Дипломатия фронтира

— По-моему, ты нагнетаешь.

— Нет! — Екатерина Матвеевна упрямо выпятила губу и покрутила головой. — Так не делается, Горнаго, сначала нужно получить принципиальное добро от Наисветлейшего, если он уже не новый Ататюрк… Дождаться наимудрейших решений. Понимаешь ты это своей головой?!

— Да ладно-ладно, просто предложил!

— Напугал! — поправила меня Катя, выдыхая. — Надеюсь, ты им ничего лишнего не пообещал?

— Просто предложил на время твоего визита быть у телефонного аппарата и держать под рукой транспорт.

— А вот это правильно. На аудиенцию пойду вместе с Кострицыным. Если всё сложится в нашу пользу, то далее курировать вопрос придётся Дмитрию Николаевичу… Но ты будь наготове! Где-нибудь поблизости.

— В степь на тачанке удирать будем? — деловито поинтересовался я.

— Всё может быть, Макс, мы всё-таки на Востоке.

Я легонько хлопнул охреневшего от всего этого Дино по плечу и назидательно сказал: по привычке подняв вверх указательный палец:

— Видишь, сынка? Дипломатия, мать её…

Подготовку материалов я закончил далеко за полночь, и потому не выспался, конечно. Что не помешало мне подхватиться пораньше. И настроение бодрое, и реальные дела есть.

К открытию городского блошиного рынка я отправил Дино на шопинг, искать кассеты и диски для магнитолы, потому имеющиеся в бардачке, уже до смерти надоели. Магнитола работает, считай, постоянно, когда тише, когда на полную мощность. Это штатное средство борьбы с подвыванием раздаточной коробки.

Всем, кто имел дело с «нивами», хорошо знаком этот гул. Кто-то в пути поддерживает рычаг раздатки, кто-то выдерживает определенные обороты двигателя, ну а все остальные ездят с музыкой, иной раз на всю катушку, лишь бы не слушать этот надоедливый звук. Если уж спорить о комфорте в салоне легендарного внедорожника, то нужно честно признать: восемьдесят процентов дискомфорта на трассе в этой автомашине составляет шум раздатки, а не слабый двигатель или задняя подвеска из прошлого.

Лично мне, опытному дипломату, а в прошлом профессиональному водителю сухопутного крейсера ПАЗ-3206, у которого прямо в салоне род капотом справа работает бензиновая «восьмерка» Заволжского моторного завода, этот звук ничуть не мешает. А вот Екатерине свет Матвеевне мешает. Хотя и она, как мне кажется, уже привыкла, как опытный экспедиционер и покоритель диких дорог, не менее дикого бездорожья, а иногда и просто направлений.

Попутно я выдал юному рокеру трёхчасовой мандат на проведение свободной охоты, предупредив, что отныне он после каждого продуктивного в плане разведки дня будет вечером писать подробный отчет о подмеченном, обнаруженном и подозрительном.

— Потому что работа дипломата, сына, это тебе не расслабление на приёмах и званых ужинах со свечами и виолончелями, кто бы ещё позвал… Прежде всего наша задача в разведке, в добыче ценной информации, — важно сообщил я.

— Это ты в книжке про дипломатию прочитал? — с уважением уточнил Бернадино.

— Нет, — вздохнул я. — Это мне Селезнёва целую лекцию прочитала. Давай уже, и про карту города не забывай.

На беспечного ездока возложена ещё одна важная задача — уточнение имеющейся карты городской части анклава с нанесением на неё всех заведений и организаций, лавочек и мастерских, в общем, всего, что имеет вывеску над входом. Карту Кострицын составил хорошую, однако, будучи домоседом по жизни, в вывесках он ориентируется неважно.

После инструктажа вольный охотник и будущий герой-любовник нацепил вместо кепки бандану, вылил на себя жалкие остатки моего одеколона, прыгнул на свой питбайк, который он упрямо называет эндуро, и умчался по улице на рынок добывать кассеты и картографические сведения, скрывшись с горизонта за считанные секунды.

Лишь бы на красивых девчат шибко не отвлекался, это вредит делу, Хотя…

Вскоре и я занялся делом. Сначала отвёз Селезнёву «на волосы и маникюр», затем к установленному сроку отвёз представительную русскую делегацию в резиденцию губернатора. Напряжение чувствовалось, но Екатерина старалась сохранять спокойствие.

— Далеко не уезжай, Макс, на всякий случай будь поблизости, мало ли.

— Буду в черте города, тут всё поблизости. Дмитрий Николаевич, вы свою рацию взяли?

— Да-да! — он показал мне маленькую синюю коробочку дешёвой «моторолы».

— Вас услышат, — пообещал я. — Но пока выключите. Как только сделаю дела, припаркуюсь здесь. Хотя что-то мне подсказывает, что ваша аудиенция затянется. Хоть сразу портовых пригоняй.

— Твоими бы устами… — вздохнула Катя.

После этого я поехал в местную оружейную мастерскую, где сдал трофейный АКМ на обслуживание — почистить, проверить, привести к нормальному бою, а заодно восстановить воронение.

Как и ожидалось, парочка ушлых турецких оружейников тут же начала умело разводить меня на частичный тюнинг, путем демонстрации «сами лучи в Стамбуль» телескопического приклада с подщёчником от израильской Fab-Defense, что в ходе разговора должно было плавно превратиться в тюнинг полный, включая установку планок, пары прицелов и прочего тактического обвеса.

Но я на провокацию не поддался, сообщив, что уже давно не занимаюсь загонной охотой на пещерников, не имею отношения к спецназу, как и к славному клану охотников за головами. И вообще, стоковый приклад из родной берёзовой фанеры дорог мне, как память о далёкой Родине. Разве что лаковое покрытие восстановить, вот это оплачу.

А если сказать по совести, то впереди Америка. И никто не имеет такового опыта тюнинга «калашоидов», как американцы. Подумаем, посмотрим.

Договорившись забрать оружие завтра вечером, я заглянул в пару мест, чтобы купить кое-какой мелочёвки, а затем отправился ждать начальство.

Когда Селезнёва в сопровожденим Кострицына вышла из дверей резиденции губернатора Кадир Экинджи, я сразу понял: клюнула крупная рыба. Вид у начальницы был уставший, но довольный.

— Начало положено! — выдохнула она. — Попить что-нибудь есть?

— Дмитрий Николаевич, там слева на сиденье лежит бутылка с водой. Ага, спасибо… Катя, так что там? — с нетерпением спросил я.

— Мальчики, давайте заедем в консульство, я переоденусь. Мокрая вся…. А потом поедем в какой-нибудь хороший ресторанчик, нам есть, что отпраздновать! Это наша первая дипломатическая победа!

— Чёрт! Ну, хоть что-нибудь-то скажи!

— Губернатор отправляет к нам делегацию из двух представителей, дипломатического и торгового. Или не торгового, а кого-то из портовых, они там сейчас решают… Ну и охрана. Надо проработать маршрут, написать письма… Всё, хватит! — отмахнулась Катрин. — Остальное при свечах и под хорошую закуску.

— Товарищи! Но я никак не могу под закуску, у меня язва! Кроме того, Ольга… — разволновался наш консул-подкаблучник.

— Ольгу Евгеньевну надо уважить, это, вне всякого сомнения, веский аргумент! — с невообразимой лёгкостью бытия согласилась Екатерина.

— Что поделать, придётся провести анализ операции при свечах в усечённом составе… — с сумраком в голосе пробурчал я, сокрушённо покачав головой. — Справимся, Екатерина Михайловна?

— А что делать…

Стамбул город контрастов.