльцу поместья, и меня встречает мама. Вопреки моим ожиданиям, в её глазах нет слёз — но лицо такое бледное и напряжённое, что я не узнаю её.

— Скажи мне, Саша, — замогильным тоном произносит она. — Когда это всё закончится? Мы когда-нибудь сможем жить спокойно?

— Конечно, дорогая. Всё уже почти закончилось. Знаешь поговорку — самый тёмный час перед рассветом? Это как раз он.

— И насколько же тёмным он будет? Может быть, настолько, что я уже не буду рада рассвету? — едва разжимая губы, спрашивает Анна.

— Послушай, — я беру её за руку. — Всё будет хорошо. Верь мне. Никто из тех, кто нам дорог, не умрёт.

— Как ты можешь быть в этом уверен? Против нас сам император.

— Просто верь мне. Я сказал, что верну тебе любимого — и я вернул. Поэтому не сомневайся.

— Александр! — на пороге появляется Григорий Михайлович. Взгляд его суров как никогда. — Идём.

— Увидимся позже, мама, — я целую её руку и следую за князем.

Он летит по коридорам, как вихрь, и вскоре мы оказываемся в его кабинете. Там же находятся ещё несколько человек, а напротив стола стоит камера.

— Вы готовы, господа? — спрашивает оператор в очках.

— К чему? — уточняю я.

— К объявлению войны, — отвечает дедушка. — Я хочу, чтобы мы сделали это вместе. Ты не против?

— Ни в коем случае. Благодарю за честь, ваше сиятельство, — киваю я.

— Князю лучше сесть в кресло, а господин наследник пусть встанет слева от него, — говорит оператор. — Скажете, когда будете готовы.

— Я готов, — говорит Григорий Михайлович, как только садится.

— Я тоже, — киваю я.

— Хорошо. Полминуты, господа, мы убедимся в качестве связи, — оператор подаёт сигнал своим помощникам, и те подходят к стоящим рядом компьютерам.

— Есть что-то особенное, что мы должны сказать? — спрашиваю я у деда.

— Не знаю. Думаю, что ты и так всё понимаешь — мы объявляем войну и начинаем боевые действия немедленно. Император подтёрся правилами, поэтому я не собираюсь играть в благородство.

— Всё правильно, ваше сиятельство, — киваю я.

— Господа, мы готовы! — говорит оператор. — Пять секунд. Четыре, три…

«Два» и «один» он показывает пальцами, а затем, мгновение помедлив, кивает. Мы с князем в прямом эфире.

Я твёрдо смотрю в камеру, сохраняя невозмутимое выражение лица. Григорий Михайлович, выдержав небольшую паузу, говорит:

— Я буду краток. В связи с происходящими событиями род Грозиных не может оставаться в стороне. Обвинения в адрес князя Черепова, которые нам озвучил юный князь Жаров, выглядят нелепо и ничем не подтверждены. Большинство из них уже опровергнуты, а некоторые и вовсе абсурдны. То, что происходит — вопиющая несправедливость. Род Грозиных и Династия готовы покончить с ней.

Князь замолкает, и я беру слово:

— Мы объявляем о заключении союза с кланом Череповых и вступаем в войну на их стороне. Войска нашего рода и Династии приступают к боевым действиям немедленно. Заверяю, что наши люди не будут намеренно причинять вреда мирному населению, а также гражданским сотрудникам противника. В то же время мы не потерпим провокаций и будем отвечать на них максимально жёстко, — помолчав секунду, я продолжаю: — Добавлю ещё кое-что. Хочу обратиться лично к его величеству. Сергей Алексеевич, в ваших силах остановить это кровопролитие. За столом переговоров мы добъёмся гораздо большего. Надеюсь, вы прислушаетесь к нашим словам.

— Присоединяюсь к словам своего наследника, — произносит Григорий Михайлович. — Пока ещё не поздно, мы можем договориться. На этом всё.

Оператор кивает и говорит:

— Мы вышли из эфира. Впечатляющая речь, господа.

— Спасибо, — бурчит дедушка. — Не те слова, которые я хотел бы произнести, однако выбора нет. Дьявол!

Он со всего размаху бьёт ладонью по столешнице и качает головой, а затем говорит:

— Выйдете все.

Оператор и его помощники поспешно покидают кабинет, закрывая за собой дверь. Князь смотрит на меня:

— Что скажешь, Александр? Выходит, кукловод добился своего. Началась война кланов, пускай и не тех, что он планировал изначально. У него даже получилось впутать императора!

— Не совсем так, ваше сиятельство, — говорю я. — Думаю, что всё идёт далеко не так, как планировал кукловод. Он допускает ошибки одну за другой, и это заметно. Инициатива на нашей стороне. Жаров — пустая марионетка, и мы его победим.

— Может, он и марионетка, однако у него в руках много сил. Это будет не так просто, как ты думаешь, Александр…