Директива: Расширить!

Хирако прищурился, а на его скулах на миг проявились шевельнувшиеся желваки. О близком к истинному положении дел с использованием машин на Каюрри догадывались, конечно, многие, но напрямую об этом всё равно предпочитали не говорить. Ну а личность Лорда Про так и вовсе оставалась тайной за семью печатями даже для доверенных лиц. Потому сейчас коммодор закономерно решал, как далеко могли привести Аола его эксперименты, и не придёт ли он к нежелательным выводам.

«Пресечь — всегда успеется, а сейчас его можно и нужно выслушать» — принял решение коммодор, тяжело вздохнув.

— Да, Аол, наши дроиды уже давно на «вольном выпасе», и их программы мало чем напоминают свои исходники. Мы их не обнуляем и позволяем набраться опыта для лучшей работы. И это приносит свои плоды, как видишь…

— Есть ещё один побочный эффект такого подхода, коммодор. — Аол Мени был предельно серьёзен, и даже в глазах его застыла сосредоточенность. — Я могу только предполагать, но мне кажется, что когда от изначально написанных неким разумным программ и алгоритмов не остаётся совсем ничего, машина переходит на принципиально иной уровень… пусть будет мышления. И вот тогда-то их существование напрочь отсекается от источника, посредством которого мы воспринимаем и предсказываем угрозу…

Хирако дёрнулся и инстинктивно потянулся к кобуре на поясе, когда ему точнёхонько в затылок стукнулся выпущенный дроидом-секретарём шарик. Легко, почти неощутимо — явно минимальная, «детская» мощность созданных для веселья пушек, но самому коммодору было совсем не смешно. Что он почувствовал перед этим демонстративным выстрелом? Ничего.

А что должен был?

Хирако рассчитывал на, по крайней мере, слабый укол интуиции, соразмерный грозящей ему «опасности». Это уже вошло в привычку: предвосхищать не только угрозы, но и просто неожиданности, пусть и проявляющиеся в какой-то малости. Это работало не всегда… и теперь коммодор, кажется, начал понимать, почему.

— Ты ведь приказал дроиду выстрелить, верно?

— Не совсем приказал, коммодор. — Аол качнул головой. — Обозначил необходимость подкрепить мои слова таким вот аргументом. В противном случае вы бы почувствовали выстрел. Тут, в общем-то, крайне интересная система, наглядно демонстрирующая, насколько машинный разум, созданный Лордом Про, самостоятелен. Если дроиду приказать — ощущения будут чуть слабее, чем если бы стрелял я сам. А если отдать распоряжение в качестве просьбы, а не приказа, то тут уже будут варианты…

— Только Каюррианские машины остаются «неощутимыми»? И вывод об источнике, через который мы предвидим угрозу, ты сделал на основании того, что такая разница в принципе существует? — Хирако напряжённо размышлял, понимая при этом, что эффективнее будет выслушать зама и только потом устраивать мозговой штурм. Но поделать с собой ничего не мог: слова Аола стали триггером, запустившим неудержимый и стремительный, точно горная река, поток мыслей.

— Именно! Я знал, что вы сразу поймёте! Если бы мы на самом деле предсказывали угрозу самостоятельно, или воспринимая реальность напрямую, то такой проблемы бы не стояло! А если бы всё строилось на восприятии чужих мыслей, то тогда мы не смогли бы почувствовать выстрел, продиктованный опосредованным воздействием. Да и дроиды были бы для нас, так скажем, невидимками. — Юноша рассказывал со свойственным разумным его возраста энтузиазмом, так что коммодор не мог вставить даже одно-единственное слово. Благо, пока Аол не заговаривался, и все его выводы находили отклик в мыслях Хирако. — Я не одну теорию перебрал, но существование некоей энергии, присутствие которой мы и ощущаем, так или иначе, попросту наиболее вероятно. А так как взаимодействует эта энергия сугубо с живыми разумными из плоти и крови, то никак не связанный с оными дроид или любая другая машина ею не воспринимается. Да, неясен механизм «видимости» машин, на которые опосредованно влияют разумные, но…

Хирако поднял руку, и Аол Мени замолчал.

