Дипонегоро

— Я должен ехать в Джокьякарту! — воскликнул Онтовирьо. — Борьба не закончилась… Я знаю деда. Он опять задумал что-то.

А Сепух замыслил заключить дружественный договор со своим давним и непримиримым врагом сусухунаном Суракарты Паку Бувоно III. Интересы дела требовали объединения. Киай Моджо, ставший влиятельным человеком при дворе сусухунана, со своей стороны, убеждал Паку Бувоно вступить в этот союз. Наконец сусухунан дал согласие.

Теперь на Яве правил некто Томас Стамфорд Рафлс, английский генерал-лейтенант. Новому губернатору недавно исполнилось тридцать. Несмотря на молодость, Рафлс был умудрен жизнью, обладал незаурядным умом и изворотливостью ужа. Он в совершенстве знал малайский язык, так как долгое время служил помощником секретаря в Пенанге. Себя он считал востоковедом, знатоком истории и культуры малайцев. Обосновавшись в Малакке, Рафлс начал строить планы присоединения Явы к британской восточной империи.

На Яве он сразу же пообещал населению отменить принудительные поставки и бумажные деньги Дандельса. «Мы будем делать все доброе, что в наших силах», — заявил он. Так как войска Джокьякарты и Суракарты были разбиты, Рафлс направил к побежденным правителям своих резидентов. Вскоре резидент при Сепухе Джон Кроуфорд сообщил в Батавию о том, что и султан и сусухунан хотят поднять восстание.

— Эти коричневые не понимают своей пользы! — воскликнул раздосадованный Рафлс. — Я обращаюсь с ними мягко, а они мягкость джентльмена принимают за слабость правителя. Пусть генерал Джиллеспи образумит их… А я лично постараюсь уломать сусухунана, верну ему земли, захваченные Дандельсом. Ну, а если он станет упираться…

Генерал Джиллеспи с войском в тысячу двести человек обрушился на Джокьякарту. Еще не поправившийся как следует от ранения Онтовирьо вновь дрался с англичанами. Но артиллерия генерала Джиллеспи сделала свое дело: остатки яванских отрядов вынуждены были отступить, укрыться в стенах дворца — кратона.

…В кассе султана Сепуха бережно хранились золотые испанские пиастры на сумму в два миллиона гульденов. Сепух очень дорожил монетами и боялся, как бы они не достались кому-нибудь другому. Никто не должен был знать, даже самые преданные слуги, где хранится золото. Адипати Аном совершенно случайно натолкнулся на тайную кассу отца.

— Деньги нужны нашему войску, — сказал он.

Но Сепух ничего знать не хотел: он не желал расставаться с капиталом, который принадлежал лично ему. Он озлобился против сына.

Недаром султана именовали «сепухом», то есть «темным». Больше всего на свете он любил богатство и власть. Власть, пожалуй, даже больше, чем богатство. Дандельс сместил Сепуха и посадил на трон Адипати Анома. Рафлс возьмет Джокьякарту, он, конечно же, ничего не простит Сепуху. И вновь корону наденет Аном.

И сейчас, когда стены дворца гудели от ударов пушечных ядер, Сепух замыслил кровавое дело: убить собственного сына. Тогда не будет претендента на престол, и Сепух останется у власти… Сепух вызвал личную охрану.

— Разыщите принца Адипати Анома и убейте его! — приказал он.

Когда солдаты Джиллеспи ворвались в дворцовые покои, Онтовирьо… и Адипати Аном находились в аудиенц-зале: они решили драться до последнего. Но вместо англичан в золотой балей вбежали дворцовые стражники.

— Султан приказал убить тебя! — крикнул Аному начальник стражи и взмахнул клевангом. Однако начальник стражи тут же рухнул на пол: Онтовирьо глубоко вонзил ему крис в грудь. Схватив оброненный клеванг, пьяный от одного вида крови, принц стал колоть стражников. Прикрывая отца, он наносил и наносил удары, выбивал оружие, отрубал кисти рук, сшибал головы.

— Что здесь происходит?! — властный окрик прозвучал на малайском языке так неожиданно, что Онтовирьо невольно опустил клеванг.

Принца с интересом разглядывали синие насмешливые глаза. Молодой англичанин среднего роста, коренастый, плотный, в белом шлеме, белой легкой рубашке и белых шортах, с бичом в руке, ничем не напоминал грозного губернатора Явы, не внушал своим видом страха, и все-таки это был он, Томас Стамфорд Рафлс.

Уяснив суть дела, Рафлс велел привести Сепуха. Разговор с султаном носил лаконичный характер: на Сепуха надели кандалы и в тот же день отправили в ссылку на остров Пинанг возле Сингапура. Испанское золото конфисковали и передали английским войскам как добычу.

— Вы, Раджа, провозглашаетесь регентом, — сказал губернатор Адипати Аному, — если мне не изменяет память, султаном Амангку Бувоно III. После вашей смерти корону наследует ваш сын принц Онтовирьо. Он храбр и сумеет постоять против рабства…

Рафлс не лишен был либерализма. «Дикарей нужно приручать. Ну, а если они не понимают собственной пользы, тогда…» — изрекал он в кругу чиновников и офицеров. Сусухунан оказался не из тех, кого легко приручить, потому Рафлс повел войска на Суракарту. Паку Бувоно капитулировал. Рафлс забрал у него целую округу, распустил туземное войско и по собственному выбору назначил главного министра Суракарты.

Адипати Аном, он же султан Раджа или же Амангку Бувоно III, вновь стал управлять Джокьякартой. В жизни Онтовирьо ничего не изменилось. Ему оставалось только наблюдать за действиями нового губернатора. Сдержит ли Рафлс свое обещание «делать все доброе»? Сперва походило на то: Рафлс отменил принудительные поставки и ввел так называемый общий налог на землю. То есть отныне все жители Явы становились арендаторами, вносящими британскому правительству арендную плату за обрабатываемую ими землю. Арендная плата взималась не с отдельного крестьянина, а с общины. С лучшей земли надлежало уплачивать половину урожая, с худшей — только четверть. Были отменены пытки. Лица, содержащие рабов, облагались дополнительным налогом. Торговля рабами запрещалась. Рафлс даже основал благотворительный институт для ведения пропаганды против рабства.

Рафлс мечтал превратить Батавию в центр новой британской островной империи. Но он был поэтом с бичом колонизатора в руках, и его постигла та же участь, что и Дандельса, также мечтавшего о великой островной империи.

Рафлс запутался в финансах.

Никто еще не отдавал власть и свободу добровольно, даром. Султан Бантама передал свои владения Батавии за крупную пожизненную ренту. Султан Палембанга заявил, что он изгнал голландцев еще до прихода англичан, а потому вовсе не собирается сажать себе на шею новых грабителей. Пришлось организовать против несговорчивого султана дорогостоящую экспедицию. Султан сбежал, а его преемник потребовал с англичан кругленькую сумму за острова Банка и Биллитон.

Введение аренды на землю не дало доходов. В день вступления на пост Рафлс неосмотрительно пообещал выкупить все бумажные деньги, выпущенные еще голландцами. Это разорило казну.

Разозленный неудачами своей «филантропической политики», Рафлс круто повернул руль. Он, как и Дандельс, занялся распродажей государственных земель частным лицам, восстановил принудительные поставки кофе, ввел принудительный труд в тиковых лесах, государственную монополию на соль, новые пошлины, сохранил феодальное земельное право, разделил Яву на шестнадцать резидентств и подчинил регентов своим резидентам и, наконец, вернулся к индивидуальному обложению поземельным налогом.