Дирижер. Перстень чародея
Шрифт:
Боже, быстрее бы всё закончилось.
Дверь открылась. Я вскинул голову. В проеме показались Лайдж и один конвоир. Защитник молча указал мне в коридор. Я переложил трость из одной ладони в другую и, резко выдохнув, смело направился к выходу, несмотря на неизвестность, что ждала меня впереди.
Глава 4
– Во имя стабильности Провидения суд Амарада, рассмотрев дело инициированного мага Покровского Константина Анатольевича, землянина, постановил: назначить упомянутому инициированному наказание в виде одного месяца ограничения свободы и обязательных работ на тот же срок с отбыванием наказания в избранном учреждении категории «А». Направить инициированного осужденного на выполнение работ в течение
Голос судьи, огласившего приговор, будто увеличился, расширился и поглотил собой всё пространство судебного зала. Слушающие, свидетели, Серк и Лайдж, а также я стояли при оглашении. Судья не успел дочитать последнее предложение приговора, как за спиной послышались крепкие, одобрительные хлопки: кто-то не забоялся, что на него наложат штраф за нарушение порядка.
Судебный акт зачитан. Папка с ним захлопнута. Кресла, стулья, скамьи скрипят из-за оживившихся магов. Новые и частые аплодисменты. Судья жмет руку Серку и Лайджу. Уверенно кивает мне. Я сухо сглатываю, отвечая слабым кивком, не разбирая слов, что мне сказали. Ухаюсь обратно в кресло, перебирая в руках трость.
Голова распухла. В ней смешалось всё. И страх, и облегчение, и волнение. И вроде гора с плеч свалилась. И вроде камень на душе.
С одной стороны, досадно, что лишают возможности применять волшебство: я уже привык колдовать, свыкся с этой особенностью магического мира, когда ступаю в его реальность! Но в то же время безумная радость, что не лишают насовсем, что память не сотрут и я буду помнить все колдовские чудеса.
Месяц ограничений. Месяц работ в каком-то назначенном учреждении. Но хотя бы не тюрьма. А вдруг эта упомянутая «А»-категория – и есть места не столь отдаленные? Вдруг я напрасно радуюсь и всё намного хуже? Но нет, не может этого быть – ведь в наказание дали такой маленький срок. Ведь не садят в тюрьму на тридцать жалких дней! Или же могут?
Незнакомка в красном подошла к судье, оба о чем-то зашептались. Дама с какой-то опаской поглядывала на меня. Серк, обогнув стол, подошел к Лайджу и звонко хлопнул его ладонь в рукопожатии, потрясая руку. Оба о чем-то быстро и задорно поговорили, затем выросли передо мной. Я поднял на них глаза, не вставая с кресла.
– Поздравляю, Константин. Всё в порядке. Как я и говорил. Знал с самого начала, что худого конца в этом деле не будет. У вас случай в целом простой и обычный. Свою роль сыграла, конечно, и ваша заслуга перед Амарадом, – произнес обвинитель. – А теперь сожалею, но вынужден попрощаться с вами. Дела, служба. Был рад знакомству, хоть и состоялось оно при весьма неожиданных для вас обстоятельствах. Для меня действительно честь познакомиться.
– Спасибо. Взаимно. Удачи вам. – Я нерадостно улыбнулся Серку, еще не переварив приговор, тяжело возвращаясь в реальность.
Серк кивнул и, перемигнувшись с Лайджем, отошел к судье и его собеседнице.
– Константин. Сперва поздравляю. – Мой защитник потряс сжатыми кулаками в знак успеха. – Приговор мягкий, сроки малые, но право обжаловать у вас в любом случае есть. Как и у обвинителя Серка есть возможность направить отзыв, где он может потребовать увеличить срок наказания. Поэтому нам надо подготовиться. Вы доверитесь мне?
– Обжаловать... – протянул я, не вполне соображая, что говорю и что думаю.
– Да. У нас есть три дня. Я максимально быстро постараюсь успеть получить ответы от всех учреждений, где доступны вакансии для…
– Это у вас так называется – «вакансии», то рабочее место, где сроки мотать? – Я недоуменно воззрился на Лайджа. Тот выразительно кивнул, будто прощал мне неосведомленность. – «А»-категория. Это не тюрьма?