— Эта часть теории недоказуема, Аол, так что с ней повременим. Ты вёл подробные записи всех экспериментов? — Юноша кивнул. — Прекрасно. Перешлёшь их мне, и в дальнейшем будет пополнять эту «библиотеку». И уже над ней мы будем думать.

Коммодору не то, чтобы не верилось в существование этой «энергии», но однозначно сказать, что она есть он тоже не мог. Слишком много белых пятен, которые Аол в силу сжатых сроков и чрезмерного энтузиазма проигнорировал. Их, бесспорно, можно заполнить, но на это потребуется время. И эксперименты: Хирако был совсем не рад тому, что, оказывается, его сверхинтуиция работает избирательно именно в такой вот форме. Ещё и закономерный вопрос возникал касательно того, сможет ли он «увидеть» свою смерть, если смерть эту ему устроит уразвивавшийся в неведомые дали машинный разум?

Хирако не сомневался в том, что в галактике существует не одна тысяча, — а то и больше на порядки, — машин, давно и надёжно вышедших из-под контроля органиков. Раз уж Про развернулся во всю ширь, организовав собственное государство, то в меньших масштабах, или просто там, где никто не видит, самоосознавшихся дроидов не могло не быть.

Вопрос: стоило ли, как уже вошло в привычку, слепо доверять интуиции? Вести корабли в бой в авангарде, уповая на то, что фатальный сюрприз будет предвосхищён, что позволит заранее ответить на козырную карту противника? Просто считать себя условно-неуязвимым, нагло пользуясь способностью заглядывать на многие минуты вперёд тогда, когда тебе угрожает смертельная опасность?..

За решением этой непростой задачки, а так же ознакомлением с достижениями своих подопечных на ниве одарённости, Хирако провёл последующие два с половиной часа. Успехи были, и немалые, но они грозили затеряться на фоне открытия Аола.

Существование некоей энергии, которую многие, — да и сам коммодор тоже, — слышали, видели или ощущали — это с нынешнего момента, можно сказать, неоспоримый факт. Можно сюда так же подвести и то, что именно пространственный катаклизм если не привёл к увеличению концентрации этой самой энергии, то как минимум стал следствием этого действа. Почему именно к увеличению, а не появлению? Так сам Хирако пользовался своими силами задолго до того, как одарённые начали встречаться, утрируя, через одного.

Одно ясно точно: эти вещи напрямую связаны друг с другом.

Вдобавок всё весьма органично упиралось в цийенийцев, так как те очень уж вовремя вылезли, успев порядочно наследить именно в мистическом плане. Начиная от записей боёв Империи с Альянсом, и заканчивая небезызвестным в верхах Каюрри птицелюдом, подтолкнувшим торговцев-гедонистов к чуть ли не ритуальным жертвоприношениям.

Хотя, почему «чуть ли», если это именно они и были? Как корабль ни назови, суть его не поменяется, и лучше или хуже он не станет.

Но вот с какой целью это делалось теперь оставалось лишь гадать.

Будучи на полпути к личному антиграву, коммодор здраво оценил объёмы взятой «на дом» работы… и сменил направление движения, решив навестить свой местный кабинет, пребывающий в своего рода консервации до, так сказать, востребования. Как и у всех остальных приближённых Лорда Про, коммодор пользовался рядом привелегий, в число которых входило и наличие таких вот кабинетов где можно и где нельзя. Там было всё необходимое для работы оборудование, имелись линии защищённой правительственной связи и прочая, прочая. Ну и попасть внутрь можно было в любое время дня и ночи, так как пропускной режим контролировали вездесущие дроиды.

Дома же коммодора ждала Алья, и мужчина справедливо полагал, что в случае встречи с девушкой у него не останется времени или на работу, или на сон. А так как последние дни, — или, что вернее, недели, — здорово его вымотали, обещая вымотать ещё сильнее, жертвовать ни тем, ни другим Хирако не желал. Как и объясняться с требующей внимания Лукоски, прочно обосновавшейся в жизни коммодора. Не то, чтобы девушка так уж напирала в подобных ситуациях, но сейчас Хирако просто не имел моральных сил ни для чего кроме работы.