– Нет, ну что вы! Общественно-полезные точки, можно так сказать. Безобидные, – поспешил успокоить защитник. – Хотя сдается мне, для
вас уже без вас работу присматривают.Лайдж неопределенно хмыкнул, посмотрев в сторону судьи и дамы в красном, удаляющимся из зала вместе с Серком. Я не успел уточнить, что имелось в виду, как он мягко потянул меня за локоть, поднимая:
– Пойдемте. Всё уже закончилось. Последние детали и формальности – и окажетесь у себя дома.
Я так желал это услышать! Встал и вместе с Лайджем проследовал к выходу, не обращая внимания на провожающие нас одобрительные голоса и аплодисменты магов, еще присутствующих в зале.
– В течение трех дней или на четвертый к вам прибудет маг, чтобы сопроводить до избранного места отбывания наказания. В те же обозначенные сроки также прибуду я, чтобы обжаловать приговор. Если, конечно, вы захотите это сделать, узнав характер работ, которые будете исполнять.
– А куда могут отправить? – спросил я и отвлекся, приветственно помахав рукой верхним рядам волшебников.
– Спектр обширный. Подсобные, хозяйственные работы. Заполнение бумаг. Регистрация. Уборка. Нечто не сильно напряженное морально и физически.
Уф, успокоили. Главное, чтобы не монотонное занятие попалось, могу не высидеть – я люблю активность, подвижность.
Выйдя из зала, я подумал, что у кого-то день рождения: в воздухе разнеслась пронзительная, взрывная волна счастливейших улюлюканий, свиста и аплодисментов, которые атаковали со всех сторон. В нашу сторону потянулись десятки магов с ручками, альбомами и артефактами: этажом ниже корреспонденты в ожидании получения горячего репортажа с места событий и удивительным образом просочившиеся в здание зеваки с улицы желали первыми увидеть меня и узнать о справедливости приговора, пожать мне руку или взять автограф. Жуть какая! Жутко приятно и жутко страшно одновременно. Товарищи волшебники, вы что! У меня нервы, стресс! Всё потом! Мне приятно, но – позже, извините!
Выкрикивали мое имя и закидывали вопросами. Воздух звенел. Дежурные судебного зала, рассредоточенные по коридорам, сдерживали проход разрешенных и незапланированных посетителей дальше в здание суда. Мы с Лайджем ускорили шаг. Я всё же притормозил и развернулся к толпе: мне было неловко уйти вот так, по-английски, ничего не сказав этим чародеям, которым моя судьба оказалась небезразлична.
– Приветствую, спасибо, мне приятно ваше внимание, но сейчас я не готов, извините, комментариев не даю, но всё хорошо! – протараторил я, подняв ладонь.
Волшебники взорвались аплодисментами точно моя театральная публика на поклонах после спектакля, будто я толкнул оглушительную речь с жаром Мартина Лютера Кинга.
Меня вновь подвели к «комнате для осужденных одиночек».
– Побудьте здесь еще некоторое время. К вам зайдут и принесут перекусить. Ожидайте, – сказал дежурный, открывая дверь.
Лайдж улыбнулся мне и, не останавливаясь, прошел дальше по коридору. Я кивнул защитнику, дежурному, вошел в комнату и тут же воскликнул, увидев посетителя:
– Милиан!
Улло приветственно распахнул руки и по-доброму усмехнулся. Я прошел к нему, и мы крепко сцепили ладони, потрясая ими.
– Рад вас видеть! – горячо произнес я, глядя на наставника. – Вы были такой серьезный на суде, я даже испугался, не собираетесь ли вы меня оговорить!
– Ну что ты. Ты не сделал ничего плохого. Я верю тебе, знаю. – Милиан ободряюще тронул мое плечо.
– Спасибо. Почему было так мало свидетелей? Почему из обвинения только Серк?
– Процедура суда над инициированными несколько иная, упрощенная, ты уже знаешь. Свидетелей всегда как минимум двое – его Проводник и один из элдеров. При разных обстоятельствах может быть больше. Только обвинители в единственном числе представляют вторую сторону. Им передается вся информация от служб расследования и анализа, они знакомятся с собранными данными, совершают что-то дополнительное, но в целом на их плечи ложится эмоциональная, а не доказательственная составляющая. Против мага могут быть и сильные, и слабые аргументы, но вот как их подаст обвинитель – играет многое.